К слову сказать, в спальне всё было перевернуто и страшно пахло кислятиной и почему-то кошками, не помогал даже свежий запах влажного леса, втекающего через распахнутые окна. На полу среди бутылок валились непочатые конверты с презервативами. Вот их-то ко всему прочему и запихивала себе в сумочку пышная блондинка. Из всех троих брюнетка понравилась Цветаеву больше всех. Она была в его вкусе: гибкая, хорошо сложённая. Любил он ярких женщин, и Наташка у него тоже была яркой и чуть капризной, он прощал ей вспышки гнева.

Бандерлог-пулемётчик всё не появлялся и не появлялся. Цветаев не выдержал на цыпочках взошёл на второй этаж. Пусть думает, что я с барышнями любезничаю, решил он. Биллиардная была усыпана гильзами, над столами покачивались светильники, пулемёт Калашникова – «печенег», валялся на одном из столов. Лоджия пуста. В туалетной комнате распахнуто окно. Цветаев вернулся, нашёл полную коробку с патронами, пристегнул её к «печенегу», потом открыл крышку, вставил ленту и передёрнул затвор. «Печенег» был готов к бою.

Когда он спустился на первый этаж, девиц уже не было. Остался лишь кисловатый запах спальни и, разумеется, вездесущих кошек.

– Ушёл в окно! – сказал Цветаев с досадой, вернувшись в подвал.

– Варёные мухи! – выругался капитан Игорь. – Найди мою винтовку!

Заметно было, что несмотря на промедол, нога у него болит.

– Старик, а без неё никак? – спросил Цветаев, поглядывая на часы.

У него появилось такое ощущение, что они безбожно опаздывают.

– Без «Машки» никак, – капитан Игорь сделал вид, что не понял его намёков.

– Как?.. – уточнил Цветаев.

– «Машки», – чуть повеселел капитан Игорь и тут же скривился из-за того, что дёрнул ногу. – Пальцы мои, пальцы… – простонал он.

Пока Цветаев искал «Машку», прошло ещё минут пять. Разгрузку с магазинами и «Машку» он обнаружил под грудой одеял в одной из трёх спален, вернулся за капитаном Игорем и потащил его из подвала. По пути капитан Игорь забрал из кармана львонациста свой бесшумный пистолет.

На всё про всё ушло ещё минут пять.

– Таких, как ты, на войну брать нельзя, – сказал, отдуваясь, Цветаев. – Дюже здоров.

– Ничего, ничего… главное в туннель уйти, – совсем уже весело ответил капитан Игорь, прыгая по кухне на одной ноге.

Видно ему тяжело было находиться в подвале. Когда они выбрались в прихожую, то раздался взрыв. Кто-то закричал на высокой ноте, словно ему пилили ногу.

– Дуй на второй этаж, и спусти мне пулемёт! – приказал капитан Игорь таким тоном, словно самое настоящее началось именно сейчас, и надо, чтобы были звонкий нерв и ярость битвы.

Его состояние мгновенно передалась Цветаеву, мало того, он безотчётно и с большим удовольствием подчинился капитану, потому что на ночной «охоте» не испытывал и малой доли тех ощущений, который охватили его в реальном бою, он вспомнил себе в Семёновке, когда их долбали, а потом они вышли и подожгли БТР, а один из бандерлогом сумел уйти, а он, и ещё один парень, с позывными «Дрёма», гнали его по посадке километра три-четыре, пока не нарвались на львонацистов в чёрном, и потом гнали уже их. С тех пор это звериное чувство самосохранения, когда речь идёт даже не о секундах, а о мгновениях, когда надо нырнуть, укрыться вскочить и отбиться, жило в нём и пробуждалось именно в такие моменты. А бандерлога того он снял отчаянной последней очередью, поэтому львонацисты в чёрном и были такими злыми, пока самого прыткого из них не подстрелил Сеня-снайпер. Дрёма в том бою поймал пулю от снайпера, а Цветаев – крепкое взыскание от Феррари: мол, нечего носиться, как угорелым, за майданутым, у нас каждый штык на счету. Но по глазам командира Цветаев понял, что Феррари доволен, очень доволен, что именно такие бойцы ему и нужны – нервные и заводные, а ругает, чтобы другим неповадно было, потому что не все были одинаково удачливыми. Дрёму, у которого разрывная пуля перебила руку, отправили в Ростов-на-Дону, а оттуда в – Питер, где были специалисты по микрохирургии конечностей.

Минуты две ещё было тихо. Должно быть, местные бандерлоги пришли со стороны трассы и, естественно, нарвались на растяжку. Бандерлоги приходили в себя, потом понеслось. Хорошо хоть дом оказался крепкой постройки. За это время Цветаев успел спустить вниз «печенег» и магазин к нему. Капитана Игоря он перетащил в угол с таким расчётом, чтобы он держал под огнём вход. Оставил ему пару автоматов с магазинами.

– Стой! – крикнул капитан Игорь. – Возьми «Машку».

– Старик, зачем мне «Машка»? – удивился Цветаев, потрясая «калашом».

Он уже стоял на лестнице, ему не терпелось пострелять.

– Возьми, возьми! – капитан Игорь протянул ему свою винтовку. Пришлось вернуться. Это его и спасло. – Здесь у меня сектор обстрела плохой, а тебе она больше пригодится, – сказал капитан Игорь.

А когда Цветаев уже был на лестнице, над головой грохнуло, не так уж сильно, но неприятно – граната из подствольника.

Цветаев взлетел на второй этаж, в углу, как раз там, где Цветаев намеревался расположиться, в стене торчал осколок, а комната была усыпана щепками. Он поставил крайние столы на бок и взял на прицел парк, благо, что окон был много и они смотрели на трассу. Бандерлоги осмелели, слава богу, что это не «чвашники», решил он и подумал, что первый раз не попадёт, но попал в того, который в наглую побежал поперёк дорожки ко входу в «Охотничий домок». Бронебойная пуля ударила его в бок и снесла в канаву, остались толчать только ноги. И так у Цветаева здорово получилось, что он сразу «почувствовал» «Машку». Хорошая, «Машка», похвалил он, прекрасная «Машка», добрая «Машка», верная «Машка». Недаром тебя любит капитан Игорь. А если так: Цветаев приподнял «Машку» на сошку и снова прицелился: теперь он мог стрелять под острым углом. Отдача только была непривычная, сильнее, чем у «калаша», и Цветаеву, привыкшему к лёгкому оружию, пришлось крепче сжимать приклад. Смущало с непривычки только три основных отличия: надо было вручную перезаряжать после каждого выстрела, магазин находился сразу за прикладом, а самое главное – предохранитель слева, а не справа, как на «калаше». Зато била «Машка», как противотанковое ружьё, хотя из противотанкового Цветаев ни разу не стрелял, а только видел, как это делается. Подбивали они тогда из этой древней техники не только БТРа, но и танки удавалось ослеплять.

Вначале он мало что замечал, даже через оптику: противник попрятался за деревьями и не высовывал носа, беспорядочно стреляя по окнам. Пули с визгом залетали под острым углом и рикошетили куда-то в перекрытие деревянного потолка. Это облегчало задачу, бандерлоги боялись не меньше Цветаева, только он их видел, а они его нет. Он различал то пятку, то плечо, не решаясь нажать на курок, чтобы раньше времени не выдать себя, поэтому взялся стрелять наверняка, навёл перекрестье так, чтобы поразить бандерлога, стоящего за деревом, и нажал на курок. Панорама в прицеле дёрнулась, однако, хорошо было видно, как тяжелая пуля с лёгкостью расщепила ствол липы. Бандерлог упал, у него по локоть оторвало рука, он катался по земле и дико орал, но никто не посмел утащить его в кусты. Парк перед «Охотничьим домиком» словно вымер. Бандерлоги не понимая, откуда стреляют, попрятались, как тараканы, наступила тишина. Главным достоинством «Машки» была её бесшумность. Толстый, массивный ствол, который вначале так не понравился Цветаеву гасил звук выстрела, пламя и отдачу, которая при таком большом патроне должна была быть сильнее.

Третьего бандерлога Цветаев снял, когда все они прыснули в разные стороны, поняв, видно, что имеют дело со снайпером, а этот, конкретно, побежал к развалинам туалета. Должно быть, там у них был командный пункт: бандерлог всё мелькал и мелькал между деревьями, и Цветаев уже отчаялся его «взять», когда бандерлог зачем-то остановился и оглянулся, в следующее мгновение пуля ударила его в лоб. В этого момента Цветаев приноровился, и ему не нужно было время на корректировку: как вёл цель, так и спускал курок по ходу. Чтобы «взять» ещё одного, Цветаев поменял позицию ближе к выходу на лоджию. Тот, кого он наметил, прятался вначале за самым толстым деревом, а потом, бросив автомат, стал отползать, как рак, пятясь задом. В тот момент, когда его туловище стало видно от левого плеча до правой стороны зада, Цветаев выстрелил. Он даже не посмотрел, что случилось с беднягой, а упал, потому что по окнам так густо посадили, что воздух в биллиардной моментально посерел от пыли, во все стороны полетели щепки и осколки от стен. Внизу длинными очередями заработал «печенег» капитана Игоря – бандерлоги обошли «Охотничий домик» справа. Капитан Игорь пострелял, пострелял и замолчал, ему мало что было видно. Цветаев понял, что его надо поддержать и кинул с лоджии одну за другой две гранаты РГО с таким расчётом, чтобы они упали за пикапом. После того, как они взорвались с сухим треском, снова наступила тишина. Должно быть, бандерлоги не ожидали такого сопротивления.