На совещании 15 (28) мая «добровольцы» «взяли обязательство овладеть железной дорогой Великокняжеская — Тихорецкая и освободить Задонье и Кубань»481. Взамен Деникин потребовал оружие с русских складов на Украине, которое Краснов должен был выпросить у гетмана и немцев, и 6 миллионов рублей, которые принадлежали Добровольческой армии «по разверстке» общей казны еще времен Каледина482 (Краснов в своих воспоминаниях писал, что эти деньги Деникин занял у Донского правительства) 483 .
26 мая (8 июня) к Деникину присоединился возросший до 2,5 тысяч отряд Дроздовского. Тем не менее большую часть июня Добровольческая армия накапливала силы и прикрывала левый фланг донских (и германских) войск, оперирующих против советских частей под Батайском.
23 мая (5 июня) германский генерал Кнерцер предложил Краснову оружие, захваченное немцами на станции Лихой, при условии, что его не используют против немцев. Краснов заверил Кнерцера в этом, но треть снарядов и четвертую часть патронов передал проантантовски настроенным «добровольцам».
В целом Добровольческая армия сохранила, несмотря на кризис, свой состав (отпускники, получившие три недели отпуска
после истечения четырехмесячного контракта, вернулись), и даже пополнилась за счет отряда Дроздовского. В ней остались, вопреки приказам, многие донцы. Так, один из партизан-чер-нецовцев, вернувшись из Ледового похода, был произведен в офицеры и направлен в распоряжение Донского Войскового штаба. Трижды являлся он в штаб, чтобы получить назначение или отпуск... «В четвертый раз я в штаб не пошел, — писал он, — а сел на коня и в составе Дроздовского полка, в 4-й Донской сотне, уехал в станицу Мечетинскую, в Добровольческую армию»484.
Постоянным пристанищем для донцов, воюющих с большевиками вне Донской армии, стал Партизанский полк. Б. Прянишников вспоминал: «В те дни немало кадет 6-го и 7-го классов уходило на фронт проводить с пользой для Отечества летние каникулы. Так и я провел лето 1918 года в рядах Партизанского пешего казачьегополка, впоследствии Алексеевского пехотного полка, прошедшего с боями по степям Ставрополья и Кубани во время второго похода Добровольческой армии485.
Командование Добровольческой армии, внешне весьма щепетильно относящееся к взаимоотношениям с немцами и отвергающее всякие намеки на контакт с ними, демонстративно выжидало формального окончания военных действий на советско-германском фронте и, как только стало известно о демаркационной линии, 10 (23) июня начало наступление. Но пошло сначала не на Кубань, а в противоположном направлении — на торговую и Великокняжескую, то есть согласно «обязательству» перед Донским правительством, захватило линию железной дороги.
Обеспокоенное активностью «добровольцев» германское командование 11 (24) июня предлагает Краснову удалить Добровольческую армию с его территории484, а 13 (26) июня еще раз «намекнуло» ему через калмыцкого князя Тундутова о «репрессиях против Добровольческой армии»487. Но было уже поздно, «добровольцы» в первых числах июля повернули резко на юг и начали наступление на Кубань, нанося удар по тылам советского антигерманского фронта, захватывая огромные трофеи и выходя из материальной зависимости от Краснова и немцев.
В этой борьбе донцы и «добровольцы» были взаимосвязаны. Как считали «деникинцы», «против нас были красные час-
та с Кавказского фронта. Мы перегородили единственную железную дорогу, ведущую с Кавказа в Россию, чем обеспечили донцам тыл. Донцы же обеспечивали нам тыл и снабжали нас патронами и снарядами»488.
Германское командование, которое не оставляло замысла о своей экспансии на Кубань путем «воссоединения» Кубани и Украины (о чем постоянно велись переговоры кубанских «самостийников» и гетмана), запросило Краснова о положении и планах Добровольческой армии. Краснов ответил, что Добровольческая армия 17 (30) июня самовольно, без ведома донского командования, бросила позиции под Кагальницкой — Мечетинской и на свой страх и риск отправилась в неизвестном направлении. Силы «добровольцев» невелики, — успокоил немцев Краснов, — всего 12 тысяч, из них 70 % — кубанские казаки и 1,5 тысячи — отряд Дроздовского489. На самом деле красно-вцы приняли самое активное участие в боях «добровольцев» за южные районы Донской области. Всю первую декаду июля «добровольцы» и кубанцы под командованием Покровского совместно с донскими казаками продолжали бои под Кагальницкой — Мечетинской (обо всех этих боях будет рассказано ниже). Краснов передал в подчинение Деникину 3,5-тысячный отряд Быкадорова, который вскоре возрос до 12 тысяч 490 , то есть сравнялся по количеству со всей Добровольческой армией.
Некоторые тыловые органы «добровольцев» остались в Новочеркасске, и недруги, используя это, пытались стравить две армии.
«Донскому Атаману. Негласно до меня доходят сведения, что предполагается обыск и арест моего политического отдела. Если это правда, то такой акт, ничем не вызванный, будет означать в высшей мере враждебное отношение к Добровольческой армии. Разве пролитая кровь армии за Дон позволяет допустить такой унизительный акт, разве имеются причины? № 187. Алексеев. 10 августа»491.
«Екатеринодар. Штаб армии. Генералу Алексееву.
Удивлен, что Ваше Высокопревосходительство допускает возможность, что такой акт по отношению Добровольческой армии возможен. Прошу арестовать как злостных провокаторов лиц, распускающих такие слухи. Враги Дона ни перед чем не стесняются, чтобы вызвать вражду и недовольство в той армии,
которой Дон так многим обязан и в которой видит будущее России. Донской Атаман генерал-майор Краснов»492 .
Алексеев в свою очередь приветствовал Донской Большой Войсковой Круг словами: «Как всегда верую, что наши пути должны идти вместе»493 .
Глава 11
АРМИЯ ФОРМИРУЕТСЯ В БОЯХ
Два врага — немцы и Добровольческая армия — выступали союзниками по отношению к восставшим донским казакам. «Без немцев Дону не освободиться от большевиков — это было общее мнение фронтового казачества, которое умирало, защищая с оружием в руках свои станицы и освобождая станицы своих соседей», — писал атаман Краснов494 . Добровольческая армия — «армия не народная, а интеллигентская, офицерская»495 — в рассматриваемый период больше зависела от Дона, чем Дон от нее. Но она тоже была «союзником» и дралась вместе с донцами против большевиков.
Однако уповать лишь на союзников Дон, естественно, не мог. И главное внимание восставших было уделено воссозданию казачьих вооруженных сил. Круг Спасения Дона поставил вопрос «об организации на Дону постоянной армии, упорядочении казачьих сил, поднявшихся для борьбы с большевиками, и об установлении закона об организации армии и установлении в ней дисциплины496 .
Первые законы, принятые Кругом Спасения Дона, установили: «...5. Атаман есть верховный вождь Донской армии и флота... 25. Все воинские части, как постоянной армии, так и временно вызываемые по мобилизации, руководствуются законами, уложениями и уставами, изданными в Российской империи до 25 февраля 1917 года»497.
С избранием П.Н. Краснова атаманом в командование Донской армией 5 (18) мая вступил генерал-майор С.В. Денисов. 8 (21) мая вышло «Положение о военной службе». «Положение» предполагало воинскую повинность для казаков с 19 до 40 лет. 2 года они должны были обучаться в подготовительном разряде,
2 — служить в строевом разряде, далее шли запасные очереди в 6 и 11 лет. «Жребьеметание» проводилось по станицам 1—15 сентября. Сохранялись льготы по болезни, семейному и имущественному положению. В мирное время предполагалось иметь 12 конных полков, 2 пластунских и 2 стрелковых полка, в военное — 36 конных полков, 8 стрелковых и 8 пластунских. Служить казаки должны были в казенном обмундировании и на казенных лошадях498.