— Он там! — визжала девушка.

Сурта и его жена несколько секунд бездействовали, оставаясь неподвижными. Маверик, в ужасе пятясь от двери, вернулась в проходную комнату, где, не считая Анина, находились все остальные. Сейчас никто из них не слышал шороха у входной двери из-за ее крика.

— Не ори! — рявкнул Донской на девушку.

Олег Сурта как будто опомнился и шагнул в переднюю. За ним — Ольга.

Анжела Маверик воскликнула:

— Он за дверью! Пробует открыть!

— Олег! — вскрикнула Ольга, хватая мужа за руку.

Было поздно. Сурта, недолго думая, вскинул ружье, направив дуло в правый нижний угол двери, и спустил курок.

Громыхнул выстрел. Стекла в доме протестующее задрожали. Ольга отшатнулась от мужа, зажав уши руками. Донской бросился к Сурте через комнату.

Кусок двери в нижней правой части был выбит. В зиявшем отверстии виднелся покореженный пол веранды и никаких признаков богомола, убитого или хотя бы раненого.

Передняя комната как бы погрузилась во что-то мутное: пороховой дым и пыль от изувеченного материала двери.

Олег Сурта снова направил ружье в дверь, и Донской рывком потянул его на себя.

— Хватит! — гаркнул он Сурте в ухо. — Его там нет!

Опасаясь, что тот все-таки выстрелит, Донской вытянул его в соседнюю комнату.

— Ты чуть дверь не вынес! Смотри за кухней!

Сурта вырвался, процедив:

— Руки убери!

Донской взорвался:

— Кретин, думай прежде, чем палить! Подождал бы хоть немного!

Сурта ответил:

— Не командуй! Сам то ты ЧТО, герой!?

— У ТЕБЯ ведь ружье!

Анжела Маверик вскрикнула:

— Ребята, прекратите!

Сурта отвернулся от Донского к кухне, ноздри раздувались, лоб покрылся бисеринками пота, щеки покраснели и дрожали, руки, сжимавшие ружье, колотились. Ольга, у которой выступили слезы, приобняла его, тем не менее не находя слов успокоения.

Донской, понимавший бессмысленность и даже опасность ругани, сжимал зубы, словно не пуская поток слов, желавших вырваться на волю. Он нагнулся и подхватил столовый нож, оставленный им на полу.

Перед ним стоял Сергей Анин, лицо бледное, в глазах — растерянность и отчаяние.

Донской отвернулся от него, как бы отрезая малейший повод для разговора. В голове мельтешили образы — его действия, какие бы он не предпринял, если бы он дал полную волю своим чувствам. Его сейчас бесил каждый из них. На каждом из них лежала какая-то часть вины за то, что он, Артем Донской, оказался здесь.

Нет, они определенно заслуживали того, что получили. Ни на кого нельзя положиться. Никто из не рискнет ради него. Кроме того, они все — тупые кретины. У Сурты был какой-то шанс, но он, едва не наложив в штаны, тут же выстрелил. Ему бы подождать хоть немного. Возможно, богомол совершил отвлекающую попытку, хотел выяснить их реакцию, и проникать в дом через входную дверь вовсе не собирался.

В этом случае Сурта тем более не должен был сорваться. В результате: потратил патрон, искорежил дверь, нагнал на всех панику.

Донской не мог найти себе места, ноги носили его на крохотном промежутке между окном и входом в соседнюю комнату, пока из этого своеобразного транса его не вырвал стон Грожина.

Тот расширенными глазами созерцал оконный проем.

Ольга Сурта Зажала себе рот ладонью. Как и у Грожина, глаза у нее расширились.

Артем Донской повернулся к окну.

Ничего особенного там не было. Парень видел часть двора и деревья позади забора.

Он посмотрел на Грожина.

— Что? Что ты там видел?

Тот лишь полуоткрыл рот; за него ответила Ольга:

— Что-то промелькнуло за окном. Только что.

— Богомол, — прохрипел Грожин.

Донской отпрянул к стене.

— Смотри там, — сказал он Анину.

Только он это произнес, как звук рассекаемого воздуха послышался за окнами фасада.

После чего ушел за дом.

Ольга Сурта ахнула, хлопнув мужа по плечу. Сурта повернулся к окну кухни.

Звук рассеченного воздуха послышался во дворе.

Грожин вскрикнул, вытянув руку в направлении окна. Сурта развернулся.

На этот раз Донской уловил боковым зрением тяжелую тень — тварь на доли секунды зависла у окна. Возможно, так лишь показалось.

— Он здесь! — крикнул Анин, направляя револьвер в одно из окон фасада.

Спустя секунду вскрикнула Анжела Маверик, тыча в окно кухни. Донскому, который его не мог видеть, послышался скрежет по стеклу. Сурта снова повернулся.

Донской оказался рядом. За окном был лишь соседний двор.

— Что он делает? — ярость и страх исказили Сурте лицо.

Богомол прошмыгнул за окном, выходившим во двор. Сурта, метавшийся будто в горячке, снова направил в него ружье. Дуло зацепило плечо Донскому, и тот отпрянул к соседней комнате.

— Только не стреляйте! — заявил Донской. — Не вздумайте!

— Что он делает? — повторил Сурта.

Анжела Маверик быстро сказала:

— Ищет, где пробраться в дом.

— Не стреляйте, — потребовал Донской. — Пока он не разобьет окно сам, не стреляйте!

Звук рассекаемого воздуха тем временем исчез. Чтобы снова появиться спустя четверть минуты. В очередной раз богомол облетел дом, задержавшись на секунду за окном кухни. Затем за окном, выходившим во двор.

За окном фасада. Снова за окном кухни.

Молодые люди метались в старом доме, как кролики в клетке, вокруг которой бродит лисица. Несколько минут подобной вакханалии опустошили каждого из них. Двое парней, у которых было оружие, не успевали повернуться туда, где время от времени тварь сбавляла скорость.

Наконец Олег Сурта остановился, опустив ружье. Через несколько секунд его жена вскрикнула, отшатнувшись от кухни в очередной раз. Сурта вскинул ружье.

Донской, видевший его обезумевшие глаза, прыгнул и ударом руки направил ружье в пол.

— Хватит! — крикнул он. — Пока сами себе не повышибали мозги! Хватит мотаться! Мы должны сесть и не дергаться. Иначе свихнемся.

Сурта, вымотавшийся донельзя, понуро смотрел на него, опустив плечи. Никто не произносил ни слова. Их словно вырвали из жуткой бесконечной круговерти.

— Давайте сядем, — уже спокойней предложил Донской. — Все вместе.

В последующие два часа ничего не изменилось.

Они сидели каждый на своем месте. Время от времени богомол кружил вокруг дома. Поначалу они вздрагивали, дергались, готовые снова вскочить и метаться из стороны в сторону. Однако в дальнейшем в каком-то смысле привыкли, если в подобных обстоятельствах возможно привыкнуть к чему-то, несущему смерть.

— Скорее всего, — сказал Донской, — он пытается нащупать нас. Богомол обычно сидит в засаде и ждет появления жертвы. Этот сначала так и действовал. Теперь поведение его изменяется. Гадина учится. Он понял, что мы не собираемся выходить, и решил выгнать нас сам.

После непродолжительной паузы Донской добавил:

— Он не рискнет залезть сюда, не видя кого-то из нас конкретно. Главное — не подходить к окнам.

Где-то во дворе после недолгого затишья в очередной раз невидимое ими насекомое рассекло воздух, вызвав общую дрожь.

Затем опять тишина.

Анжела Маверик тихо спросила:

— Откуда вообще взялась такая крупная особь?

Она смотрела на Донского и тот пожал плечами.

— Не знаю.

Артем не хотел заводить подобный разговор. Во-первых, это отвлекало от наблюдения за окнами, во-вторых, ничего не меняло — факт остается фактом: им угрожает гигантский богомол.

В очередной раз Донской не смог сдержать ненужные размышления, катализатором для которых стал вопрос Маверик. Он вспомнил рассказ Анина, услышанный им на поляне, еще прежде, чем он увидел Котлован. Вряд ли столько слухов появилось на пустом месте. Если допустить, что возле Котлована действительно случаются странности со временем, из этого следует, что богомол как-то с ними связан. Как — другой вопрос, но иного объяснения не было, ведь появилось насекомое именно у Котлована.