- Не знаю, - отмахнулась Ася, - еще не скоро рожать.

          - А не потому ль ты замуж-то пошла? – грустно спросила Анна.

          - Чего это ты спрашиваешь так?

          - А то… Ты Колю не обижай. Хороший он.

          Ася отвела глаза и вздохнула. Больше к этому разговору они не возвращались.

          Со свекровью у Аси сложились странные отношения. С одной стороны, тетка Наташа была очень рада, что Колька женился именно на Асе, но вместе с тем, она как-то отстранилась сразу от них, и при встрече с Асей почему-то прятала глаза, как будто в чем-то была виновата перед ней…

          В ноябре на выходные приехал Леха. Ася как-то сразу увидела его, ноги сами принесли к его дому. Леха стал как будто старше, солиднее, Ася встретила его, когда он вразвалочку направлялся к магазину.

          - Какие люди, и без охраны! – чуть ли не на всю улицу закричал он.

          Ася молча остановилась.

          - Как живешь, старушка? – весело спросил Леха, подходя ближе.

          - Нормально живу, - тихо ответила Ася.

          - Ну, я вижу,-  закуривая, ответил Леха,  украдкой поглядывая на ее живот. -  Времени с Коляном не теряете.

          Ася снова промолчала.

          - А у меня Ольга учудила, двойню ждет! – Леха усмехнулся, - спятить можно!

          - Да ты вообще молодец, - еще тише проговорила Ася.

          - Да ладно… - отмахнулся Лешка. – Ты вот мне скажи, когда вы успели с Коляном-то ладить? Приезжаю, а мне уж сообщают, вот, мол, замуж выскочила. Пузо вон уже растет…

          - А тебе не все равно разве? – вспыхнула Ася.

          - Да я думаю, я-то к этому делу не имею ли отношения? Вроде как ты Кольку и не любила, я думал, ты меня любишь, а, Ася? – не выпуская сигареты из рта, прищуривая один глаз от дыма, спросил Леха.

          - Люблю, только я тебя свободного любила, а как узнала, что ты женишься, с Коляном и загуляла…

          - Нарочно, что ли?

          - Можно и так сказать…

          - Понятно, хотела мне отомстить, да залетела, пришлось замуж идти? – Леха глубоко затянулся, - Любит тебя Колян-то?

          - Безумно, - с вызовом ответила Ася.

          - Ну, рад за тебя. У меня видишь, как получилось-то. Нужно было жениться. Так что давай без обид, тем более что ты вон – тоже молодец, - кивнул на ее живот Леха.

После этого разговора Асе стало так тяжело, что она просто металась по деревне, не находя себе места. Ее душили рыдания, казалось, что мир просто рухнет, ей нужна была поддержка, понимание, но у кого ее спрашивать – не у Коляна же? И она впервые за несколько месяцев пришла к Любке. Они закрылись в комнате, выгнав оттуда Нюрку, забрались с ногами на кровать и Ася, наконец, смогла и выговориться, и выплакаться.

- Как мне жить теперь, Любка? Не знаю. Так тяжело на душе, как будто и, правда, камень там. Страшно, что дальше будет? Рожать страшно, как с Колькой жить буду – не знаю… Леха еще тут. Уж хоть бы не приезжал, а так – хоть вешайся…

- А разве тебе с Колькой плохо?

- Не знаю, - честно призналась  Ася. – Я даже не знаю, может быть он и не любит меня вовсе… Лешка не любит, я сначала думала, что хоть Колька любить будет, а он такой тихий и холодный… Все, что попрошу – сделает, знаешь, он мужик-то дельный оказался, только вот тепла нет. Попросишь – привези чего-нибудь вкусненького, он привезет, все, что скажешь, все привезет, и просто на стол положит. Молча. И – на диван. Или дрова рубить, или еще чего. И молча все, понимаешь? Ну обнял бы, что ли, поговорил бы, слово какое ласковое сказал. Спрашиваю у него: «Что ты молчишь все», а он:  «А чего говорить?». «Ну хоть, как там на работе расскажи?»  «Нормально все. Лес пилим». И дальше молчит.

- Ну а ты сама-то не пробовала с ним поговорить? Или там обнять его? Блинов напечь каких-нибудь? Вон Юлька Пашке, как ему приезжать, все чего-то стряпает.

- Да чего я смогу теперь сделать? Пашка Юльку любит. А у меня Леха спрашивает такой: «Чего, любит тебя Колька?», я ему: «Да любит, конечно», а сама стою и думаю, какая я дура, и с чего я такое взяла-то?

- А может быть, Колька сам так думает? – вдруг спросила Любка.

- В смысле?

- Ну, что ты его не любишь, и что теперь тебя целовать-обнимать, если он тебе на фиг не нужен? Я вообще не понимаю, как вы поженились, если у вас уже такие проблемы начались?

- Эх, Любк, я думала, он любит меня, - всхлипнула Ася. – Я думала, все по-другому будет, понимаешь?

- Ну чего ты, Аськ… - пожала плечами Любка. – Теперь-то уж жить надо как-то.

- Надо, - прошептала Ася, - только тяжко очень.

- Чего же поделаешь? Потерпи маленько, может, что-то изменится еще,  - вздохнула Любка и, помолчав немного, добавила, - а что же, ты получается, Кольку-то совсем не любишь?

- Я Лешку люблю, - по щекам Аси текли крупные слезы.

Любка снова вздохнула и посмотрела за окно, рядом с которым стояла кровать, на которой они сидели. На улице темнело, росшая за окном рябина, уже потерявшая свои листья и сохранившая несколько красных ягодок, гнулась от немилосердного ветра, а на стекле появились разводы начавшегося дождика.

- Мерзость какая, - проговорила Любка, имея ввиду картину, увиденную за окном.

А Ася почему-то подумала, что подруга это сказала о ее жизни.

***

В этом году осень как-то загостилась. Уже кончался ноябрь, никакой осенней прелести, если таковая и случается, в помине не было, осталась только надоевшая грязь, холодный ветер и постоянный дождик. Ночами подмораживало, однажды даже пошел, было, снежок, но осень никак не сдавала позиций.

Любка почему-то решила сама для себя, что когда выпадет, наконец, нормальный, не способный к моментальному таянью снег, тогда и свалится с ее души тоска. Она терпеливо ждала снега, каждое утро, прежде всего, выглядывала в окошко, вечерами смотрела новости, чтобы узнать прогноз погоды. Она так ждала снега, что, когда он выпал, даже не поверила в его реальность, и стала ждать, когда он растает. Но в декабре снег все же выпал серьезный, а не какая-нибудь осенняя каша.

Когда снег не оправдал Любиных надежд на какие-то перемены, она пришла к Юльке с Пашей. У них было тепло, уютно, красиво, радостно, и Люба отогревалась у них в гостях. Ей нравились старые домотканые половики в комнате, стройный ряд книжных корешков за стеклом шкафа, уютный желтый торшер и маленькие ажурные салфеточки, связанные Юлей и разложенные на старинных комодах и огромном трельяже. Эта мебель, еще черные стулья на выгнутых ножках, круглый стол и пузатый буфет, казалось, всегда стояли в этом доме, старились вместе с ним, темнели от времени и пережитого опыта. В красном углу, на кухне, над большим обеденным столом располагался целый иконостас, перед которым неизменно горела красная или синяя лампадки. Юля объяснила Любе, что синяя лампадка – постная, ее зажигают в посты, которых было четыре, и во время которых не едят мясо. Юля во время постов еще и телевизор не смотрела, хотя мальчишки все равно крутили по видику мультики, да Паша, когда бывал дома, смотрел новости. А во все остальные дни перед иконами горела красная лампадка, и Любка, уже переступая порог, знала, есть ли пост, или нет.

Паша с Юлей встретили Любку приветливо, усадили пить чай из фарфоровых чашек, расписанных под гжель. Мальчишки увлеченно играли во что-то в комнате, и от их криков становилось еще уютнее и теплее. Паша по-хозяйски сидел под иконами и деловито расспрашивал Любку о родителях, о Нюрке. Он был все такой же огромный, но, как казалось Любке, какой-то подобревший, успокоившийся. Как человек, достигший своей цели и довольный этим результатом.

- Люба, ты мне скажи честно, что у тебя с Роськой? – вдруг прямо спросил Паша.

Юля испуганно прижала руку ко рту и тихонько покачала головой.

- Пусть скажет, ничего не станет с ней, - строго сказал Паша жене и снова вопросительно посмотрел на сестру.