•*S&_

Из числа первых взошли на вал капитаны Воронежского полка Митякин и Владимирского — Чичагов. С крепостной стены было снято вражеское знамя. Сам полковник Чемоданов, увлекавший вперед бойцов личным бесстрашием, получил в самом начале штурма три ранения. Ему пришлось сдать командование колонной подполковнику Лебедеву, подоспевшему в трудную минуту с частью резерва.

Вторая штурмовая колонна полковника Муханова, состоявшая из спешенных драгунских эскадронов, встретила еще более сильное сопротивление. Драгуны все же взошли на вал и захватили на нём несколько орудий. Подоспевший к ним на помощь частный резерв из Нижегородского драгунского полка (едва ли не самого прославленного в армии России за все время войн на Кавказе) дружным ударом захватил соседнюю батарею, орудийные расчеты которой бежали в город.

Натиск спешенных драгун поколебал стойкость защитников крепостной стены. Солдаты очищали шаг за шагом широкий вал, а затем, спустившись вниз, завязали бой в самой Анапе. В это время стало светать.

Между тем яростный рукопашный бой охватил все крепостные верки. Третья штурмовая колонна полковника Келлера по диспозиции атаковала самое сильное укрепление Анапы — бастион левее средних городских ворот. Атакующие понесли здесь столь большие потери, что под огнем вынуждены были задержаться во рву.

Полковник Келлер получил тяжелое ранение и дальше не смог руководить приступом. Его место занял премьер-майор Веревкин, прибывший в поддержку с частным резервом. Штурм бастиона возобновился. Однако когда третья колонна взошла на вал, на бастионе уже завязали рукопашные схватки солдаты из соседней колонны полковника Самарина, подоспевшие на помощь.

По воинским уставам и традициям русской армии с петровских времен офицеры шли в первых рядах штурмующих. Поэтому так много среди них оказалось погибших и раненых. Такую же непропорциональную по сравнению с потерями нижних чинов убыль понес и командный состав суворовских войск при штурме Измаильской крепости.

Действия колонны тавричан оказались менее удачны среди других. Полсотни егерей, посланных для «диверсии» на лодках вперед,

рано открыли ружейную стрельбу и переполошили турок, устроившихся на ночлег у морского берега. Когда колонна пошла на приступ, то ее с первой же минуты встретили с крепостных верков дружным и частым огнем из ружей. Когда начали стрелять пушки, то под их картечными залпами тавричанам пришлось отойти. Пока полковник Апраксин и генерал-майор Шиц приводили расстроенный отряд в порядок для новой атаки, от командующего прискакал гонец. Гудович, внимательно наблюдавший с высотки за ходом штурма Анапы, счел необходимым изменить тавричанам направление удара. Их егеря тем временем продолжали вести ружейную перестрелку с лодок.

Получив донесения от начальников всех четырех штурмовых колонн об овладении валом и батареями, генерал-аншеф Гудович усиливает атакующие силы. В подкрепление их из состава главного резерва направляется шесть сотен пехотинцев и три эскадрона драгун. Они пошли в бой под командованием бригадира Поликарпова.

Пока стрелки пЬдбегали к средним городским воротам и опускали там подъемный мост, драгуны, подскакав ко рву, спешились. Плотной колонной кавалеристы, ощетинившись штыками, ворвались в крепость. Их натиск оказался настолько неудержимым, что османы оказались потесненными до самого центра городских кварталов.

Мустафа-паша бросил против вырвавшихся вперед драгун Поликарпова всех людей, которых имел под рукой. В самом центре Анапы завязался нешуточный бой, причем русским здесь пришлось сражаться почти в окружении. Всюду велась частая ружейная пальба, люди дрались штыками и прикладами, шашками и ятаганами, кинжалами.

Вовремя извещенный бригадиром Поликарповым о непредвиденной задержке на городских улицах, командующий отправляет ему в поддержку всю кавалерию, которая еще оставалась в общем резерве. Это было довольно рискованным решением, но Гудович пошел на него. В противном случае вырвавшихся вперед драгун могли истребить.

Истомившиеся в ожидании нижегородцы, владимирцы и астраханцы во весь мах стремительно понеслись под ядрами и картечью еще стрелявших неприятельских орудий с правой части вала. Русская кавалерия по уже спущенному через ров мосту влетела в город. Часть из них тут же спешилась. Конная атака на

город получилась просто блистательной, нагнав страху на его защитников.

Драгунский эскадрон владимирцев капитана Васильева лихим налетом взял стрелявшую батарею, частью изрубив, частью прогнав прочь орудийную прислугу. Поручик Доможиров с конными солдатами быстро развернул захваченные пушки и стал осыпать толпы неистовавших султанских воинов картечью. Благо зарядов под рукой оказалось много, и беречь их не приходилось.

Другой эскадрон владимирцев во главе с капитаном Гладким и эскадрон астраханцев офицера Пишчевича пронеслись по улицам города до самого берега моря. Драгуны клинками поражали тех, кто пытался оказать им сопротивление, и заставляли других бросать на землю оружие, сдаваться в плен.

Посылая свою резервную кавалерию на штурм крепости, Иван Васильевич Гудович одновременно приказал генерал-майору Шицу повернуть свой отряд влево. Там пехотинцы уже опустили через ров подъемный мост у средних городских ворот. Колонна тавричан, состоявшая из спешенных казаков и мушкетеров-брянцев, на сей раз совершенно беспрепятственно ворвалась в Анапу. Там штурмующие тавричане разделились. Одна часть пошла очищать от неприятеля крепостной вал, другая повела бой в анапских улочках.

Получив сильное подкрепление драгунской кавалерией и пешими тавричанами, атакующие колонны умножили свои усилия. Теперь они погнали защитников крепости прочь от вала. Противник, как говорилось в победной реляции, «бежал и топился в море».'Анапскому гарнизону отступать было просто некуда, только к берегу моря.

В общем резерве командующего к тому времени оставалось всего четыре сотни егерей с орудийными расчетами да один кавалерийский эскадрон, взятый командующим из отряда Загряжского. Около пяти часов утра генерал-аншеф Гудович, опасаясь усталости сражавшихся в крепости, двинул в город егерей, тоже рвавшихся в бой.

Ударом свежих егерских рот, которые удачно поддержали натиск штурмующих внутри крепости, неприятель «был совершенно побит, начал бросать ружья, сдаваться в плен и кричать «аман». Четыре сотни доблестных егерей и стали той последней каплей в сражении за Анапу в победной чаше русских.

Геройство и жертвы атакующих русских войск не привели бы, быть может, к таким блестящим результатам, если бы не одно об-

стоятельство. Опытный Гудович не случайно распорядился оставить в тылу штурмовых колонн треть наличных сил. Им предстояло иметь дело с горцами и турками, которые, прознав о готовящемся штурме, решили нанести сильный удар в спину атакующим крепость.

Еще до начала штурма горцы сделали «покушение» на ваген-бург с целью его разграбления и по возможности уничтожения обозных повозок. Но стрелки из охранения отбили ночное нападение, и нападавшие, видимо надеявшиеся на легкую добычу, скрылись в ближайшем лесу. Отряд генерал-майора Загряжского неприятель с гор не беспокоил до самого рассвета, не зная, очевидно, результата сражения за Анапу.

Однако когда стало совсем светло и можно было невооруженным глазом определить, что бой идет уже внутри крепости, неприятель спустился с гор. Союзники Мустафы-паши в числе восьми тысяч человек ударили на противостоящий им отряд гре-бенских и терски^ семейных казаков. Те, не теряя присутствия духа, спешились й приняли бой на саблях. Терцы устояли под сильным натиском, потеряв при этом пятую часть казаков убитыми и ранеными.

Увидев угрозу возможного прорыва многотысячного отряда горцев в тыл штурмовым колоннам, бригадир князь Щербатов начал бегом выдвигать против нападавших пехоту. Он приказал им штыковым ударом отразить вражескую атаку. Одновременно три эскадрона Таганрогского драгунского полка пришли на помощь терским казакам, которые к той минуте оказались почти в полном вражеском окружении. Кавалеристы в плотном строю под начальством подполковника Львова опрокинули пеших нападавших и заставили их отступить обратно в горный лес, где те и укрылись.