Неожиданно буран прекратился, но это не принесло облегчения людям. Что-то странное творилось в природе, казалось, воздух начал перемещаться вертикально, и постепенно белая поверхность острова слилась с неестественно белой атмосферой.

— В Арктике это называется «белизна» — страшная штука, — пояснил Брэй.

— Выберемся ли мы отсюда? — пробормотал Бриджес в смятении.

Ему никто не ответил.

Во время очередной остановки Нортон с компасом в руках отошел от машины и неожиданно совсем исчез, как если бы он растворился в воздухе.

Гейм с тревогой выскочил из кабины и несколько раз крикнул, подавая приятелю сигнал вернуться. Ответа не последовало. Странная, не виданная им никогда раньше светящаяся белизна, казалось, струилась перед глазами и скрывала от взора даже пальцы собственной вытянутой руки.

— Кажется, случилось несчастье, — сказал Паяльная лампа, тоже вылезая из кабины и становясь рядом с Геймом. — Подошли выбравшиеся из своего убежища в санях тщедушный Лоусон, его спутник Скаддер, Боб Финчли. Узнав об исчезновении Нортона, Лоусон в выражениях, не идущих к его ученому званию, принялся бранить летчика, а Скаддер обратился к полковнику с требованием немедленно ехать дальше.

— Иначе мы все из-за него погибнем, — скулил он. Бриджес некоторое время колебался, не зная, как быть. Затем махнул рукой и приказал двигаться.

— Нет, сэр, мы не поедем дальше, — возразил Гейм и положил руку на плечо Брэя, давая тому понять, что он надеется на его помощь.

Паяльная лампа нерешительно мялся, но занять свое место за рулем не спешил.

Гейм поднял револьвер и несколько раз выстрелил. Вспышки выстрелов гасли в странном ослепительно белом сиянии. Финчли притащил связку веревок, привязал один конец веревки к раме вездехода, и Гейм тотчас понял его замысел.

— Идемте с нами на поиски Нортона, — предложил он Брэю.

Но Брэй, отойдя на несколько шагов от машины, у которой Лоусон и Скаддер продолжали наседать на полковника, тихо сказал Гейму:

— Вы ступайте одни, я останусь здесь. Так будет лучше… При случае я вам расскажу об одной непонятной штуке… Нет, черт побери, я должен быть возле машины и дожидаться вас. Идите и не беспокойтесь.

Гейм и Финчли отошли на несколько десятков метров от вездехода, стараясь выстрелами и ракетами привлечь внимание Нортона. Так продолжалось довольно долго.

— Вот она — пасть дьявола, — вытирая с лица пот, промолвил утомившийся Финчли. — И боюсь, что Нортону не удастся из нее выбраться.

— Вздор! — рассердился Гейм. — Мы спасем его.

Прошел еще час. И в минуту, когда Гейм усиленно размышлял над тем, что же делать дальше, он неожиданно столкнулся с Нортоном. Они крепко пожали друг другу руки и направились к машине.

— Как же ты допустил такую неосторожность? — упрекнул Гейм приятеля.

— Что-то произошло с компасом. Он неожиданно отказал. К несчастью, я обнаружил это, когда уже потерял вас из виду. Вот и все.

Гейм задумался.

— Что же с ним случилось? Давай-ка посмотрим. — Он взял из рук Нортона компас и тотчас спросил: — Ты давал мой компас в руки кому-нибудь из твоих спутников на санях?

— Нет, — с недоумением ответил Нортон. — А что?

— А то, что это вовсе не мой компас. Такой же, но не мой.

Нортон, пораженный остановился.

— Рядом со мной в санях лежал Лоусон, — медленно сказал он. — Н-не может быть… Зачем ему нужно было подменить компас?

— Не знаю, — буркнул Гейм. — Как-нибудь выяснится… А пока, думаю, подмену компаса следует скрыть.

Снова Гейм занял место в кабине рядом с притихшим Бриджесом, и вездеход тронулся вперед. Брэй вел машину мастерски.

Прошло, по-видимому, еще часа два, прежде чем задремавшие Бриджес и Гейм очнулись от толчков. Машина шла зигзагами, делала крутые повороты.

— Что случилось? — испуганно закричал полковник, вскакивая на сиденье и сильно при этом ударившись головой о крышу кабины.

Брэй неожиданно остановил «Норд».

— Не могу, — простонал он. — Началось…

— Что началось? — продолжал допытываться у него Бриджес, испуганно озираясь.

— Видения, сэр.

— Что за чертовщину ты городишь!

— Нет, сэр, я знал, что при «белизне» это случается, но со мной — впервые. Мне казалось, что я еду по людным улицам города. Понимаете?

Бриджес явно ничего не понимал.

— Галлюцинации, — произнес Гейм и занял место у руля.

— Вот что, капитан, — сказал Бриджес. — Я устал сидеть здесь, скорчившись, пойду отдохну в санях.

Место полковника занял Лоусон, и управляемый Геймом вездеход продолжал свой путь.

И вдруг видения начались и у Гейма. В призрачной белизне он неожиданно увидел яркую зелень растений. Ему захотелось рассмотреть, что это такое, и он узнал знакомую аллею, ведущую к отцовской ферме в Калифорнии. Машина плавно мчалась по этой аллее, ставшей бесконечной.

Гейм очнулся — видение исчезло, и он свободно вздохнул. Ему не хотелось, чтобы спутники увидели, что с ним творится неладное. Но никто ничего не заметил. Так прошел еще по крайней мере час. Внезапно высокие снежные сугробы преградили путь, и Гейму пришлось проявить все свое искусство, чтобы вести «Норд», почти не снижая скорости.

— Куда мы, собственно, едем? — спросил Финчли у своего друга.

— Пытаемся пробраться к северной оконечности мыса Риксдаген, откуда мы начинали эту злосчастную поездку, — ответил Гейм. — Разве ты сам не догадался об этом?

— Боюсь, — с некоторой тревогой возразил Финчли, — что мы прямиком направляемся к полюсу. Ведь до него отсюда примерно четыреста пятьдесят миль.

Гейм только пожал плечами.

— Могу тебе порекомендовать обратиться к полковнику, — с грустной иронией ответил он.

Но мысль о том, не направляются ли они к Северному полюсу, встревожила Гейма. Полковник Бриджес явно заболел от страха и давно уже не руководил экспедицией. Гейм хотел посоветоваться с Нортоном, но профессор Лоусон упорно не уступал тому, своего места в кабине — совершенно очевидно, он стремился помешать Нортону остаться с Геймом.

Вдруг Паяльная лампа во весь голос крикнул:

— Смотрите! — и резко затормозил.

— Что такое? — спросил Гейм, не понимая в чем дело.

— Приливная трещина. — Брэй многозначительно посмотрел на Гейма, и тот понял, что вопрос об их местонахождении мучил не его одного.

Погода прояснилась, туман исчез, и перед взорами членов экспедиции открылось нечто поистине их поразившее: они находились на краю огромной арктической равнины, гладкой, покрытой легкой рябью снежных волн.

— Вот оно! — вздохнул Бриджес. — Нашел!

Спорить с ним было некому, хотя все знали его роль в этом опасном путешествии. Бриджес был здесь начальником, и он не замедлил дать это понять: по его приказанию для него и профессора Лоусона была немедленно поставлена отдельная палатка, в которой Брэй установил походную рацию.

— Вот тут будет наша военно-воздушная база «Норд», — заявил снова ставший спесивым полковник. — Отсюда мы будем угрожать северному побережью Советского Союза.

Его не слушали — все это было не ново, воспринималось каждым по-своему, а главное — надо было разбивать лагерь и без конца карабкаться по сугробам и косогорам, обследуя окружающую местность.

Как-то неожиданно для Гейма, он во время одной из таких вынужденных прогулок очутился в паре с Лоусоном. Летчик и геолог на лыжах возвращались с юго-запада. Крошечный пока лагерь экспедиции был скрыт от них высоким ледяным куполом. Они двигались прямо, намереваясь достигнуть лагеря кратчайшей дорогой. Неожиданно путь им преградила трещина, достигавшая трех — четырех метров ширины. Трещина уходила далеко в обе стороны, и пришлось потратить немало сил и времени на то, чтобы миновать ее.

Какова причина возникновения этой трещины? На эту тему, воспользовавшись представившимся случаем, Лоусон прочел летчику целую лекцию. По его словам выходило, что вся Гренландия покрыта мощным ледниковым щитом. Откуда же взялся этот щит? За короткое и суровое лето снег не успевает растаять. Так он накапливался в течение тысячелетий. Под давлением собственной тяжести снег превратился в колоссальные толщи льда. Толщина покрывающего сейчас остров ледникового щита, с изумлением узнал Гейм, достигает в среднем двух — трех километров. Поверхность гренландского ледникового щита уступами спускается к окраинам. Ученые высчитали, что объем гренландского льда равен трем миллионам кубических километров; если этот лед растопить, то уровень мирового океана поднимется на восемь метров, и воды океана затопят низменные берега всех материков.