Что ж, пришло время для конкретных действий! Вандерлинг осмотрел крепко связанного Киллера с кляпом во рту. Парень еще не догадывается, как ему повезло.

— Отлично, Гомец, — бросил Вандерлинг. — Я хочу остаться один с этим подонком. Усади-ка его на стул и исчезни. Я позову, когда потребуется.

Гомец поступил как было велено, но проделал это в угрюмом молчании. «Вот ведь скотство! — фыркнул про себя генерал. — Когда я пытаюсь уменьшить дозу героина, они становятся слишком раздражительными. Теряют доверие даже ко мне. Ладно, какого черта…»

Он полез в солдатский сундучок, вытащил склянку с героином, вытряхнул оттуда две голубые таблетки. Гомец жадно, почти угрожающе уставился на них.

— На, полковник, — Вандерлинг кинул таблетки в растопыренную пятерню Гомеца, — оттянись. Но прежде чем отрубиться, слетай за Джонсоном и поставь его на часах снаружи.

— Да, сэр, — хрюкнул Гомец и удалился, в предвкушении перекатывая пилюли на ладони. С морды торчка исчезла даже тень подозрительности. Вандерлинг рассмеялся. «Наслаждайся, пока можешь, брат! Не долго тебе осталось…»

Генерал уселся за столом напротив Киллера. Осторожно протянув руку, он вытащил кляп, быстрым движением отдернув кисть, — и острые зубы Киллера клацнули, хапнув пустоту в том месте, где секундой раньше была рука Вильяма. Этого и следовало ожидать.

— Эй, придурок! — усмехнулся Вандерлинг. — Лучше поостынь! Ты и я станем друзьями. Я многое могу для тебя сделать, и ты тоже кое-что для меня сделаешь.

Киллер холодно взглянул на генерала.

— Если желаешь, я могу сделать для тебя одну вещь, Животное, — заметил он сухо. — Освободи меня, и я обещаю тебе быструю, почетную смерть в бою один на один. Смерть Киллера. Зачем рисковать умереть как Животное? До Дня Боли осталось только две недели, и все Животные, взятые в плен за это время, умрут на Зрелище Боли — смерть, в которой нет никакой чести. Освободи меня сейчас — и умрешь с честью, слово офицера Пророка.

Вандерлинг добродушно захихикал.

— Разыграй свои карты правильно, парень. И получишь свободу. Я лично сторгую для тебя у твоего босса славное повышение. Только давай не будем друг друга стращать.

Киллер молчал, озадаченный. Вандерлинг ухмыльнулся. «Этого ты не ожидал, а? Не беспокойся, у тебя будет большая компания очень скоро. Уйму народа ожидают кое-какие сюрпризы».

— У меня есть для тебя работенка, — продолжил вояка. — Ты передашь сообщение для Моро. Скажешь ему, что маршал Вандерлинг заинтересован в том, чтобы поговорить начистоту. У нас имеется одно общее дельце. Скажешь ему, что я встречусь с ним в полночь через пять дней в… посмотрим-ка… Да! В Общественной Кладовой Сада. И никаких фокусов — я возьму с собой пятерых бойцов со снипганами, а еще нескольких поставлю охранять тылы. Мне нужны честные переговоры, и никаких трюков!

— Безумец! — гавкнул Киллер, глаза его гневно вспыхнули. — Думать, что Пророк настолько глуп, чтобы попасть в ловушку! Думать, я был бы настолько глуп, чтобы отнести подобное послание! Меня бы отправили на стадион умирать в День Боли! Животное! Идиот! — Казалось, Киллер на грани припадка бешенства; зенки у него закатились, челюсти конвульсивно задергались.

Вандерлинг охладил его тяжелой оплеухой.

— Заткнись и слушай! — прорычал он. — Это не ловушка, все честно. Но в твоих словах есть резон… Хорошо, сделка так сделка, безопасность для всех заинтересованных сторон. Моро пришлет на встречу одного из Братьев. Его могут сопровождать трое Киллеров, в виде охраны от сумасшедших садиан. Но не больше. Брат принесет с собой радио, понимаешь, и я переговорю с Моро. Он останется в безопасности во Дворце и ничего не потеряет от разговора.

Майор разрывался, казалось, между презрением и любопытством. Зрачки его то загорались ненавистью, то сужались в раздумье.

— С какой стати Моро даст мне аудиенцию? — ворчал он. — С какой стати мне нести твое послание и подвергать себя риску умереть как Животное? С какой стати Пророку иметь с тобой дело, даже если я передам ему твое смехотворное сообщение? С какой…

— Потому что у тебя будет это, — оборвал Вандерлинг, засунул руку в карман и достал маленький полибаг с омнидрином. — Поверь мне, ты получишь аудиенцию у Большой Шишки muy pronto[8]. Расскажешь ему, где это взял, и сообщишь, что маршал Вандерлинг может снабдить его целым кораблем такого товара. Гарантирую, он заинтересуется. А когда сделка состоится, ты будешь произведен в полковники… Какого черта, я могу позволить себе быть щедрым! Пусть это станет частью моей цены: чин полковника для тебя. Ну как?

— Что в пакете? — резко спросил Киллер.

— Ты знаешь, какой товар сбывал Брат Барт? Товар, из-за которого парни вашего Братства свихнулись окончательно, стараясь запытать Животных до сумасшествия и потом обескровить их? Товар, по которому они сохнут? Ну так это он и есть — омнидрин. Я предлагаю Моро горы омнидрина, в обмен на… определенные условия.

Глаза Киллера засветились, на этот раз не гневом, а надеждой. «Да, он в курсе, для чего нужен омнидрин, все в порядке, — подумал Вандерлинг. — Кто не хочет жить? И быть полковником? Но подонок все еще колеблется! Ладно, прижмем его!»

— Решающий довод, — сообщил он просто, — если ты откажешься, я не стану тебя казнить, а приволоку в ближайшую деревню и выдам Животным. Знаешь, что они делают с Киллерами? Ребятишки весьма голодны сейчас… Не особо почетная смерть, правда?

Губы офицера скривились, он побледнел. Даже Киллер не так безразличен к перспективе быть зажаренным живьем и съеденным.

— Хорошо, — с трудом проговорил майор. — У меня нет почетного выбора. Я передам твое послание Пророку.

Вандерлинг запихнул полибаг Киллеру в нагрудный карман.

«Да, мужики! Старина Барт все рассчитал очень хорошо! Но не учел одной возможности. Оборванцы за Барта и против меня до конца — то есть до тех пор, пока начальник жив».

Но если Барт убит, и убит при этом Братством… Что ж, единственным кандидатом на пост Президента Свободной Республики и Великого Верховного Деляги остается искренне ваш Вильям Вандерлинг.

«Когда Барт умрет, — какой славный мученик из него выйдет! — а Народная Армия и все остальные Животные будут на моей стороне, я избавлюсь от Тыкв, прежде чем закончится героин, и по-прежнему буду контролировать планету. Весь прикол в том, что подобным образом можно избавиться и от Моро, стать единоличным владельцем паршивой Кучидерьма. Две несговорчивые пташки, убитые одним камнем, фактически они сами перебьют друг друга!

Заманчиво, черт возьми, короноваться в качестве нового Пророка Боли. Почему бы и нет? У Моро налажен прелестный порядок, исправно работающий, — делай что хочешь, убивай кого хочешь, ешь что хочешь, и вся проклятая планета будет при этом сидеть на карачках, потому что ты — их маленький жестяной божок. Зачем впустую гонять бодягу, заигрывая с остолопами на манер Барта? Почему бы не залепить в открытую: я здесь босс, и каждый, кто косо на меня посмотрит, отправится в путешествие в одну сторону, на Арену! Кроме того, существует клевая оправа: Брат Вильям, Пророк Боли и Лорд Верховный Набоб Сангрии! Да, высший класс!»

Вандерлинг просунул голову в дверь и кликнул Джонсона.

— Отведи эту птаху к окраинам Сада и отпусти, — распорядился он.

Джонсон недоверчиво моргнул запавшими, налитыми кровью глазками.

— Да-да, я знаю, что это звучит идиотски, — раздраженно пояснил Вандерлинг. — Но не напрягай мозги! У меня есть чудесный планчик на этот счет — окончательная победа на Дне Боли. Тебя ждет двойная доза героина по возвращении, так что пошевеливайся!

В полутьме Вандерлинг вел своих людей по почти безлюдным улицам Сада. В районах, где обитали Животные, не было электрического освещения; на узкие грязные улицы струилось лишь слабое мерцание звезд с безоблачного неба, да вспыхивал иногда лохматым оранжевым комом огонь в чьем-нибудь очаге, пробившись сквозь распахнутую дверь кособокой лачуги.