- Ну что, поговорим? – наконец спросил он.

          - Выключи, - закрываясь ладонью от света, попросила Ася.

          - Обойдешься. – Колька встал и подошел к Асе. – Может тебе еще кофе принести? – спросил он, склонившись  над ней.

          - Что ты хочешь от меня? – охрипнув толи от страха, то ли от крика тихо спросила Ася.

          - Я хотел от тебя ребенка, - делая паузы после каждого слова, проговорил Коля, - Я хочу, чтобы ты любила Костика. Чтобы жила честно. Я говорил, что убью тебя, если аборт сделаешь? Так вот, Ася, я тебя убью…

          - Не надо, пожалуйста, Коля, я все для тебя сделаю, что только захочешь, я ноги твои целовать буду, не надо! – испуганно заговорила Ася.

          - А мне не надо ноги целовать! Мне вообще от тебя больше ничего не надо!

          Ася зашевелилась, пытаясь подняться, но Коля поставил на нее ногу, придавив к полу. Ася тихо застонала, Колька почувствовал, как горячей смолой разливается по телу ненависть. Он испугался, что и правда убьет жену, хотел отпустить, но почему-то не мог, только сильней наступал на нее.

          - Отпусти! – задыхаясь, захрипела Ася, видимо он наступил ей куда-то в грудь.

          Коля снял, наконец, с нее ногу, сделал шаг назад, и хотел уже выйти из сарая, как Ася неожиданно бросилась на него, стала бить ослабевшими руками. Он откинул ее от себя, Ася упала, но тут же снова поднялась и кинулась на него. Свет фонарика тускнел, видимо садились батарейки. Колька ударил Асю, потом еще и еще. Она уже больше не поднималась, но он встал на колени и продолжал бить ее. Сколько это продолжалось он не помнит. Фонарик погас совсем, когда Колька поднялся и, шатаясь, вышел из сарая.

          Наталья, уложив Костика спать, сидела на кухне, ждала сына. Когда он зашел в избу, она даже вскрикнула – такой он был страшный, помятый, злой.

          - Ты что? Дрался что ли? – спросила она, подбегая к нему, начала стаскивать с него порванную местами куртку.

          Колька прошел к столу и  сел на стул. Наталья с ужасом смотрела на его поцарапанное лицо, разбитую губу, трясущиеся руки в крови.

          - Николаша, что стряслось-то? – со страхом спросила она.

          - Я Аську избил, - срывающимся голосом проговорил сын, - В сарае. Пойди, посмотри, живая она хоть…

          - Да ты что? – заплакала Наталья, - Так сильно бил-то? Чтобы убить?

          - Не помню я. Может, и убил…

          Наталья выскочила из избы. Коля нашел в холодильнике целую бутылку водки, оставшуюся от поминок, открыл ее, выпил из горлышка, проливая на себя и на пол, поставил пустую бутылку на стол, прошел в переднюю, как был, не раздеваясь, упал на кровать и заснул.

          Ася стала бояться мужа, после того, как он ее чуть не убил. Она молчала при нем, старалась меньше попадаться на глаза, стала тише ходить и даже как-то сгорбилась. Тетка Наталья прятала от нее глаза, но Ася и так понимала, что она жалеет не ее, а Кольку. Сам он ни слова с тех пор не сказал Асе. Уехал работать, сказав матери, что вернется только к новому году.

          ***

          В конце декабря на Новый год в деревню приехала Нюрка. Она зашла в избу румяная, повзрослевшая, кинула к печке большую спортивную сумку и весело обняла Любку, которая как раз устанавливала маленькую елочку в трехлитровую банку.

          - Ура! Я дома! – весело пропела Аня.

          - У тебя каникулы уже? – Любка бросила свое занятие, уселась на табуретку посреди кухни и с интересом разглядывала раздевающуюся сестру.

          - Какие там каникулы! У меня четвертого уже зачет, и вообще – вся сессия впереди!

          - Фигово…

          - Нормально, зато потом, если сессию сдам, будут каникулы, чуть ли не месяц! – с этими словами Нюрка сняла шапку, и Любка ахнула – сестра остригла свои волосы, теперь они едва доходили ей до плеч. – Ну как? Здорово постриглась?

          - Вообще-то прикольно… - согласилась Любка, - А чего так решила?

          - Ну… - Аня смутилась, - Как-то помоднее что ли захотелось выглядеть… У нас там знаешь, какие девчонки!

          - А еще, наверное, захотелось Ромку удивить? – с улыбкой спросила Любка.

          Аня опустила глаза и села на приступку.

          - Да ты чего? – удивилась Любка, - Я же тебе тогда еще сказала – не трогает меня история эта больше. Ну было и было, и ты забудь…

          - Мне все же как-то… - Аня пожала плечами, - Может быть, ты тогда так сказала, потому что я твоя сестра, а на самом деле любишь его…

          - Чего? – нараспев спросила Любка. – Вон она там, чем мучается, дурочка!

          - Я просто не могу представить даже, как его можно не любить, - еле слышно проговорила Нюрка.

          - Анька! – Любка пересела к сестре на приступку и обняла ее, - Я тебе одну вещь скажу. Только это страшный секрет. Я его даже сама себе не рассказывала еще. Но тебе можно, даже, наверное, нужно его рассказать. Только ты сделай вид потом, что я тебе этого не говорила. Лады?

          Нюрка с интересом посмотрела на сестру и утвердительно кивнула.

          - Мне Ромка больше вообще никак не интересен. – Продолжила Люба, - Потому что я его простила, отпустила и вообще… Есть кто-то лучше Ромки. Вот как для тебя, конечно лучше его нет в целом свете… Так и для меня есть. Теперь есть. Хороший… - говорила она с улыбкой, смотря куда-то вдаль, - знаешь, какой… Так что у меня теперь праздник каждый день. Я вообще удивительно счастливая стала. Потому что, наверное, любить научилась…

          - А кто это? – заворожено глядя на сестру, спросила Нюрка.

          - А вот этого я тебе говорить не обещала! – со смехом сказала Любка. – Только чур – молчок! Тем более что замуж мне за него не выходить!

          - Почему, Любк?

          - А потому что потому, все кончается на «у»! Много будешь знать, плохо будешь спать!

          - Ну вот, на самом интересном… - разочаровано протянула Аня.

          - Самое интересное – это сама любовь. Научиться любить, жить, терпеть и верить. Это я точно теперь знаю! – Любка щелкнула сестру по носу, - Пошли лучше чего-нибудь похаваем!

          Колян вернулся, как и обещал, тридцать первого декабря вечером. Пришел пешком с автобуса, наломал по пути еловых веточек. У своего дома остановился в задумчивости – света в окнах не было, да и крыльцо замело. Он открыл дверь, прошел в избу, щелкнул выключателем – лампочка в оранжевом абажуре осветила пустую кухню. В доме было тихо, нетоплено, видимо, несколько дней здесь никто не жил.

          Он разделся, затопил печь, пошарил в холодильнике, извлек оттуда банку шпрот, достал из своей сумки шоколадку, кусок хлеба с сыром и «Кагор», принес из передней телевизор, включил его на кухне, настроил «первый» канал, поставил на телевизор банку с еловыми ветками и приготовился встречать Новый год.

          Уже часов в девять он услышал шаги в коридоре, затем дверь отворилась и на пороге появилась его мать.

          - Коленька! – запыхавшись, сказала она, стоя на пороге, - Я уж думала, ты не приедешь!

          - Ты проходи, мам, Новый год встречать будем!

          Наталья посмотрела на скудный ужин сына и сердце ее сжалось. Она прошла до стола, оперлась на него руками и тяжело вздохнула.

          - Сынок, я даже не знаю, как и сказать-то тебе…

          Коля отвернулся к телевизору, где очередной комик упражнялся в остроумии.

          - Мам, ты сядь, чего стоять-то… - не поворачиваясь, проговорил он.

          - Я от Ани иду… Мы там с ней и с Костиком, Новый год собираемся вместе встречать. Пошли к нам? – Наталья говорила что-то совсем не то, что хотела. – Хоть поешь нормально.

          - Что, уехала Аська? – по-прежнему смотря в экран телевизора, спросил Колька.

          - Уехала… - опустила голову мама. – Еще позавчера. Отвела Костика к матери и ушла. Сказал, что в Тверь…