«Скорое отступление, вслед за только что происшедшим дерзостным выступлением фидаев против русских войск, породит в умах людей востока сознание их силы, якобы принудившей русских к отступлению. Желательно возможно скорейшее решение вопроса, в размере какой суммы должен быть обложен город Тавриз и города в Гиляне на возмещение лицам, пострадавшим и их семействам. Взыскание этой суммы должно быть поручено нашим консулам, опирающимся на нашу вооруженную силу.

...По донесениям из Тавриза, цитадель занята нами и фидаи сдают оружие губернатору, казалось бы более правильным и справедливым требовать, чтобы оружие сдавалось нашим войскам»¹³⁷.

Граф Воронцов-Дашков просил разрешения российского правительства взять из Казвина два стрелковых полка и поставить их в Энзели и Реште, оставив в Казвинском отряде Сальянский и Шемахинский полки, соответствующую конницу и артиллерию¹³⁸.

17 декабря отряд генерал-майора Воропанова сосредоточился в Тав-ризе. Казачьими частями отряда были заняты: двумя сотнями Полтавцев — дорога Тавриз—Софиан, полутора сотнями Лабинцев — Ма-ранд, полусотней Полтавцев — Джульфа.

Генерал-л1айор Габаев предполагал воспользоваться сотнями 1-го Киз-ляро-Гребенского полка в случае наступления для быстрой переброски их к Тегерану, «с целью произвести большое моральное впечатление. В этом случае очень важно иметь в отряде конную батарею — именно одну из казачьих батарей северного Кавказа»¹³⁹.

В декабре 1911 — январе 1912 года, пожалуй впервые в Персидском походе, начальником Казвинского отряда в рапорте в штаб Кавказского военного округа ставится вопрос о наградах:

«За лихие, умелые действия ходатайствую о награждении Есаула Абашкина и Хорунжего Некрасова, а также молодца урядника Нефедова.

...энергичные действия командиров сотен в Реште Есаула Репникова и Подъесаула Жукова¹⁴⁰ Кубанского полка, Подъесаула Кибирова и

г

П.Н. СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ) --

Сотника Карина Гребенского полка... полагаю, заслуживают поощрения наградою по службе.

Начальник отряда Генерал-Майор Габаев Начальник штаба отряда, Генерального штаба Полковник Кокге»^т.

Генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков поддержал начальника отряда в Генеральном штабе: «Главнокомандующий войсками Кавказского военного округа ходатайствует о разрешении входить с представлениями вне всякой нормы к боевым наградам (курсив наш. — П. С. /К/.) отличившихся в Персии, как офицеров, так и нижних чинов»¹⁴².

(Высочайшие награждения офицеров разных частей за боевые отличия в Персии приведены в приложении 4.)

2 января в Царское Село от Наместника на Кавказе поступило следующее благодарственное сообщение: «Его Илшераторскому Величеству. Войска Тавризского отряда, выслушав всемилостивейшую телеграмму Вашего Императорского Величества, просят повергнуть к стопам Верховного Вождя Русской армии чувства беспредельной любви и преданности и твердую решимость в каждую минуту снова отстоять кровью честь Русской армии во славу обожаемого Монарха нашей Родины»¹⁴³.

В Урмии. Военная хитрость против турок

Тревожные сообщения поступали непрерывно от Урмии на западе до Хоросана на северо-востоке.

В декабре 1911 года в Урмии и в окрестностях собрались курды и главари фидаев, подбивающие кочевников ринуться на консульство, вырезать христиан в городе и занять Кушинский перевал. Был испорчен телеграф, связь с Хоем прервалась. Вице-консул в Урмии дал понять губернатору, что при первой попытке нападения он будет арестован, а главари фидаев при продолжении агитации — переловлены и повешены на базаре. Все улицы вокруг консульства патрулировались. Эти меры обескуражили фидаев и губернатора, от него стали поступать заверения в дружбе к русским. Вице-консул считал крайне необходимым придать каждой из застав по пять казаков, так как только конные разъезды могли держать живую, беспрерывную связь между всеми частями Хойского отряда¹⁴⁴.

В Хое отмечалось сильное брожение среди населения, консул опасался возникновения беспорядков, подобных тавризским, считал русский

отряд здесь слишком слабым (в октябре в Хой были командированы вместе с консулом Преображенским две сотни 1-го Горско-Моздокского полка ТКВ)¹⁴⁵ и ходатайствовал о спешном его усилении¹⁴⁶.

События в Тавризе подняли престиж России в Персии и Турецкой Армении. Особенное впечатление произвело на турецкого консула в Урмии прибытие в Хой наших казачьих сотен и слухи, что в скором времени прибудут еще солдаты и казаки. Мечты турок об укреплении власти султана в Урмии сменились страхом перед возможностью усиления России в Курдистане.

«Французы, немцы и англичане турок не опасаются, но увеличение мощи России в Курдистане — это своего рода кошмар даже для наших союзников»¹⁴⁷.

В январе 1912 года Военный министр сообщал председателю правительства: «Посылка нами отряда в г. Хой, в целях положить, наконец, предел распространению невыгодного для нас в стратегическом отношении захвата турками пограничной полосы персидской территории, вызвала в Турции принятие ряда мер к упрочению ее положения в этой полосе»¹⁴⁸.

Тогда же Наместник на Кавказе граф Воронцов-Дашков предложил захватить Макинское ханство. От этого проекта отказались из-за дружеского расположения к России макинского хана, дальности и неудобных путей до Хоя для поддержки остававшегося русского отряда¹⁴⁹.

К январю турками были заняты проходы на перевалах между Хоем и Дильманом, полоса к западу от караванного пути Хой—Урмия. Общая численность турецких войск западной части Персидской спорной полосы достигла б тысяч пехоты, 12 скорострельных пушек и пулеметной роты¹⁵⁰.

Весной 1912 года из западных пределов Персии турок вытесняли следующим способом. В течение двух месяцев наши отряды произвели ряд совершенно одинаковых экспедиций, в которых, как писал генерал Масловский (тогда начальник штаба одного из отрядов), к намеченному отряду турок направлялся внезапно и скрытно отряд из трех родов оружия, силою значительно больше турецкого. Отряд выступал вечером, с расчетом подойти к туркам до рассвета. При приближении к турецкой заставе или отряду наш отряд выделял из себя заставу сильнее турецкой и направлял ее обходом с задачей отрезать туркам путь отступления в пределы Турции. Заняв удобный для наблюдения и обороны пункт, эта наша застава водружала на видном месте русский флаг. То же делал и остальной отряд, расположившийся перед фронтом турок. С наступлением утра пробуждавшаяся турецкая часть, к своему изумлению и испугу, обнаруживала один, а потом и другой русский отряд.

При первой экспедиции турецкий начальник, выйдя с белым флагом в сопровождении нескольких человек, в энергичных выражениях потребовал объяснения, на каком основании русские войска выставили свои заставы и отряды на их территории. На это начальник русского отряда спокойно ответил, что территория не турецкая, а персидская, и раз турки выставили свои отряды и заставы, то так же будут поступать и русские. При этом турецкому офицеру было объяснено, что впредь наши заставы никого не будут пропускать из Турции — ни подкрепления, ни команды снабжения. Турецкий офицер удалился и после короткого размышления увел свой отряд на соседний турецкий пост, так как путь в Турцию был отрезан нашей заставой.

После этого случая турецкие части почти всегда, очевидно получив инструкции из Турции, уже ничего не спрашивали, а, завидев утром русские войска, снимались и уходили кружным путем в Турцию.

Таким образом, мирным путем, без дипломатических осложнений, одной угрозой, наши части к концу июня 1912 года очистили весь Западный Азербайджан от турецких войск.

Занятие русскими войсками Хоя, Дильмана и Урмии и торговых путей между этими пунктами значительно подорвало влияние турок в захваченной ими полосе.