У Гитлера был хитрый расчет. Он хотел, находясь вне рейхстага, натравливать и взвинчивать, но не аргументировать. Кроме того, он показывал, что нацисты хотели бы ликвидировать парламент, а с ним и все буржуазно-парламентские формы господства и управления. Геринг (ранее посредник между НСДАП и крупной индустрией, главнокомандующий военновоздушными силами, руководитель военной экономики, приговорен как главный военный преступник к смертной казни), Геббельс (нацистский гауляйтер Берлина до 1933 г., глава пропагандистского аппарата и мастер одурманивания народа и клеветы, избежал виселицы, покончив самоубийством), Фрик (руководитель фракции НСДАП в рейхстаге, до 1934 г. министр внутренних дел, приговорен к смертной казни как главный военный преступник и казнен) и другие неоднократно заявляли в рейхстаге, что они заседают здесь только под давлением обстоятельств, что придет день, когда со словопрениями будет покончено. Тем, что он держался в стороне от любой дискуссии, Гитлер демонстрировал всем нацистским ораторам тактический принцип — не давать себя втягивать в дискуссии t коммунистами и социал-демократами, не допускать на собственных собраниях никаких высказываний и вопросов с места, а, с другой стороны, появляться на мероприятиях антифашистских партий только для того, чтобы мешать им или если удастся, то и срывать. Такая тактика наглядно отражала тот факт, что для фашистов речь шла не о борьбе за правду, а о совращении с правильного пути, важнейшим средством чего они считали наглую ложь.
«ГИТЛЕРОВСКАЯ ВОЛНА» —
ОБЕЛЕНИЕ ГИТЛЕРА
В. Реккерт: Анализ событий тех лет (1924—1928) приводит к выводу, что безвредного фашизма не бывает. Уже на самой ранней стадии были сформированы фашистские кадры, которых натаскивали на террор против антифашистрв
К. Бахман: Исторический опыт учит (в наши дни он вновь и вновь подтверждается): фашизму, как старому, так и новому, нельзя давать ни одного миллиметра пространства. Его необходимо своевременно подавлять в тесном единстве со всеми теми, кто готов защищать конституционные демократические права и свободы и выступать за их расширение.
Прошлый опыт учит, что власть имущие всегда держат камень за пазухой. Вряд ли министр внутренних дел станет оспаривать неофашистский характер НДП, «Немецкого народного союза», «НСДАП—АО» 12 и примерно трехсот других мелких фашистских группировок, находящихся в процессе формирования.
Вопреки статье 139 нашей конституции эти силы могут (зачастую под защитой полиции и с полного одобрения местных городских властей) устраивать незаконные сборища.
Фильм Феста и его книга служат обелению личности Гитлера. Сегодня они являются кульминацией «гитлеровской волны». Она, судя по всему, имеет целью вновь сделать фашизм, как форму господства, респектабельным и поправить лишь пару «ошибок», вроде преследования евреев. Подправленный таким манером образ Гитлера выдается за модель преодоления кризисов в будущем. Так немецкий фашизм держат про запас как одну из политических возможностей.
В. Реккерт: Нередко утверждают, что мы поумнели, а тогда фашистскую угрозу не смогли так ясно распознать.
К. Бахман: Коммунисты не переставали предупреждать о фашистской опасности, даже когда во многих странах уменьшалось влияние правоэкстремистских сил. Это вовсе не имеет ничего общего с коммунистическим пророчеством. Способность уметь правильно определить опасность опирается на точную оценку цикла кризиса капитализма, подъема и спада конъюнктуры в капиталистическом мире, на научно обоснованное предсказание мирового экономического кризиса.
МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС
В. Реккерт: Мировой экономический кризис разразился в 1929 г. На огне кризиса нацисты хотели погреть руки. Они сочли, что их время настало.
«Дойче фюрербрифе», орган реакционнейших кругов крупного капитала, 4.XI.1932 г.:
«Смысл кризиса для предпринимателей должен состоять в том, чтобы избавиться от данной системы, если даже это сопряжено с кратковременными неудобствами...
Использовать кризис и его силу для очищения и новой ориентации или тянуть ту же волынку изо дня в день с полной уверенностью, что со временем все начнется по-старому? Это и есть эпохальный вопрос к руководителям экономики».
Цит. по: Вольфганг Ругеи Вольфганг Шуман. Документы немецкой истории 1929—1938 гг. Франкфурт-на-Майне, 1977, с. 82.
К. Бахман: Изменившаяся обстановка в германском рейхе, характеризовавшаяся растущей безработицей, сокращением рабочего дня, падением уровня заработной платы, распродажей с молотка крестьянских хозяйств, сокращением оборота и заказов у мелких торговцев и ремесленников, распространением болезней по причине недоедания и плохих жилищных условий, растущим числом самоубийств, была на руку фашистской партии. Картина, которую являла собой Германия, представляла не что жое, как обвинение против капиталистического общественного строя, который был неспособен обеспечить людям работу, жилье, пищу.
В. Реккерт: А нацистские ораторы ложно утверждали, будто они — сторонники обвинения. Кризисы, охватывающие все страны капитала, они квалифицировали как насильно импортированный товар из Англии или США и как следствие Версальского договора. Они заявляли, что Германия должна сбросить иностранное ярмо. Этим тезисом был также обезврежен и лозунг о «ломке налоговой кабалы». Нацистские лозунги строились на националистической и шовинистической фразеологии и подстрекательстве против республики.
Примечательно, что Гитлер и НСДАП подвергали резким нападкам то или иное имперское правительство, но не как приказчиков капитализма, кем они на самом деле были, а как якобы поборников «марксизма» и как людей с социалистическими принципами.
К. Бахман: Я мог бы напомнить о подобной практике, которая имеет место в нашем государстве, но ограничимся одним историческим примером.
Когда разразился кризис, в германском рейхе правил кабинет, во главе которого стоял социал-де сократический канцлер Герман Мюллер. Нацисты с целью очернения называли его самого и его министров марксистами.
ПОЛИТИКА «МЕНЬШЕГО ЗЛА»
В. Реккерт: Партии капитала подорвали позиции
правительства большой коалиции в марте 1930 r.f к власти пришел центристский политик Брюнинг. Как же можно было называть такого политика марксистом и заставить народ поверить этому?
К. Бахман: Тем не менее нацисты не переставали обвинять правительственную политику как «марксистскую». Так реформистов, вождей социал-демократии, которые не посягали на капиталистические порядки, а разделяли ответственность и в правительстве, и в оппозиции, использовали в фашистской пропаганде.
В. Реккерт: Теперь Гитлер в сравнении с Брюнин-гом, несомненно, был «большим злом».
К. Бахман: Брюнинг не был фашистом, но был противником республики. Он добивался того, чтобы установить режим неограниченной личной власти, неограниченного господства и в общем не видел альтернативы в связи с опасностью прихода фашистской диктатуры. Поэтому концепция правых социал-демократов о том, что с помощью Брюнинга они хотели защитить от Гитлера буржуазно-демократические свободы, построена на песке, не учитывает соотношения классовых сил. Защищать режим Брюнинга — значит передать инициативу тем, кто прокладывал путь открытой буржуазной диктатуре. Этим впоследствии воспользовались и Гитлер, и НСДАП.
ЛИКВИДАЦИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ПРАВ ОТКРЫВАЕТ ПУТЬ ГИТЛЕРУ
В. Реккерт: Стало быть, с Брюнингом началось разрушение веймарской демократии.
К. Бахман: Последнее парламентское имперское правительство Германа Мюллера (СДПГ) рухнуло 27 марта 1930 г. из-за сокращения пособий по безработице и других подобных мер. Все последующие правительства — Брюнинга, Папена, Шляйхера, Гитлера — не могли более опираться, как этого требовала статья 54 Веймарской конституции, на большинство в парламенте — рейхстаге, держались лишь самым актом имперского президента об их назначении.