— Ничего не бойся, мама.

Хлопок, и Прохорова тоже исчезла. А следом отправился и Соколов.

Он вышел в уже знакомую «прихожую».

Надо сказать, что со времени их первого перемещения, интерьер несколько изменился. Появилась ещё одна колба, а точнее — кастрюля, диаметром метра три.

Рыжов шагнул к выбравшемуся из спотресейфта Соколову. Протянул руку для пожатия.

— Чего же вы ко мне не зашли, Денис Евгеньевич, после освобождения.

— Торопился, Владимир Васильевич.

Бетти просто подошла и обняла. Объяснила:

— Он, как только пришёл ко мне, так сразу: «К Варе, к Варе».

Потом Денису:

— Как там у вас? Всё нормально?

— Пока не всё нормально, но я работаю в этом направлении. Бэт, давай Марию — в амбулаторию. Надо её обработать. Да и нас бы не мешало… Кстати, сколько у вас времени?

— На пиктайме?.. Половина двенадцатого дня.

После стандартной процедуры диагностики и обработки, Денис вдруг увидел, что его «мать», ещё достаточно молодая женщина. Он спросил у Вари.

— Слушай, а сколько лет Марие?

— Тридцать четыре. Она всего на год старше меня.

И закручинилась. Он понял, — в чём дело и успокоил:

— Варенька, тридцать лет — это ещё не возраст. Тут женщины в пятьдесят рожают.

— Ваня, представь, — мне будет пятьдесят, а тебе — тридцать четыре. Я старуха, а ты…

Тут вступила Бэт и полушутя укорила Варю.

— Так по-твоему — я старуха?

Варя поняла, что допустила бестактность и бросилась к Бетти с извинениями.

А Соколов поправил.

— Когда тебе будет пятьдесят, мне уже стукнет сорок. Так что…

Тут зашипел механизм крышки капсулы коррекции. Денис отвернулся, а женщины пошли вытаскивать Марию из кокона.

Хозяева уехали. Спешили куда-то.

А гости, прежде всего, отмылись от дезинфекционных процедур. Ничего не понимающую, покорную Марию, помыла Варвара. Гагарину помыл Соколов. А потом он, ополоснувшись сам, ввинтился на кровать между уснувшими женщинами и тоже провалился в сон.

Когда собрались вечером на кухне, наговорились всласть.

Бэт повела всех в спальню и показала пояс чемпиона UFC, висящий на стене над изголовьем кровати. Вернувшись на кухню, она рассказала про свою короткую карьеру.

Лодж, в том же две тысячи шестнадцатом году, встречалась ещё с двумя бойцами-женщинами. С точно таким же результатом, как и в первом бою — за четырнадцатое место. Победа на первых секундах.

В следующем году, до весны провела ещё две встречи и переместилась на третье место в рейтинге бойцов. И бросила вызов чемпионке, бразильянке Марсии Де Коста. Та долго тянула резину, но в августе вынуждена была согласиться.

В середине первого раунда Де Коста легла. Бэт рассказывала:

— Пришлось с ней повозиться. Она от меня просто убегала, пока судья не вынес ей предупреждение за пассивность. Тогда она попыталась пройти мне в ноги, и перевести в партер, но напоролась на «коленом в голову». И всё. Тяжёлый нокаут… И знаешь… Ты правильно сказал — мне стало скучно… Ну, пояс. Ну, победа. Ну и что? Они действительно — не лучшие. И я ушла. Звали… Вызывали претендентки, но я ушла навсегда.

— Для себя тренируешься? — спросил Денис.

— Нет, — отмахнулась Бэт, — бег, скакалка, тренажёры. А в бой не хочу…

Варенька радовалась.

— Ну, и правильно. Ну, и хорошо. Не женское это дело.

Потом Бетти переключилась на свою работу.

Из института оба ушли. А сам институт закрылся. Исследовательская работа зашла в тупик. Просто Рыжов и Лодж раньше всех это поняли. Мощный хронотрон, излучающий широкий пучок тахионов, демонтировали. Назад во времени путешествовать было опасно, вперёд — невозможно, и специалисты, поняв бесперспективность научных направлений, расползлись.

Рыжов улыбался.

— Ты видел большой спотресейфт в кармане? Это наша разработка. Это мы с Бетти, сами, без посторонней помощи. Грузовой портал, представляешь?

— Уже испытывали? — поинтересовался Денис.

Бэт смеялась.

— Нет, что ты. Ну, представь — переместим мы в него слона… И куда его из кармана девать? По частям вытаскивать?

Рыжов по-прежнему преподавал в университете. А на Бетичку вышел Юрген, который сейчас «Илия». Он, поначалу предлагал скооперироваться в вопросах омоложения толстосумов. Бизнесмен, едрит его. Но Бэт предложила ему другое, совершенно законное направление.

И тут Лодж понесло. Это для неё оказалось актуальной, животрепещущей темой.

Она рассказывала, что подкинула Илии Ландис идею с мировой транспортной системой:

— Представьте — разбросанные по миру спотресейфты… Мы их, правда, назвали — «телепортами», чтобы народу головы не заморачивать… Они настроены друг на друга, но с нулевым смещением времени. Представили? Вот! У нас уже четыре рабочих поста: Берлин, Париж, Вашингтон и Канберра. Подключили правительства, получили субсидии, и строим порталы. В перспективе — мировая сеть. Люди уже мотаются через «порты» туда-сюда. Ну, представьте — или за билет на самолёт платить четыре сотни и томиться в салоне три-четыре часа, или за две сотни мгновенно оказаться там, где надо. Разница же есть?

— А не перехватят у вас идею? — спросил Соколов.

И Рыжов и Бэт усмехнулись.

— Деничка, — объяснила Лодж, — сам спотресейфт не представляет из себя ничего сложного. Ладис уже открыл производство «колб». Вовка продал ему схему устройства, и они их уже ляпают. Пять миллиардов разово отхватил. Только вся хитрость в настройке…

Владимир Васильевич перебил.

— А методики настройки, формулы расчётов для перемещения и прочее, они вот тут.

Он притянул голову Бэт к себе и поцеловал её в макушку.

— Бетичка единственный человек в мире, кто знает — как это делается. А я сляпал грузовой портал. Поломал голову изрядно. Но потом, подробил пространство переноса на несколько зон, и всё пошло нормально. Буду внедрять…

Он усмехнулся.

— Грузовой портал, сам по себе, тоже требует нивелирования. И тут уже я единственный в мире специалист. Так что…

— Зарабатываем хорошо, — покивала Лодж. Потом вспомнила:

— О! Сейчас! — и упорхнула.

Принесла банковскую карту, подала Денису.

— Мы с Рыжовым сбросились по полтора миллиона, так что тут у тебя три миллиона едэнов.

А Варенька спросила у хозяев:

— Вы так и не женаты?

— Нет, — вздохнула Бэт, — всё некогда.

— А как же — дети? Как без детей жить?

Бэт пожала плечиками.

— Так у нас есть ребёнок. Катрин. Ей уже восемнадцать.

И, на удивлённый взгляд Вари, пояснила:

— Она в Вадуце, у бабушки. У моей мамы.

Варя задумалась.

А Соколов задал вопрос:

— Господа, а для меня работа найдётся?

— Конечно, — обрадовалась Лодж. — Два клиента уже наготове. Ждём только тебя.

— И солидно платят?

— По четыре миллиарда каждый. Они сами предложили такие суммы, а мы не отказались. И тебе по четыре миллиона за каждый эпизод. От той пары миллиардов уже осталась только половина. Расходы на эксперименты большие. Новые аккумуляторы купили. Для экспериментов с грузовым спотресейфтом. А они дорогие, заразы. Они на графите-14, по восемьсот тысяч каждая. И всего их шестьдесят две штуки. Считай, пятьдесят миллионов вылетело. Да материалы. Да изготовления элементов сетки. Короче, встали нам эти изыскания в миллиард. Но мы думаем — окупится это дело, окупится.

— А этот… Илия вам зарплату платит, или вы в «деле»?

— Платит за установку каждого порта по десять.

Поправилась:

— По десять миллионов. Мы — очень нужные люди. Нас уже на Нобелевку номинировали. Так что, мы на пике прогресса.

Тут Соколов заинтересовался:

— Я как-то не спрашивал, но мне интересно насчёт прогресса. Вот смотрю я на ваш мир — а ведь ничего не изменилось. Такие же дома, почти такие же машины. Компьютеры, кухни, дороги… Вообще, мало что изменилось. Всё как сто лет назад.