***

          После приезда Аси, Коля так и не пришел к Любке. Она помрачнела, замкнулась, никого не подпускала к себе. Сначала она ждала его, смотрела в окно с надеждой, слушала шаги на дороге, сердце замирало от каждого стука в их дверь, стояла у храма, надеясь встретить его на мосту через Осугу. Но прошло три дня, душа болела нестерпимо от постоянных уколов разочарования, когда очередные шаги и стуки оказывались не принадлежащими Кольке. На четвертый день после приезда Аси, Любка увидела в окно, что к ним в калитку заходит мать Коли. Она так испугалась ее прихода, что через окно убежала из дома и спряталась в бане.

          Наталья прошла к дому Семеновых с замиранием сердца и не успела постучать, как дверь отворила Надя, которая тоже видела в окно ее приближение.

          - Ты? – изумленно спросила Надя, плотно закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. – Вот уж не ожидала.

          - Здравствуй, Надя. Ты прости меня, что пришла, тяжелый разговор у меня к тебе. – Наталья тяжело дышала.

          - Ну пойдем, поговорим, - хмуро проговорила Надежда.

          Они вышли из палисадника и сели на лавочку в тени сиреневого куста.

          - Надя, о детях наших поговорить нам надо… - начала Наталья

          - Да знаю я, Любка с Колькой твоим спуталась, - махнула рукой Надя, - Что же, парень у тебя неплохой вроде, с Аськой у них не заладилось, пусть с Любкой тогда живут. Судьба у нас с тобой, видать, такая, по одной тропинке ходить…

          - Да нет, - покачала головой Наталья, - то уж в прошлом. За прошлое я у тебя прощения просила, да не простила ты, видать… Это твое право…

          - Да брось ты! Чего уже вспоминать! Не одна ты между мной и Юркой проходила, чего тебя винить, сама поплатилась уж давно, - спокойно говорила Надежда.

          - До сих пор расплачиваюсь за это. И сын мой, и дочь твоя.

          - Они-то при чем тут?

          - Юркин сын Коля-то, - тяжело проговорила Наталья.

          - Я так и знала, - Надежда хлопнула себя по коленям, - Ну это ж надо, чтобы моя именно в него втюхалась! Как бы они еще жить не начали…

          - Ты скажи как-нибудь Любе-то, Колька не может. Любит он ее. Мучается. – Тяжело проговорила Наталья.

          - Да, непростую задачу ты мне задала, - покачала головой Надя и пошла домой.

          Коля действительно никак не мог решиться на разговор с Любой. Он сам не мог смириться с тем, что им просто нельзя быть вместе. Каждый день Наталья отправляла его оговорить с ней, и каждый день он откладывал этот разговор на завтра. Он понимал, что она ждет его и мучается вопросом, почему он не приходит, и что она наверняка знает о приезде Аси. Но он также и понимал, его признание, что Люба приходится ему сестрой принесет ей еще более тяжкие муки. Наконец, он понял, что не в состоянии сказать Любе о том, что должен остаться с Асей, и попросил мать, чтобы она сама сходила к Семеновым, и рассказала все хотя бы тетке Наде.

          Ася ждала его решения дома у мамы. Тетка Анна, никогда раньше не задумывавшаяся о существовании Бога, впервые встала на молитву у старых икон, доставшихся ей еще от прабабок. Она молилась, о то, что волновало ее душу больше всего, чтобы семейная жизнь дочери с Колей наладилась. Может быть, это ее наивная молитва помогла Коле принять такое нелегкое и болезненное для него решение, но через четыре дня после приезда Аси, он пришел за ней.

          - Ты мне только скажи, зачем ты вернулась? Почему опять со мной жить надумала? – спросил он жену, сидя рядом с ней на крыльце.

          - А кому я еще нужна? – честно призналась Ася.

          - Что, хвост прижало тебе в Твери? – безжалостно проговорил Коля.

          Ася поежилась от его вопроса.

          - Кроме тебя меня никто не жалел. Пожалей и теперь…

          - Я тебе только одно скажу – гулять будешь – убью. Мне терять нечего. Поняла? – твердо сказал муж.

          - Не буду я гулять. Нагулялась. – Заплакала Ася.

После той грязи, в которую она окунулась в Твери, Ася поняла, что ее дом – здесь, что у нее нет другого способа начать нормальную жизнь, как только выпросить прощения у мужа.

          ***

          В конце августа Аня вышла замуж за Ромку. Свадьба у них была пышная, веселая. Столы стояли на улице, вся округа кормилась с тех столов три дня. В пятницу они расписались в Кувшиново и приехали венчаться в Прямухино. Снова полился над селом радостный звон. На  венчание Колян пришел с Асей и Костиком. На клиросе пели Люба, Юля, матушка и еще какие-то женщины. Но он слышал только Любу. Когда священник разрешил поздравлять молодых, Люба одна из первых подошла к сестре, поцеловала ее, сказала что-то Ромке и, опустив глаза, вышла из храма. Больше на свадьбе она не появилась.

          На следующей неделе Маринка остановила Коляна. Он шел на автобус, чтобы ехать на работу.

          - Коленька, что Ася-то не уехала? – язвительно спросила она.

          - Дома она, - хмуро отозвался Коля.

          - А, надо у нее спросить, может она знает, куда Любка-то уезжать собралась, - наблюдая за его реакцией, продолжала Маринка.

          - А что, она уезжает разве?

          - Ну да, она из магаза-то уволилась.

          Коля молча развернулся и пошел своей дорогой. Но на выходных пришел в Прямухино. Он посидел немного на лавке у палисадника Семеновых, в надежде, что Любка может быть сама выйдет из дома. Но потом собрался с духом, прошел к дому и постучал в дверь. Открыл ему Юрий.

          - Здрасьте, - буркнул Коля, растерявшись.

          - Здорово, проходи, что ли… - как-то лениво пригласил его отец Любы.

          - А Люба-то где? – спросил уже на кухне Коля.

          - У Юльки с Пашкой. Она с нами больше не живет.

          - Даже так?

          Юрий покачал головой.

          - Может, выпьем? – предложил он.

          - Не буду я… -  отказался Коля, с интересом глядя на своего родного отца.

          - Да похож, похож! – вдруг рассмеялся он, - Я-то знал всегда, что от меня тебя Наташка родила.

          Колян опустил глаза.

          - Могли бы и нам рассказать раньше, - проговорил он.

          - Да, - со смехом согласился Юрий, - да только кто же знал, что вы именно друг в дружку втюхаетесь? Ладно, не вешай нос, все наладится!

          Колян чуть ли не с брезгливостью выскочил из дома и пошел к Пашке.

Открыла ему дверь Люба. Она показалась ему высокой, строгой, но взгляд ее был нежный, теплый.

-Уходи, Коленька… тихо проговорила она. – Не нужно тебе меня видеть, как и мне тебя.  Что же поделать, что было – то прошло, все по-другому теперь…

Коля слушал ее, и не узнавал ее голоса… Казалось, что хоть она стоит перед ним, и он видит, как шевелятся ее губы, но голос доносится откуда-то издалека…

 - Терпения тебе, родной мой, хороший мой, любимый…  - помолчав, проговорила Люба, - больше ничего тебе сказать не могу. Спасибо, что ты есть, что ты был… Я за тебя молиться буду.… Не увидимся мы больше, нельзя…Прощай… - и, в последний раз взглянув на него коротко, затворила за собой дверь.

Больше Коля никогда не видел Любу.

Часть вторая

«1»

          Пять лет назад отец Александр привез Любу в Троицкий монастырь, чтобы она немного пожила там, привела в порядок мысли, подумала о душе и своем будущем. С тех пор она выходила за территорию монастыря только по послушанию. Сначала, конечно, ее тянуло в Прямухино, болели любовные раны, скучалось по семье, по пошлой жизни. Но, чем дольше она оставалась под сенью Святой Троицы, тем светлее становилось настоящее, тем меньше тянуло в мир. Три года она прожила здесь послушницей, прежде чем приняла рясофорный постриг, и вот теперь матушка настоятельница испытывая ее, предполагала возможность пострига мантийного, что значило уже вступление в ангельский чин. И если Люба и трепетала от такого предположения, то не от того, что размышляла еще о своем дальнейшем пути, или могла вернуться в мир, она по скромности своей не видела себя достойной такого чина.