Смерть цесаревича вызвала самые разные отклики в России. Был пущен слух, будто его отравили Великий князь Константин Николаевич и его супруга. Возникал вопрос и об ответственности окружавших цесаревича медиков. Многие винили прежде всего врача наследника, доктора Шестова.

Шестов родился в 1831 г., в 1854 г. закончил Медико-хирургическую академию, в 1855 г. получил степень доктора медицины. Побывав в Париже, Берлине и Праге, Шестов в 1859 г. вернулся в Россию и был назначен доктором наследника с зачислением по Военно-морскому ведомству. В 1860 г. он был утверждён адъюнкт-профессором при клинике госпитальной терапии Медико-хирургической академии. Несмотря на явную неудачу в лечении цесаревича, Шестов с 1866 г. и до самой своей смерти в 1876 г. был ординарным профессором кафедры частной патологии и терапии Медико-хирургической академии.

Император Александр III, второй сын императора Александра II, родился 26 февраля 1845 г. Роды принимали лейб-акушер Шольц (в своё время участвовавший в оказании первой помощи раненому А.С. Пушкину) и акушерка Воспитательного дома Анна Чайковская.

В молодости Александр Александрович не был обделён здоровьем и силой — легко разгибал подковы. Напоминая своим видом былинного богатыря, он казался олицетворением цветущего здоровья. Лишь перенесённый им в 27-летнем возрасте тиф в тяжёлой форме оставил свой след — цесаревич лишился половины своих сверхгустых волос.

Зимой 1883 г., уже будучи императором, выпав на ходу из саней, он поранил себе руку. Подробности инцидента в печати не сообщались, чтобы не повредить авторитету коронованной особы, глухо говорилось лишь о болезни императора (видимо, не без причины: в момент падения император был, как бы это сказать помягче, не совсем трезв). Сообщение породило слухи о покушении, в связи с чем К.П. Победоносцев потребовал от министра внутренних дел Д.А. Толстого опубликования успокоительных бюллетеней о здоровье Александра III.

17 октября 1888 г. около станции Борки, неподалёку от Харькова, потерпел крушение царский поезд, шедший на очень большой скорости. Было много жертв, но члены царской семьи, находившиеся в салон-вагоне, не пострадали. Александр III получил сильный ушиб спины от удара упавшей на него массивной столешницы. После катастрофы у императора «расстроились нервы, и он часто плакал». В середине 1889 г. он писал К.П. Победоносцеву: «Чувствую себя ещё отвратительно; 4 ночи не спал и не ложился от боли в спине. Сегодня, наконец, спал, но глупейшая слабость».

Профессор-хирург В.Ф. Грубе, осматривавший императора вскоре после аварии, находил, что начало болезни было положено именно тогда, в день катастрофы: страшное сотрясение всего тела коснулось области почек. Боли в пояснице сопровождались общей слабостью. Изменилась наружность императора: цвет лица стал землистым, взгляд, когда-то добродушный, сделался мрачным.

В 1893 г., во время пребывания в Дании, у императора открылось сильное носовое кровотечение, замечались ослабление сил и лихорадочное состояние. В январе 1894 г. он перенёс сильную инфлюэнцу (грипп). К.П. Победоносцев писал Великому князю Сергею Александровичу в Москву 16 января: «Государь с Рождества чувствовал себя нехорошо, перемогался, и только три дня назад уговорили его лечь в постель».

Определился плеврит, затронуто было лёгкое. Из Москвы был вызван профессор Захарьин. Император поправился, несколько занялся здоровьем, но не выполнял во всей силе требований, предъявляемых Захарьиным, — не утомлять себя слишком занятиями, больше спать и отдыхать, избегая простуды.

За участие в лечении императора Г.А. Захарьин получил орден Св. Александра Невского и 15 тыс. рублей, его ассистент доктор Беляев — 1500 рублей, а будущему инспектору Придворной медицинской части Н.А. Вельяминову было пожаловано звание почётного лейб-хирурга.

Кстати, существующее мнение о том, что Г.А. Захарьин будто бы имел звание лейб-медика, не соответствует истине. Подобная ошибка, к сожалению, присутствует и в роскошно изданном коллективном труде группы руководящих сотрудников Медицинского центра Управления делами Президента Российской Федерации под названием «Кремлёвская медицина» (М., 2000), в котором Захарьин представлен как «почётный лейб-медик».

Как отмечал А.Г. Лушников, «взаимоотношения Г.А. Захарьина и царского двора были весьма напряжёнными. При дворе Г.А. Захарьина терпели только поневоле как крупнейшего специалиста, а сам Г.А. Захарьин весьма тяготился поездками в Петербург. В архиве Захарьина сохранилась записка: „Мне было предложено звание лейб-медика. Я должен был отказаться, объяснив, что по состоянию своего здоровья могу являться как консультант на короткое время, но быть настоящим лейб-медиком, состоять при особе государя не в силах. Мне было тогда 64 года (стало быть, дело происходило в 1893 г. — Б.Н.), и здоровье давно уже было потрясено, так что я мог быть деятелен лишь в весьма суженных границах и при строжайшем соблюдении известного образа жизни — в привычной покойной обстановке. В противном случае, при телесном и душевном утомлении появлялись боли в ногах (седалищная невралгия) и бессонница. Боли, не позволяя оставаться сколько-нибудь времени в одном положении, заставляли менять последнее, усиливая бессонницу, а последняя, ухудшая общее нервное состояние, делала боли тем более мучительными, так что всякая деятельность становилась невозможной. Так было со мной при особенно неблагоприятных для меня условиях жизни“».

В июне 1894 г. обнаружилось новое ухудшение состояния здоровья императора. Захарьин установил болезнь почек, не скрыв от государя своих серьёзных опасений. Переезд императора в Беловежскую Пущу, а потом — в Спалу, где вообще было сыро да и погода была плохая, только ухудшил здоровье. Был послан вызов в Берлин профессору Эрнсту Лейдену — известному немецкому клиницисту, директору клиники Шарите в Берлине. Врачи предлагали императору переехать для лечения заболевания почек в тёплые края — на остров Корфу в Ионическом море, но он отказался покидать пределы России.

Следующий кризис болезни пришёлся на начало августа 1894 г. По свидетельству современника, «7 августа около 5 часов дня государь посетил наш полк в лагере при Красном Селе… Мы во время парада заметили, что государь производил впечатление больного человека. О болезни государя было уже известно, но когда он вошёл в собрание, нам сразу стало очевидно, что он чувствует себя весьма нехорошо. Он не без труда передвигал ноги, глаза были мутные, и веки приспущены… Во время беседы с цесаревичем на призовой стрельбе я спросил его, как здоровье государя. На что цесаревич ответил, что государь уже давно чувствует себя нехорошо, но что врачи не находят ничего особенно угрожающего, но они считают необходимым, чтобы государь уехал на юг и меньше занимался делами. У государя неудовлетворительно действуют почки, и врачи считают, что это в значительной степени зависит от сидячей жизни, которую в последнее время ведёт государь».

Императору стало очень плохо от резкой опоясывающей боли в пояснице. Пришлось снова срочно вызывать Захарьина, который прибыл 9 августа в сопровождении профессора Н.Ф. Голубова. В результате проведённого исследования выяснились «постоянное присутствие белка и цилиндров, то есть признаков нефрита, некоторое увеличение левого желудочка сердца при слабоватом и частом пульсе, то есть признаки последовательного поражения сердца, и явления уремические (зависящие от недостаточного очищения почками крови), бессонница, постоянно дурной вкус, нередко тошнота».

17 сентября Александр III вместе с семьёй выехал в Крым. Тогда же был опубликован бюллетень о состоянии его здоровья, в котором говорилось: «Здоровье Его Величества со времени перенесённой им в прошлом январе тяжёлой инфлюэнцы не поправилось совершенно; летом же обнаружилась болезнь почек (нефрит), требующая, для более успешного лечения в холодное время года, пребывания Его Величества в тёплом климате. По совету профессоров Захарьина и Лейдена государь отбывает в Ливадию, для временного там пребывания». Пребывание, к сожалению, оказалось не временным, а постоянным.