Он замирает на мгновение и затем падает поверх меня, тяжело дыша. Обе его руки скользят по моим бокам, опускаясь от моего горла, и я делая свой первый глубокий вдох, должно быть, не меньше, чем за три минуты.

И затем происходит что-то невероятное.

Мы засыпаем.

Когда я проснулась? Было темно. На самом деле темно. Словно за окном полночь. Я понимаю, что так долго спать — это плохо, прежде чем вспоминаю причину. Где я, кем я, восхитительный секс, и все события прошлой ночи. Приподнимаюсь на локтях, делая глубокий вдох в попытке успокоить свое заходящееся сердце. Я опаздываю куда-то. Опаздываю на работу. На самом деле чертовски опаздываю.

— О господи, который час? — Ночные смены превращают тебя в кого-то ненормального. Для меня вполне привычно просыпаться после захода солнца, не различая, я пришла, или мне нужно уходить. Но затем понимаю, что я говорю с кем-то. С кем-то, кто находится со мной в кровати. Вот эта часть на самом деле не обычная.

Зет Мейфэйр лежит на спине, одна его рука покоится на лице. Другая рука лежит поперек тела, пальцы касаются живота, а чуть ниже простыня закручивается вокруг северной части его тела в тугой узел. Со всей нашей активной «деятельностью» постельное белье на резинке куда-то исчезло, а я спала обнаженная на голом матрасе.

— Ох, — это все, что я могу сказать прямо сейчас. Электронные часы на ночном столике ярко-красными цифрами показывают без четверти семь. Во сколько Зет пришел в поисках меня? Я осторожно присаживаюсь, стараясь не издать ни звука, и на носочках направляюсь в ванную комнату. Когда поднимаюсь, вдруг ощущающую скользкую, липкую влагу между ног, и резкий приступ тревоги наполняет меня. Без презерватива. Мы не пользовались презервативом. Вновь. С того времени, как мы переспали у меня и последующего унижения от приема экстренного контрацептива, я принимала противозачаточные таблетки, чтобы избежать риска забеременеть. Но, все же... Я же доктор, ради всего святого, а Зет Мейфэйр непревзойдённый ловелас. Разве можно быть такой глупой. Я, в конце концов, воочию видела, какое отвратительно дерьмо могло случиться с интимными частями тела, если быть беспечной с такими парнями. А мне нравились эти мои части. Я не хотела подцепить что-то вроде хламидий или того хуже.

Нам с Зетом нужно будет поговорить об этом. А пока я приму горячий душ и оденусь. Мое время было весьма ограничено, но успела просушить полотенцем волосы и нанести небольшое количество макияжа, ведь я должна была встретиться с девочками Хулио в половине восьмого, чтобы поболтать, и не могла позволить себе опоздать. Несмотря на то, что нахождение здесь с Зетом отвлекало мое внимание, я не забыла, кто был здесь еще: моя сестра. Алексис была здесь, в этом же борделе, и будь я проклята, если сегодня не найду ее. Все равно мы не сможем вытащить ее отсюда до завтрашнего вечера; Зет сказал мне, что пока все будут отвлечены вечеринкой, это будет отличная возможность выскользнуть незамеченными отсюда. Так нервничаю, что чувствую тошноту. Мы не виделись с Лекси два года. С того времени я очень изменилась, и полагаю, она тоже.

Зет все еще спит, когда выхожу из ванной. Он находится в той же самой позе, в которой я его оставила. Парень спит мертвецким сном. Я пробираюсь к его стороне кровати и затем кладу ладонь на его грудь, хихикая про себя, от того настолько холодные у меня руки.

Его реакция мгновенная. И жестокая.

— Гребаный ублюдок! — В одну минуту он лежит на кровати, а в следующую — я нахожусь пригвожденной к стене за горло и кулак Зета неумолимо летит в мою сторону. Я вовремя уклоняюсь, чтобы едва не схлопотать удар кулаком в лицо, но он вновь заносит руку для нового удара.

— Зет! Зет, прекрати!! — кричу на пределе легких последнее слово. Кричу так громко, как только могу, в то время как мое горло сейчас находится в жесткой хватке.

— Слоан? — Зет сразу же разжимает хватку на моем горле, и я легко съезжаю вниз по стене в бесчувственном состоянии к его ногам. — О, бл*дь. Я... — Он бросается к двери и включает свет. — Прости меня. Мне так жаль.

Я неуверенно посматриваю в его сторону, потирая рукой ушибленный пищевод.

— Ээ, да. Замечательно. Просто хотелось бы узнать, почему ты собирался убить меня? После того, как сам достаточно четко обозначил, что никогда не причинишь вреда беззащитной девушке?

— Я крепко заснул. Не хотел делать ничего такого

— Сон превращает тебя в обезумевшего убийцу?

Из его горла вырывается пренебрежительный звук.

— Просыпаясь в странной окружающей обстановке с кем-то, скрывающимся в темноте, я превращаюсь в безумного убийцу.

Я приподнимаю бровь на его слова. У Пиппы сейчас, вероятно, был бы знаменательный день, но я не настолько глупа, чтобы спрашивать в чем причина. Это, наверное, единственная вещь, о которой мне не собирается рассказывать Зет. Я подозреваю это по отстраненному, безразличному выражению лица. Он стоит напряженный и обнаженный, смотря на меня, очевидно, ожидая моего вопроса. Но я не спрашиваю. Он протягивает руку, предлагая помочь мне подняться на ноги.

— Сегодня найду место, где переночевать. Чтобы ты не волновалась, что я могу напасть на тебя в три часа ночи.

Я принимаю его руку, благодарная за то, что мое сердце, наконец, вернулось на свое место в грудную клетку, покинув мое горло, куда оно взлетело в тот момент, когда Зет бросился на меня. Мне определенно не нравится мысль, что я должна буду спать в этой комнате одна. Но он все же прав. Потому что мне уж точно не нравится, как звучит, что могу быть задушена рано утром.

— Я могла бы просто вырубить тебя этой пушкой.

Зет смотрит на меня веселым взглядом, присаживаясь на кровать. Он потирает глаза, и это кажется таким нормальным жестом для такого ненормального парня.

— Ха. Точно пушка. Нам, вероятно, следует поговорить об этом. Не хочешь посветить меня, почему ты выбрала эту штуку вместо того, чтобы выбрать что-то более... веселое для нашего времяпрепровождения?

Я на самом деле даже не думала, что он спросит об этом, но у меня нет проблем, чтобы ответить ему на этот вопрос. Присаживаюсь на кровать рядом с ним, позволяя себе прилечь на скомканную простынь. Она пахнет им.

— Ну, вероятно, ты был прав ранее. С того момента, как мы начали это все, ты всеми возможными способами подталкивал меня, чтобы я отпустила себя. Чтобы наконец поняла, что сдерживаю себя. Я пыталась сделать то же самое с тобой. Только за исключением того, что я обездвижила тебя в физическом смысле, как ты меня, Зет. Но ты закрываешься в эмоциональном плане. Когда ты находишься со мной, ты делаешь что угодно, чтобы не чувствовать совершенно ничего. Поэтому я забрала это у тебя. Я заставила тебя чувствовать что-то.

Он сверлит меня взглядом, прищуренных глаз.

— Ты наивно полагаешь, что, напугав меня до усрачки, сумела как-то исправить меня, и теперь, словно по волшебству, я влюблюсь в тебя или что-то типа того?

Он смеется. Он на самом деле ничего не понимает.

— Нет. Ох, нет, Зет. Тебе не следует даже волноваться насчет этого.

— Почему?

— Ты рассматриваешь меня, как игрушку. Как своеобразный эксперимент. Что-то, с чем можешь забавляться, пока не насладишься полученными результатами, поэтому, полагаю, что я тебе больше не нужна, и теперь ты найдешь кого-то более увлекательного, с кем бы мог поиграть.

Он бросает на меня взгляд через плечо. Мышцы на его спине красиво сокращаются, когда он переносит свой вес.

— В этом гадюшнике чертова куча девушек, которые еще более сломленные, чем ты, Слоан Ромера. Я не заинтересован в том, чтобы ставить над тобой какие-то эксперименты.

— О, серьезно? Тогда какого хрена ты тратишь свое время со мной?

— Это «как ты думаешь, куда движутся наши отношения» диалог?

— Господи, нет! Отношения! Мы не состоим в отношениях. Мы ни хрена не знаем друг о друге, Зет. Ты просто парень, который заявляется ко мне на порог и трахает меня до бесчувствия в любое время, когда тебе хочется. А я достаточно глупая, что разрешаю тебе это делать. — Я задыхаюсь на этих словах, ненавидя их, но определенно точно зная, что они правдивы. Выражение лица Зета неизменное: пустое, отстраненное. Он плавно двигается, поднимаясь с кровати и одеваясь. Когда Зет смотрит на меня, то борьба, бушующая в его взгляде, застигает меня врасплох.