— Хм, — Галина не знала, что думать о его словах. Что он не говорил ей? — Если ваша магия угасает, как вы хотите остановить ведьму?

Он поднял свечи, чтобы обсохли, добавил хвороста в огонь и воду в котел.

— Мне нужен защитник, пока моя магия угасает. Когда я перейду к магии солнца, я быстро наберусь сил. Но нужно кое-что сделать, чтобы сдержать угрозу, — он выпрямился и поймал ее взгляд. — Мне нужен страж для моего физического тела, пока мой дух будет в Пустоте отгонять Ведьму инея. Я думал использовать Магода, но у него нет сердца или навыков для такого боя.

— Страж, — вот и причина. — Вы про меня?

Он кивнул и опустил больше кубиков воска в банку.

— Вы мне доверяете, — сказала она. — Откуда вам знать, что я сама не убью вас?

— Потому что я вам нужен, — он указал на маленькие квадратные окна здания. — Эта буря необычна, как и вражда между Урсинумом и Бесерой. Только со мной вы можете разобраться с этим, воительница Галина, если не хотите кровь двадцати тысяч солдат на своих руках.

Ай. Она смотрела на снег за окном.

— Докажите, что вы не с Бесерой. Докажите, что ваша магия угасает, что ведьма реальна, и что вы не создали бурю, чтобы мешать Урсинуму, — народ говорил, что у Галины был убийственный взгляд ее отца. — Сделаете это, и я помогу вам, — она посмотрела так на мага. — Ваше слово вызывает сомнения, теневой маг, и я ощущала вашу магию, так что ваши слова звучат как ложь.

Гетен стал отвечать, но она прервала его.

— Если я решу вас сторожить, это будет означать согласие на условия Его величества. Вернувшись из Пустоты, вы уберете чары вокруг Хараяна и присоединитесь к отрядам Урсинума на берегах Серебряного моря. Вы будете управлять магией и мечом, служа Его величеству, королю Вернарду из Урсинума.

Гетен стал холоднее, а она вспылила.

— Помогите сдержать Ведьму инея, и войны с бурей не будет, — сказал он.

— Это мои условия. Вы их принимаете?

Он скрестил руки.

— Нет.

Искра гнева вспыхнула в Галине. Она подавила ее, но стул загремел, когда Галина встала.

— Я предлагаю передумать.

Она прошла во двор, где все еще бушевала буря. Снег летел, прилипал к деревьям и башне. Ветер трепал за косы, которые она заплела не очень плотно, бросал ее волосы в рот. Она выругалась.

Галина прошла на кухню и хлопнула дверью так, что снег с сосульками обрушился на крыльцо.

— Я не закончила, маг, — она прошла, топая, по широкой лестнице, оставляя снежные следы. — Или ты примешь мои условия, или я перережу твое горло. А потом покончу с тобой.

Восемь

Гетен потирал подбородок, глядя, как воительница топала по снегу во дворе. Ветер трепал ее рыжие волосы. Он покачал головой и тихо рассмеялся. Он восхищался ею чуть сильнее, чем хотел убить. У женщины была стальная спина, она могла сдержать многое перед тем, как сломаться. Вот только она могла сорваться и вонзить в него нож.

Гетен все сильнее верил, что она как защитник и союзник была ключом к его выживанию и победе над Ведьмой инея. Маркграфиня Кхары не просто так прибыла к его двери, когда он нуждался в страже.

— Но такую женщину сложно убедить, — сказал он. — И она опаснее всего, что прячется под мебелью и за дверями.

Его веселье пропало. Ему нужна была ее сила, если он хотел сковать ведьму. Но, проклятье, она была сильна волей и разумом. И бескомпромиссной. И желанной. Гетен кашлянул.

Воительница понимала силу, и он не упустил изменение в ее суждении, когда он рассказал ей больше о своей изменяющейся магии.

— Я увидел больше в тебе, маркграфиня, — он мог получить ее доверие и помощь, пообещав сильную магию. И если он будет осторожен, он сделает это, не потеряв свободу. Но если она ощутит обман, она зарежет его, как гуся, и скормит его же волкам. — Не стоит ее злить, — пробормотал он. — У меня есть письмо короля.

Снег и мелкий лед стучали по окнам. Огонь трещал под котлом. Он вернулся к свечам.

— Лучше дать женщине остыть. Мне хватает работы, чтобы держаться вдали от ее меча до конца дня.

Когда Гетен сделал три набора по восемнадцать свечей, он поднял ладонь и тряхнул пальцами в сторону каждой лампы, призывая огоньки к себе. Шар зеленого волшебного огня появился, когда огоньки соединились. Он завис перед Гетеном и потускнел, когда маг сжал шар в ладони. Огонь не обжигал, пока Гетен не приказывал, в ладони мага он был прохладным, гудел потенциалом. Улыбка изогнула его губы. Воительница была как волшебный огонь, но куда горячее.

— Как же уговорить ее гореть для меня? — он рассмеялся. Он уже знал, что она была готова поджечь его кровать вместе с ним.

Тьма подступала. Тени плясали на полу, стенах и потолке, созданные огнем под котлом. Они шептали его имя, манили мага к ним, к холоду. Они были силой, ждущей его команды, бессмертной армией, созданной теневыми магами-предшественниками Гетена, прикованные к холму под его ногами.

Вернард и Зелал не зря хотели верность Гетена, и они были не первыми королями, которые уговаривали или грозили теневому магу. С теневой армией король мог сокрушить врагов и править всех Кворегной.

Но эта армия не покинет холм, как бы ни хотели этого маги. Якорь, приковывающий тени к Хараяну, существовал для защиты всех четырех королевств.

— А если солнечный маг может их отпустить? — сказал Гетен, хоть спрашивать было не у кого. — Ведьма может захотеть и эту силу, — эта мысль беспокоила.

Он проклинал тени, магов и Ведьму инея негромким голосом.

— Я не хочу вести ту армию.

Некромантия испортила прошлых теневых магов. После смерти они стали холодными блуждающими призраками, навеки прикованными к холму Хараян ради безопасности Кворегны. Гетен хотел избежать такой судьбы.

Огонь трепетал в яме, его дыхание вырывалось паром. Но он все еще удерживал зеленый огонь. Он раскрыл ладонь, сияние и жар усилились. Он выругался, огонь обжигал ладонь, хоть он и был рад редкому теплу. Он озарил комнату, отгоняя тени. Гетен бросил шар огня в яму. Огонь вспыхнул под котлом, все лампы загорелись.

— Меня не используют короли или духи, — он прошел в бурю. Волшебный огонь следовал за ним, лампы и яма под котлом снова потемнели. Гетен вернулся в цитадель, и шар огня зажег свечи на сете, когда он подошел, свет собрался в шар снова, когда он миновал их сияние. Так Гетен прошел в свою мастерскую на втором этаже цитадели.

Камин и свечи вспыхнули, когда он вошел. Он снял фартук с крючка и оглядел спящих волков. Их было четырнадцать, из них несколько были юнцами.

— Хегрид, найди Нони, — большой коричневый волк посмотрел на него с места у рабочего стола. Гетен добавил. — Пожалуйста, — и зверь встал, потянулся и вышел из комнаты. Гетен крикнул ему вслед. — Пошуми, приближаясь. Ее сердце не вынесет твое тихое появление.

В комнате были мед, масла, настойки и сладкие нектары. В деревянных коробочках был сушеный черный, зеленый и красный перец. Травы — синий гиллим, сладкая ежевика и монашья кровь, среди прочих — висели со стены и балок, и в баночках были разные коренья, зерно и пряности.

Он готовил лечебную медовуху и мази, наполнял их силой темных заклинаний, чтобы они прогоняли недуг. Он торговал ими с лесными ведьмами и лекарями в Кхаре и не только. Они звали мази и лекарства своими творениями, пока платили теневому магу за товары едой, монетами или сексом.

С этой простой магией Гетен обрел покой и цель.

Он вытащил неглубокую миску из шкафа, собрал масло глазопряна, малук, семена лиминта, хейпер и полдюжины других специй, а еще горсть сушеных эбон-ягод и устроился у стола. Там он начал толочь пряности в ступе, пока волки дремали вокруг него.

Хегрид вернулся, Нони появилась в мастерской через пару мгновений с подносом. Она огляделась, хмурясь так, что глаза почти пропали в морщинах.

— Обед для ее светлости.

— Отнеси в ее комнату.

Нони посмотрела на него.

— Старались не оскорблять гостью утром?

— Немного, — он затаил дыхание, откупорил бутылку неразбавленного эфира сомниферума. Один вдох, и голова закружится, два — и он будет на полу.

— Тогда голодайте, пока я не накормлю ее светлость, — она ушла с едой. Лестница скрипела, серебро звенело, она поднималась на третий этаж к гостевой комнате.

Гетен добавил четыре капли эфира в настойку, закупорил бутылку и выругался под нос.

— Я вызвал тебя сюда не просто так, старушка.

Хегрид свернулся под столом у ног Гетена. Нога теневого мага дрогнула, за нее его укусили, когда он был юным учеником.

Его бросили в лесу искать оленя, чтобы забрать его душу и использовать эту силу, чтобы овладеть чарами перемещения и вернуться в цитадель.

— Используй магию, как подобает, или умри в лесу, — прорычал Шемел.

Но Гетен не хотел убивать оленя. Он пытался призвать силы из флоры вокруг него. Но растения и деревья цеплялись за свою силу, как их корни — за землю, прятали ее глубоко.

Гетен не стал сильнее, а ослабел от усилий. Солнце село, свет в лесу погас. Вскоре он заблудился, и его окружила рычащая волчья стая. Он глупо побежал. Стая погналась, воя и лая. Вдруг отец Хегрида, Трагерн, прыгнул и сбил его, зубы впились в голень Гетена.

Он думал, что умрет, но волки прекратили атаку. Гетен смотрел во тьму, обнаружил, что лежал в дюймах от края утеса. Волк остановил его от падения на каменистый берег Серебряного моря. Стая не охотилась на него.

Гетен склонился и почесал Хегрида за ухом, а потом вернулся к ступе. Настойка была для Магода.

* * *

День тускнел, Гетен сильнее развел огонь под котелком с медовухой, сосредоточился на бутылке, накрыл горлышко тканью, чтобы остыло. Он вытер ладони об фартук, волки подняли головы, их сонные глаза стали внимательными, он отпустил хватку на их духах. Как и господин Ранита, они встали и потянулись.

Гетен открыл единственное окно в комнате, растопив лед вокруг рамы ладонью и тихим заклинанием. Он выглянул. Снегопад утих, но сугробы доставали до карнизов окон первого этажа.

Волки воплями привлекли его внимание. Им нужно было наружу.