Наконец пришел знаменательный для всех жителей Заполярного 1965 год. Завершилось строительство Ждановского горно-обогатительного комбината. Цех обжига выдал первую продукцию. Свершилось то, ради чего приехали сюда, в этот суровый край, тысячи добровольцев.

Одно время мы жили с мамой вдвоем; жена и дети отдыхали. И вот однажды вечером я лежал не раздеваясь на кровати усталый, небритый. Мать пошла в магазин. Вдруг слышу — по радио диктор говорит: «За особые заслуги… присвоить звание Героя Социалистического Труда Серикову Владиславу Пахомовичу — бригадиру комплексной бригады треста «Печенганикельстрой».

Я обомлел. Героев в ту пору на Севере было мало.

Заходит мать. Видит, я не в себе.

— Мама, а мне Героя присвоили…

Гляжу, мать на ногах еле держится, так поразила ее эта новость. Я схватил ее на руки, положил на кровать.

Она пришла в себя. И, первое, что сказала сквозь слезы: «Значит, наша фамилия снова зазвучала?…»

Ей было это важно: громко, на всю страну зазвучала фамилия ее мужа. Сколько лет она носила в себе эту надежду! И… свершилось!

«Сейчас же люди придут!» — засуетилась мама.

И точно, не успел я побриться, пришли друзья-товарищи.

Не всем хватило места, стояли у крыльца. Даже мой друг Шупа сумел пробиться ко мне только на второй день. Смешно, но пришлось установить очередь на посещение.

И так каждый вечер — до двух, трех часов ночи. Приходилось выдерживать и еще на работу ходить. Все радовались за меня, это был наш общий праздник.

А через несколько дней меня вызвал управляющий трестом. Тут же сидел секретарь райкома партии.

— Значит, такое дело… В ночь выезжаем в Мурманск. Будут вручать Звезду… У тебя костюм есть?

— Нет, — говорю.

В те годы в Заполярном костюмов в свободной продаже не было.

Все переполошились! Стали звонить в обком партии. Там говорят: «Немедленно в Мурманск!»

Прибыли в Мурманск. Сижу в гостинице. Вечером привезли костюм, но не моего размера. Пришлось вызвать портного, снять мерки.

Утром меня подняли: бегом в ателье. Надел костюм — ну прямо по мне. Как только успели перешить за ночь?

Награждение прошло торжественно. Сын, в то время семиклассник, посвятил мне стихи:

Мальчишка, а сумел уместить в четыре строчки человеческую жизнь.

Мать повесила мой костюм в своей комнатке: не в шкаф, а на виду, на стене. Однажды ночью гляжу: стоит и ласково гладит рукой звезду. Старенькая. На глазах слезы счастья. Эта картина до сих пор у меня перед глазами.

Я счастлив, что при жизни матери получил эту высокую награду, стал лауреатом Государственной премии СССР.

А главное — при ней вступил в партию. Четырнадцать лет избирался членом областного комитета партии, был делегатом партийных, профсоюзных и почетным делегатом комсомольского съездов. Старался достойно нести эстафету, принятую от отца-большевика.

В 1967 году завершилась последняя моя стройка в Заполярном — Дворец культуры. Десять трудных, но счастливых лет остались позади.

Я переехал с семьей в Мурманск — город на берегу Баренцева моря.

Из окон домов, расположенных амфитеатром на сопках, открывается Широкая панорама Кольского залива: доки, причалы, портальные краны и целый лес мачт. Снуют проворные буксиры. Ветер подхватывает и несет запахи моря в город, где тысячи мальчишек мечтают стать моряками.

Мурманск — столица Заполярья. Устроенный быт, культурная жизнь. Но дела не радовали. СМУ-2 треста «Мурманскпромстрой», куда меня перевели, начало строить десятки сооружений, но ни одного не могло закончить. Некоторым объектам было по 5–6 лет. Я видел множество бригад, которые ничего не делали и за это еще ухитрялись получать первые места в соревновании.

На меня смотрели с любопытством: какой из него получится «деятель»?

Ситуация на новом месте оказалась сложной. Пришлось иметь дело с теми, кто мог явиться на работу нетрезвым, вообще не выйти на работу после получки, с легкостью подать заявление об уходе.

Начальник управления привел меня на строительную площадку и показал на десятка полтора человек, лежавших вповалку вокруг заглохшего компрессора. Бригада второй день находилась в коллективном загуле. Уже был издан приказ, который и по сей день хранится в архиве отдела кадров: «Бригаду В… в связи с коллективным пьянством расформировать».

Начальник посмотрел на меня с вызовом: что же, с хорошим коллективом любой бригадир может начинать. Но если ты и вправду умеешь воспитывать, то вот тебе «сырьё». Приказ о расформировании бригады отменили.

«Воспитывать» приходилось ежедневно. Случалось, особенно после получки, что некоторые участки оказывались полностью оголенными.

Меня спрашивали:

— Пахомыч, а где ж остальные?

— Я отвечал:

— Тоже найти не могу. Вот проспятся, сами объявятся.

Объявлялись. Я не кричал, не писал докладных начальству. Коротко объяснял:

— Как поработал, так и получишь.

Не отступал от сказанного ни на шаг. Медленно, не до всех сразу, но все же доходило: пить во время работы — это обкрадывать прежде всего себя самого. Но уж если я замечал, что человек начинает исправляться, то не жалел для него ни времени, ни душевного тепла.

В бригаде собрались молодые парни. Делать они мало что умели. В основном копали землю. Между прочим, и загуляли они из-за этой земли. Копали целый месяц траншею, оказалось — не в ту сторону.

И вот пришел день, когда я увидел: люди задумались о себе, о своем будущем. Значит, можно начинать новую жизнь. Собрал всех. Речь моя была короткой:

— Будем строить объекты «под ключ». Ищите специалистов. Для начала — человек тридцать.

Все включились в поиски «спецов». Помогли обстоятельства. Трест «Печенганикельстрой» после окончания строительства Ждановского горно-обогатительнога комбината расформировали, и кадровые рабочие разъехались по многочисленным стройкам области. Часть этой старой гвардии, соратники по Ала-речке, влились в мою новую бригаду — Георгий Николаев, Владимир Герасимов, Степан Кондрусик и другие проверенные на прочность в самых трудных испытаниях. Они принесли с собой энергию, оптимизм, опыт и трудолюбие. Опираясь на такой испытанный костяк, можно было уже смело пополнять коллектив новичками.

Я так и говорил: набираю молодежь в свою старую бригаду.

Набирал где только мог. Однажды на вокзале встретил парня. Демобилизовался, приехал в Мурманск, устроиться на работу сразу не удалось. Я взял его к себе в бригаду и не раскаялся.

Приходили люди и сами: чувствовали, что у нас можно работать по-настоящему. Виктор Гуцало (позже он стал моим заместителем) сам руководил коллективом. Но попросился к нам рабочим. Пришел каменщик Николай Иванов, в прошлом матрос Краснознаменного Северного флота, жадный до дела человек. Юрий Берг начинал «зеленым» сварщиком, потом стажировался в другом коллективе — у аса сварки Марлена Ивановича Нечая — и вернулся, имея третий разряд. Хорошим помощником стал арматурщик и сварщик Валерий Кузнецов. Все они наряду с ветеранами Немало сделали для укрепления бригады.

Через два года коллектив завоевал звание лучшей бригады Минтяжстроя СССР.

Теперь вместе с «гвардией» из Заполярного нас стало 27 человек — уже можно было решать большие задачи. Пришел я в управление и попросил: «Дайте нам пусть трудное, но настоящее дело. Люди должны честно заработать хорошие деньги».

И нам нашли такое дело: благоустройство в районе овощной базы. Местность болотистая, грязь по колено. Задание, прямо скажем, трудновыполнимое, но работа денежная.

Сделали мы расчеты по дням. Получилось: весь месяц — ежедневно — всем трем сменам надо принимать по 50 кубометров бетона. А ведь еще нужно время на подготовку площадок: расчищать болото, засыпать его бутом, гравием, песком, все это уплотнять, выравнивать. Как справиться с таким объемом? Выход напрашивался один: каждая смена по возможности помогает другой. Или выйдет на час, а то и на два пораньше, или же задержится после смены.