В русско-турецкой войне 1787—1791 годов штурм Анапской крепости можно сравнивать разве что со взятием Измаила, хотя турецкая твердыня на Дунае, бесспорно, была более мощной, рассчитанной на «вмещение» в себя целой султанской армии.

За осадные дни Гудович хорошо изучил укрепления Анапы. Главную атаку он решил направить на юго-восточную часть крепостной ограды, считая ее слабейшей. Здесь валы и рвы имели меньший профиль и внешне выглядели менее внушительно, имелись удобные подходы. Все эти данные были получены во время рекогносцировок. Но на близкое расстояние к крепостному обводу турки не подпускали, открывая огонь из пушек по группе русских всадников, среди которых «скрывался» русский генерал.

Диспозицией командующего «к проведению атаки на крепость Анапу» 21 июня 1791 года войска Кубанского и Кавказского корпусов делились на четыре штурмовые колонны силой в 800 штыков каждая, с двумя частными резервами по 600 человек и одного общего резерва в две тысячи штыков и сабель. При общем резерве находилось 16 полевых орудий.

ISt,

Первой (левофланговой) штурмовой колонне полковника Чемо-данова предписывалось собраться для построения у самой крайней осадной батареи капитана Нелюбова. Колонне предстояло атаковать крепостную батарею на «кургане» — приметной возвышенности у самого берега моря в городской черте.

Четвертой колонне полковника Самарина, состоявшей в основном из мушкетеров Нижегородского полка, ставилась задача по овладению подъемным мостом у средних крепостных ворот. В случае успеха резервные русские войска могли здесь беспрепятственно войти в город.

Остальным штурмовым колоннам — второй полковника Му-ханова и третьей полковника Келлера — не указывалось ясно определенной точки направления приступа. В диспозиции командующего на сей счет говорилось, «что вторая колонна держится от первой в полтораста шагов, третья от первой в двухстах».

Приказ генерал-аншефа И.В. Гудовича на штурм крепости требовал от колонн в' последующем, когда они взойдут на анапский вал, «строиться на чалу, стараясь овладеть батареями». То же самое требовал генерал-аншеф Александр Васильевич Суворов-Рым-никский от своих «чудо-богатырей» при штурме неприступного Измаила, приступ которого стал одним из самых кровопролитных.

Обхцее руководство первыми двумя штурмовыми колоннами возлагалось на генерал-майора Булгакова. Над третьей и четвертой колоннами начальствовал генерал-майор Депрерадович.

Пятую штурмовую колонну полковника Апраксина с частным резервом составили из войск Таврического корпуса в числе 1300 человек. Ей по диспозиции предписывалось следовать правым берегом реки Бугур и овладеть ближайшими крепостными воротами со вторым подъемным мостом. Считалось, что колонна полковника Апраксина будут наносить отвлекающий, как тогда говорили, «фальшивый» удар.

Частным резервам, которыми командовали подполковник Лебедев и премьер-майор Веревкин, приказывалось идти вслед за штурмующими. Последние могли получить действительно скорое подкрепление при неудаче первого приступа, а в случае успеха — для развития атакующих усилий уже по ту сторону крепостного вала.

Большому, то есть общему резерву, «при котором остались все знамена ведущих штурм», приказано было построиться впереди осадного лагеря, «противу среднего каре», и ожидать приказаний

командующего. Начальство над общим резервом поручалось бригадиру Поликарпову, который отличился в бою на реке Нарпсухо.

Следует отметить, что построение русских войск для штурма Анапской крепости во многом схоже с построением, которое применил военный гений России А. В. Суворов-Рымникский при взятии Измаила. Эти две современные для того времени крепостные твердыни, модернизированные европейскими фортификаторами, решали схожие задачи стратегического характера. Измаил и Анапа стерегли две крайние северные точки обширных владений Оттоманской Порты. Общим в судьбе этих двух крепостей являлось то, что они пали под натиском русских в одну войну.

В ходе штурма большую опасность для русских войск являл собой неприятель, засевший в окрестных лесах. Нападения с близких гор могли серьезно осложнить положение атакующих. Поэтому командующим формируется особый отряд для защиты тыла. Командовать им поручается генерал-майору Загряжскому. В отряд вошли 4144 человека, и боевой работы для них виделось не меньше, чем штурмующим войскам. Для охраны походного ваген-бурга оставлялось 326 стрелков с семью пушками.

Таким образом, из 12 170 человек, составлявших боевую силу экспедиционных войск, для нанесения удара по Анапской крепости отряжалось только 6400 штыков и сабель. Выделить большее число бойцов генерал-аншефу Гудовичу не позволяла обстановка. Под Анапой его войска оказались как бы между двух огней — со стороны крепости и со стороны гор.

Когда вечерняя заря уже догорала, войска выстроились впереди своих стоянок. Солдаты и казаки за день проверили личное оружие, оставив в палатках и шалашах все лишнее, что могло бы помешать подходу к крепости и восхождению на вал. С наступлением полной темноты штурмовые колонны и частные резервы двинулись на сборные пункты, соблюдая полную тишину и порядок. От скрытности хотя бы начальных передвижений зависело многое в предстоящем Приступе. В первую голову — внезапность нападения на турецкую крепость.

Колонна Апраксина шла вперед вдоль морского берега и сумела незаметно подойти совсем близко к крепости. Ее резерв пока оставался в строю перед осадным лагерем.

Ровно в полночь по приказу командующего осадные батареи начали интенсивную бомбардировку Анапы, метая в город бомбы. Под грохот артиллерийской канонады штурмовые колонны

придвинулись к крепостной ограде еще ближе. Орудийная стрельба скоро стихла. Через час-другой осажденные совсем успокоились, оставив на валу только густую цепь часовых да бодрствующие орудийные расчеты на батареях.

За полчаса до рассвета со всех осадных батарей снова открыли сильный огонь. Огневой налет на фоне восходящего за Кавказскими горами солнца стал сигналом к атаке. Штурмовые колонны решительно, в полном молчании пошли на приступ.

Турки, по всей видимости, не ожидали в ту ночь «генерального» нападения противника. Они даже не выставили на ночь вне крепости сторожевые пикеты. Однако анапский паша, умудренный опытом, все же поостерегся. С наступлением темноты он приказал впереди главных городских ворот укрыть в засаде человек 200 пехотинцев.

Однако вражеская засада вела себя на редкость беспечно, поскольку подобравшиеся к ней в ночной темени русские егеря в одну минуту перекололи турок штыками без единого выстрела с их стороны. Турки;- сидевшие в засаде, в прямом смысле проспали и нападение русских, и собственные жизни.

Колоннам атакующих удалось скрытно и без препятствий подойти к крепостному рву. По условленному сигналу штурмующие бросились на приступ. Только тогда неприятель увидел смертельную для себя опасность. На валу, а затем в самой крепости подняли тревогу. Османский гарнизон во всем своем множестве бросился на защиту городских укреплений, на крепостной вал.

По атакующим повелся все усиливающийся ружейный огонь, который, впрочем, из-за темноты особой меткостью не блистал. Тем более, что стрельба велась в большой спешке. Скоро ударили крепостные батареи и над головами штурмующих засвистели картечь и ядра.

Яростная пальба с вала и бастионов не помешала штурмовым колоннам спуститься в крепостной ров там, где это было возможно без лестниц, которые требовались для подъема на вал. Его внешний обвод отличался большой крутизной, и взойти на него можно было только по лестницам.

Левая колонна полковника Чемоданова раньше других подошла к крепости и спустилась в ров. Впереди шли егеря под начальством капитана Доброклонского. Однако колонне с первых минут начала схватки за вал пришлось туго. Здесь штурмующих встретил жестокий огонь с батарей и кавальеров. Но все же левофланговым уда-

лось взойти на вал и ворваться в саму крепость, захватив в рукопашной схватке стрелявшие в упор турецкие батареи.