Без единого слова София положила руки Барту на плечи; ладони медленно заскользили по его груди; она опустилась на колени, расстегивая ему пояс. Одежда медленно упала на пол. Движения эти напоминали некое священнодействие. София дотрагивалась до его обнаженной кожи так, словно та была какой-то странной субстанцией, с которой женщина никогда прежде не встречалась.

Она испустила глубокий вздох — удивления, подчинения, преклонения. В то же время это был гордый стон собственничества, обладания тем, кто превыше всего остального жалкого мира. Ее глаза превратились в два глубоких зеленых омута. Стоя на коленях, обняв Барта руками за талию, она приняла его в себя, поглотила взорвавшуюся плоть, насладилась экстазом, перелившимся в нее. Глубоко отпила из бездонного колодца победно набрякшего естества.

И когда разгоряченные любовники наконец оторвались друг от друга, Фрейден внезапно почувствовал себя совершенно отрезвевшим, как если бы сумасшедшая магия всего этого дня без остатка перетекла из него в подругу. В эту минуту на пороге хижины память вернулась к нему, и долгая дрожь пронзила тело.

— Соф… — смущенно пробормотал он.

Не поднимаясь с колен, София взглянула на него — Барт заметил, что изумленный блеск исчез из ее глаз, — и улыбнулась кривой мрачной улыбкой.

— Знаю, Барт, знаю! Когда я увидела тебя там… такого, то ощутила нечто… схожее… Король горы. Мой король, моя гора. Я вдруг возомнила себя… королевой. Королевой той же горы, просто потому, что я твоя. И потому что ты принадлежишь мне.

Фрейден уставился на нее, не в состоянии вымолвить ни слова. София всегда служила для него чем-то вроде трофея: самая красивая и упрямая женщина. Женщина, доступная избранным. Лучшая женщина для лучшего мужчины. Как еда, импортируемая выпивка и дорогие сигары. Она подтверждала особый статус Барта, Парня Номер Один. Осознать, что она чувствует по отношению к нему то же самое, — удар ниже пояса.

— Соф, — проговорил он наконец, — Господи, какая же мы подходящая парочка! Мы так похожи, что даже страшно становится….

Она поднялась на ноги, взгляд ее теперь понимающе усмехался.

— Нам не отделаться друг от друга. Король и королева горы. И если гора рушится, мы летим вниз вместе. Камо грядеши… Лучший мужчина и его лучшая женщина. — София рассмеялась холодным лающим смешком. — А мы ведь лучшие, Барт, не так ли? В конце концов, ты сказал мне это сам, Бесподобный Вождь.

Фрейден рассмеялся вместе с ней.

— Тщеславная сука! Сексуальная психопатка!

Она запустила пальцы в его густую черную шевелюру, легко поцеловала в кончик носа.

— Выбирает одного, чтобы оставаться с одним!

Барт не мог сдержать улыбки, глядя на трех добровольцев Народной Армии, втиснувшихся вслед за ним в кабину шлюпки. Колоритный народец, нечего сказать! Челюсти плотно сжаты, спины намертво прилипли к переборке, глаза шныряют туда-сюда — только бы не смотреть на мониторы, ведь шлюпка несется над просторами Сангрии с головокружительной скоростью. Это и забавляло Барта, и раздражало. После пяти дней безумной гонки сангриане так и не сумели адаптироваться к реальности полета.

Слишком уж симптоматично для уровня сырого материала, с которым приходилось работать. Как взятые порознь солдаты, да и просто как люди, сангриане оставляли желать лучшего. Для них не существовало понятий правосудия, свободы, общественного блага, вообще того, что хотя бы отдаленно напоминало «идеал». Не так давно они бездумно повиновались малейшей прихоти Киллеров. Теперь сражаются на стороне Народной Республики, просто потому, что их убедил наглядный пример: черные гиены тоже смертны… Жуки перестали приносить пользу… повиноваться Братству и Киллерам значило умереть с голоду… Фрейдену удалось создать из себя более мощную боговдохновенную фигуру, нежели Пророк Боли, — только и всего! Олухи больше боялись снипганов и героиновых Тыкв Вильяма, чем Киллеров или Братства.

Благородный народ Сангрии…

Страна раскручивалась под брюхом шлюпки как глобус, похожая на неровную шахматную доску из темно-зеленых джунглей, светлых пятен лугов и возделанных полей. Тут и там — деревни. Поместья соединены сетью дорог, с громоздящимся в центре паутины Садом, похожим на «черную вдову». Если отвлечься от непроходимой тупости сангриан и рассматривать восстание чисто схематически, как сложную шахматную партию, то получалась более-менее отрадная картина. Сангрианскими раздолбаями можно спокойно манипулировать, используя отсутствие у них инициативности, самосознания, идеализма — да фактически всех присущих человеку положительных качеств.

Как в настоящем гамбите.

Это было холодным упражнением в области военной, экономической и психологической логики. Свободная Республика, прочно удерживавшая один район, теперь обладала армией в восемь тысяч человек. Набирая рекрутов в примыкающих территориях, ее предположительно можно увеличить до десяти тысяч, но, при сложившихся обстоятельствах, не больше.

У Братства же оставалось все остальное. Что означает значительное число районов, с населением в пятнадцать миллионов человек. Из них проще пареной репы качать продовольствие и рабов для жалкой кучки обдолбанных Братьев. И все это без специальной подготовки или жесткого контроля! У Братства около тридцати тысяч Киллеров для грязной работы — сила, превосходившая Народную Армию больше чем в три раза.

Однако у всякой силы имеется обратная, слабая сторона.

Пресловутая банда Киллеров — всего лишь полицейская машина. Три столетия в безмозглые головенки сангриан вбивались беспрекословные истины: Киллеры — слуги Братьев… Киллеры охраняют поместья… Киллеры собирают квоты… Таков Естественный Порядок. А если кому непонятно — по морде «звездой» и на сковородку! Поэтому черным шакалам явно несподручно выступать теперь в роли оккупационной армии в собственной стране. Тридцати тысяч натасканных волкодавов, само собой, недостаточно сразу для двух функций. Надо выбирать: или полиция, или армия! У Братьев мозги давно уже заросли жиром, чтоб решить такую проблему. У Братьев, но не у Фрейдена! Барт видел ключевой пункт борьбы с превосходящим противником — надо привязать все силы Киллеров к охране поместий, разбросанных по обитаемой территории планеты. И решение крылось в самой продажности сангрианских Животных…

Впереди троих телохранителей, Барт выбрался из шлюзовой камеры и встал на центральной деревенской площадке, куда он так дерзко посадил шлюпку. Как и все предыдущие, эта находилась довольно далеко от усадьбы местного Брата. Так что если Фрейдена и засекли, он сумеет заблаговременно унести ноги, оставив Киллеров с носом.

Барт увидел перед шлюпкой ожидающую с любопытством толпу. Значит, фабрика слухов работает на всю катушку! По всей Сангрии, из уст в уста, неслась весть — сам Президент собирается объезжать селения на территории врага. Известие также было приправлено веселенькой байкой о Битве в Тройной Долине. Барту пришлось так окрестить эту омерзительную бойню… В конце концов, кто, как не Освободитель, Герой Революции, могущественный пришелец, может посреди бела дня упасть прямо с неба.

Фрейден внимательно изучал толпу. Женщин и детей гораздо больше, чем мужиков… Значит, милые ребята с острыми зубами пару раз наведывались в эту занюханную дыру за жертвами для сумасшедшего погрома. Деревенщина имела вид самый жалкий — кожа да кости, но все-таки с копыт еще не валилась. Ведь кампания по уничтожению Мозгов не докатилась до этих отдаленных мест. Но слух уже разнесся. Барт прекрасно видел, что сангриане откровенно обеспокоены. И голодные взгляды сузившихся глаз служили прекрасным доказательством: ребята успели разузнать о Революции и о Народной Армии. Коротко говоря, они созрели.

— Вы знать, кто я, — начал свою речь Барт. — Я Барт Фрейден, Президент Народной Республики Сангрия. Вы знать о великой победе Народа Сангрии в Битве в Тройной Долине. Я не ищу здесь солдат. Пока не ищу! Вы слишком далеко от освобожденных земель. Но не беспокоиться, мы движемся в вашем направлении. Мне не стоит напоминать, что Киллеры брать сверх квота. Похоже, они уже здесь побывали. Вы, вероятно, знать, они начать убивать Мозги по всей Сангрии. Держу пари, вы уже знать, что они хотят свести вас с ума, так чтоб Братство могло высосать кровь из всей планеты, сделать омнидрин для своих забав. Я рисковать жизнью не затем, чтоб болтать просто так. Вы все знать без меня…