Другие норки, кажется, уже закончены; мы решаем раскопать одну из них. Копать надо очень осторожно, а главное—не потерять хода. Но для этого есть простое средство: мы заталкиваем в ход стебелек и копаем вдоль него.

Последнее движение совка—и перед нами открывается небольшая круглая камера, сплошь набитая цикадками. Они совершенно неподвижны, но не мертвы и имеют свежий вид и мягкие покровы. Оказывается, осы не убивают пойманных насекомых, а только парализуют их уколом жала. Таким образом они сохраняют пищу для своих личинок свежею. В норке восемь ячеек с личинками. Сколько труда затрачивает одна оса на заготовку пищи для своего потомства^—в общей сложности здесь собрано около трехсот цикадок!

Но нельзя слишком долго задерживаться на одном, пора переходить дальше..

Начинаем раскапывать соседнюю норку, в которую, как мы заметили, только-что вошла пчела-андрена.

После продолжительной работы перед нашими глазами открывается внутренность постройки. Это— большая полость, в которой висит прикрепленная кверху, искусно сделанная из песка гроздевидная кучка ячеек (рис. 8).

Все ячейки наполнены цветочной пыльцой — пищей, личинок. Они уже запечатаны; только одна еще открыта, над ней пчела работает сейчас, склеивая песчинки слюной.

Наши художники садятся зарисовывать. Остальные решают продолжать раскопку норок.

В одной из них обнаруживаем какие - то свернутые из листьев и похожие на сигаретки Трубочки. Это—работа Рис. 8.. Норка андрены. одиночной пчелы-мега-

шилы. Она выстилает стенки своей норки кружками, вырезанными из листьев, и делает из них искусные трубочки.

Зарисовки окончены, но нам хочется сохранить и самую норку, чтобы привезти ее в город.

Для этого ее надо вынуть вместе с куском почвы.

Тщательно работая ножом, удаляя слой за слоем крепко сцементированный' песок, Женя выделяет целый кусок грунта с норкой. ^Подравнивая его с блоков и придав ему более или менее правильную форму, мы укладываем нашу добычу в коробку на слой ваты.

Здесь нужна большая осторожность, но мы благополучно кончаем эту работу и несем наш „монолит" домой..

НА ОЗЕРЕ

Намеченная планом работа по лесу подходит к концу. Теперь очередь за озером. Предстоит снимать профили, измерять температуру и прозрачность воды. Все это ново для нас, а то, что работать придется с лодки, придает особую заманчивость этому делу.

На север

Череменецкое озеро довольно велико: длина его.— около четырнадцати километров, а наибольшая ширина — около двух. Глубины же нам предстоит найти самим, так как мы — первые исследователи этого водоема.

Места съемки профилей, т. е. тех поперечных сечений, где будут измеряться глубины озера, мы заранее намечаем на карте. При этом выяснилось, что необходимо поработать и в северной, удален-. ной от нас части озера. Для осуществления этой задачи придется снарядить несколько ребят в двухдневную экскурсию на север. Самостоятельно, без руководителя должны будут исследовать всю северную оконечность озера. Задача ответственная!

• Но разве не заманчива перспектива самостоятельной дальней экскурсии на лодке?

Желающих много; без споров не обошлось.

Наконец выборы по отрядам произведены, и мы—четверо участников „северной экспедиции“—

собрались на северном балконе: от ботаников— Тамара, от „беспозвоночников"—Женя, от „позвоночников"—Кирилл и Ежик—от географов.

Сообща вырабатываем расписание нашего дня. Выезжать решили рано утром пятнадцатого, а накануне подготовить все необходимое снаряжение и продукты.

14 июля наша разборочная превратилась в мастерскую... Примус не смолкал в течение всего дня. Воздух пропитан керосином. От прожигаемого раскаленными докрасна прутьями дерева шел дым... Грязь, пыль, грохот...

Лица работников красные, вспотевшие, грязные... А посреди них—Федор Леонидович, то гнущий толстенные железины для якоря „кошки", то натягивающий проволочные растяжки для „адской машины".

Наконец все кончено.

Час ночи...

Берем весла, уключины, лампу, приготовленные приборы и спешим к озеру.

Несколько человек садятся в лодку и при свете лампы производят испытание приборов. Все хорошо.*. Приборы действуют без отказа, а особенно наша гордость—„адская машина" — самодельный ворот для лота и других инструментов (рис. 9).

Теперь скорее спать.

Работа северной экспедиции

Утром встаем чуть свет.

Последние приготовления... Солидный завтрак... Грузим все вещи в лодку и-отчаливаем от берега.

На руле—Кирилл. Тамара и Женя—- на носу, а Ежик—на веслах.

Поровнявшись с монастырем, начинаем напосить на карту расположение зон тростника и ситника, '78

А вот и дом отдыха „Красный вал", где мы должны переменить лодку. Ведь работать на нашем „дредноуте" немыслимо. Оставляем в залог экспедиционное удостоверение и свой утлый челн; взамен- получаем совсем приличную лодку.

Наше внезапное появление и странное - снаряжение привлекли внимание отдыхающих. Один из

Рис. 9. Наша гордость—адская машина...

них, узнав, что мы из экспедиции, с се}1§езным видом спросил:

— Вы что, из Академии Наук?

Этот вопрос поверг нас в некоторое смущение, так как едва ли наш облик мог соответствовать виду сотрудников Академии.

Первый профиль снимаем под дождем. Вода смывает записи в тетради нашего секретаря — Жени. „Адская машина" работает великолепно. От мокрого линя в стороны летят брызги, а свинцовые пломбочки, отмечающие метры, постукивают о передаточный ролик.

По мере приближения к восточному берегу дождь стихает, и гидробиологией мы занимались уже в более благоприятной обстановке.

Малочисленность „беспозвоночного населения", связанная с низкой температурой воды озера, сразу же бросилась нам в глаза: кое-какие моллюски, красные водяные клещики да мелкие водяные жуки—вот и все, что мы поймали в прибрежных зарослях.

. Второй профиль снимали севернее, по'чти в самом конце озера, и в конце концов въехали в Ро-потку небольшую речку, вытекающую из озера. Ропотка сцльно заросла ситником, тростником, хвощем и частухой. Подгоняемые быстрым течением, мы устремились по ней, все более и более удаляясь от озера. Женя занималась то ловлей многочисленных стрекоз, то выволакиванием сачком всякой живности, которой в этих густых зарослях оказалось куда больше, чем в озере.

Кто-то благоразумно предложил двигаться обратно, но первые же попытки двинуться против течения оказались не легким делом.

А тут еще на нас обрушились полчища москитов.

Девочки поспешили залезть с головой под пальто, Кирилл, забыв о своих обязанностях рулевого, напя'йил себе на голову сетку, а Ежик, заживо съедаемый москитами, обливаясь кровью, безуспешно пытался выехать из реки в озеро, заезжая то в „зону ситника", то в „зону тростника" и всякий раз поднимая на воздух новые сонмы крылатых разбойников.

— Кирка, да рули же ты наконец!—кричит он.

Из-под сетки появляется физиономия рулевого. Вдруг новая беда: исчезло кормовое весло.

В поисках весла спускаемся вниз по течению, опять поднимаемся вверх и еще не скоро выходим в озеро.

Одно утешение во всем этом, что помимо москитов мы познакомились с сам )й Ропоткой, ее растениями и водными обитателями.

Надвигаются сумерки. Пора на ночлег, а'^гто скоро стемнеет. Быстро разбиваем лагерь, и ~ве-

Рис. 10. Вечер застает нас;у костра.

чер застает нас у костра. Костер потрескивает и бросает красноватый свет вокруг себя (рис. 10). Направо возвышается груда одеял; под ними—Кирилл. По другую сторону костра калачиком свернулась Женя. Тамара в мечтательной позе сидит у костра: она—дежурный.-