Наконец, он поймал тонкую нить холодной горькой магии, и дорожка перед ним стала блестящей и скользкой от черного льда. Это была старая магия, как его, и она была острой, с шипами, полной злобы и смерти. Такая древняя магия была редкой, она почти никогда не бывала милосердной. Это была разрушительная сила, которую короли и королевы просили у таких магов, как Гетен, подавить.

Следуя за лентой холодной магии, он попал к широкому мелкому озеру с белой, похожей на мел, жидкостью, не отражающей его лицо. В центре стоял маленький восьмиугольный черный мавзолей. Жидкость текла из-под закрытых дверей и по ступенькам.

— Ведьма инея? — он коснулся жидкости, потер пальцы вместе. Жидкость была как выбеленные кости, была такой холодной, что обжигала. — Но те чары не пробить, — он встал и вытер пальцы об плащ. — Кто убрал их для нее?

Ведьма была древней и мстительной, ее заточил в Пустоте тысячу лет назад один из давно забытых предков Гетена.

Его вопрос остался без ответа, двери мавзолея открылись, и к нему устремился ледяной хлыст. Тонкая нить магии, за которой он шел, стала толще и опаснее. Он отпрянул, покачал головой от жжения льда и призвал больше теней. Он сделал из них черные тучи и послал их ослепить и запутать невидимого врага. Но воющий холодный ветер порвал их на куски, закружил и отправил в него. Его броня выдержала удар. Он опустил голову и шагал вперед.

Ветер вдруг изменился, потащил тени и снег к зданию, потянул Гетена. Он споткнулся, уперся пятками и сопротивлялся. Он вытащил длинный меч, вонзил его в землю, борясь с оглушительной бурей, окутавшей мавзолей.

Тени, снег и туман стали серым сверкающим смерчем. В нем мелькали лица, голоса визжали и выли. Гетен видел войну: тела извивались, кровь текла, королевства подавляла армия тени. Король Бесеры — Зелал, его брат, истекал кровью и молил о пощаде. Голова короля Вернарда висела на окровавленной пике.

Гетен отгонял непрошенные картинки. Его руки болели, дрожь усилилась. Его тело содрогалось, терзаемое темной магией в нем, пока нападающий пытался захватить его силу. Его кожа пылала, замерзая, легкие содрогались.

«Не борись. Уйди», — Ведьма инея станет манипулировать им, если получит шанс. И хоть его магия ослабевала, она могла получить достаточно сил, чтобы пересечь границу Пустоты и обрушить злобу на Кворегну. Он должен был сдержать зло в Пустоте, а не биться с ним.

Гетен укутал свой дух в истерзанный плащ и отвернулся от смерча. Он тратил остатки сил на этот бой. Лучше вернуться к границе и укрепить чары защиты, чтобы не дать Ведьме инея сбежать. Он сможет вернуть ее в гробницу и усилить чары, когда минует пик и получит магию солнца.

Как кровь и тающая плоть, черная тень обрывками капала с него, он пошел по белой воде. Жестокая магия следовала за ним, била по пяткам. Но Гетен двигался по извилистому пути, повороты должны были запутать тени и души, и атака ведьмы ослабевала.

Но, когда он перешел в реальный мир, он онемел, огненная искра пронеслась от его ног к макушке. Его тело рухнуло на листья и обломки веток.

Голоса звали его, но Гетен не мог ответить. Его легкие болели, мышцы свело. Если он не соединит тело и душу, застрянет в такой полужизни, пока его физическое тело не умрет.

— Откройте глаза, господин.

Магод. Он знал голос своего садовника. Мужчина и его пожилая мать. Нони, которая приглядывала за домом Гетена, говорили, чеканя слова, как весь айестринский народ.

Нони сказала:

— Ну же, господин. Вставайте. Нельзя тут спать.

Он открыл глаза в обоих царствах, вспышка золотого света ослепила его. Его дух пылал, магия полилась, и его душа врезалась в тело с такой силой, что он охнул, перекатился и откашлял белую жидкость.

Нони придерживала его голову и ворковала, как мать, которую он едва помнил. Гетен встал на четвереньки и выругался. Переход к магии солнца убьет его. Боль колотилась в голове, пытаясь выбить его глаза изнутри. Нони цокнула языком, но он оттолкнул ее руки.

— Хватит, — прохрипел он. — Я не ребенок.

— А штаны намочили как ребенок, — сказал Магод.

Гетен хмуро посмотрел на слугу.

— Напомни выпотрошить тебя, когда я восстановлю силы.

— Да, господин, — ответил Магод и помог Гетену встать.

— Что-то еще перешло границу Пустоты?

— Господин?

— Тень? Сущность? Видели что-нибудь необычное в лесу?

Нони покачала головой, Магод ответил:

— Ничего.

— Хорошо, — Гетен выдохнул и огляделся. — Это хорошо.

Черный волк сидел среди деревьев, темный силуэт среди тумана. Гетен выпрямился, и он повернулся и скрылся в тумане, кружащем от его движений. В тумане остальные из волчьей стаи следили за Гетеном и их братом.

Нони накинула на плечи господина серый шерстяной плащ.

— Идемте. Промерзли до костей. Я вскипячу воду, а Магод наполнит вам ванну.

Гетен принял флягу, которую протягивал садовник с каштановыми волосами. Он ополоснул рот и сплюнул. Он дрожал, пока слуги вели его по знакомой тропе к высоким готическим шпилям цитадели Ранит.

Двадцать два года прошло с тех пор, как Шемел, прошлый теневой маг, забрал девятилетнего Гетена из его комнат в столице Бесеры и привез в цитадель. До этого дня Гетен ходил на уроки политики, военного дела и общества — он нуждался в этом каждый день как будущий король Бесеры. Но когда его выбрали учиться, с Шемелом никто не спорил. Его слишком сильно боялись.

Гетен, Нони и Магод шли по извилистой тропе из глубин леса Хараян по вытоптанной за века извилистой тропе к прочным каменным стенам Ранита.

Даже призыв сил, чтобы поднять железную решетку, вызвал боль в голове Гетена, но он взмахнул рукой и поднял решетку. Тяжело опираясь на Магода, он проходил мимо каменных хижин и зданий заброшенной деревни.

Цитадель Ранит с одной стороны граничила с лесом, с другой — с морем. Стоя на неровной вершине холма, цитадель с толстыми стенами, потрепанными ветром, дождями и временем, выглядела тяжело. Но высокие узкие окна и изящный готический стиль перечили с тяжестью, создавая почти кружево на бойницах и фасаде.

Дом теневого мага, как и он сам, был полон противоречий.

Три

Ряды воителей и пехоты стояли полукругом, небольшая группа с королем Вернардом во главе, добралась до темного леса на вершине холма Хараян. Галина ехала за своим отцом, Таксин — рядом с ней. Лагерь короля тянулся ниже и севернее них.

Седло Таксина скрипнуло, он склонился к ней.

— Ты не обязана делать это, — сказал он. — Я проведу переговоры с магом. Я не боюсь его.

Галина посмотрела на его грубое лицо в шрамах.

«А я, по-твоему, боюсь?» — она повернулась к королю.

— Нет. Я сделаю это. Ты вернешься в Харатон и проследишь за укреплением замка.

Вернард поманил ее, и Галина направила Абеларда вперед, лошадь поравнялась с конем ее отца. Король Урсинума остановился у линии черных камней, отмечающих границу проклятого леса Теневого мага Гетена.

— Да, Ваше величество?

Король был невысоким и закаленным в бою, его внешность и настроение подходили его эмблеме черного медведя. Лохматый, с голубыми глазами и светлой кожей, он пережал рыжие волосы всем своим детям, но мать-бесеранка Галины дала ей необычный рост и длинные ноги. Кровь бесеранки отметила и ее лицо, плечи, грудь и спину созвездиями веснушек, которые общество Урсинума — особенно придворные дамы — считали нежеланным.

Вернард бесстрастно смотрел на нее.

— Ты точно сможешь тягаться с тем магом, девочка?

Она подавила желание ударить его. Она перестала быть девочкой в семнадцать лет, когда ее впервые ранили в бою при Гурван-Сам.

— Я не вернусь, пока не добьюсь его помощи. И если господин Гетен не присоединится к нам, я не дам ему помочь Бесере, — она не уступала отцу с каменным выражением лица. — Даже темный маг может пострадать от моего ножа в его животе.

Король Вернард отклонил голову и смотрел на высокую башню из серого камня, которая поднималась из темного леса. Цитадель Ранит, дом Теневого мага Гетена.

— Хорошо.

Маг был старшим братом короля Зелала, и от этого его дом у границы, но на стороне Урсинума, был неудобным. Галина сомневалась, что он захочет предавать брата и родную страну, так что скоро ее меч окрасится кровью мага.

Если она пересечет его чары защиты живой.

Советник Вернарда не хотел отправлять ее на переговоры с волшебником.

— Воительница слишком стара, проста и вздорна.

— Возможно, но она умеет вести переговоры, — сказал король, глядя на свою старшую незамужнюю дочь. — Я слышал, теневой маг любит бой проницательности и уважает силу. Эти качества у нее есть.

Король Вернард снова посмотрел на дочь.

— Илькер дал тебе документ с печатью? — она кивнула, и он повернул коня к лагерю и Серебряному морю. — Не потеряй головы, девочка, — он направил лошадь рысью, спускаясь по тропе, и крикнул напоследок. — Хотя, если не сохранишь, твой маг окажет мне услугу! — его смех утих, он оставил ее у края леса с ее лошадью, соколом и Таксином.

Галина проклинала старика под нос. Больше десяти лет Вернард использовал ее как разменную монету в военных альянсах, торговых соглашениях и политических угрозах в четырех королевствах Кворегны.

Но король Урсинума должен был почитать соглашения. Вот только Галина отказывалась выходить за хитрецов и тиранов, которых предлагали партнеры Его величества. Если теневой маг убьет ее, Вернард будет свободен от этих соглашений.

Она спрыгнула с седла и забрала птицу, Энор, с руки капитана.

— Верни Абеларда в Харатон, он мне на той тропе не понадобится.

— Галина, я боюсь за тебя…

— Бери коня и вернись в замок. Так тебе приказано, — она закинула сумку на плечо и поправила плащ на длинном мече на бедре. — И забери сентиментальность с собой. Мы на пороге войны, и мне нужно заключить союз.

Он взял Абеларда за поводья, спрыгнул со своего коня и схватил Галину за руку.

— А наш союз?

Она опустила сокола на плечо и накрыла пальцы капитана своей ладонью в перчатке.