Тогда при заключении договора о долевом участии в строительстве от 17 июня 2004 г. между ООО «Стройальянс «Монолит» и З. как третьим лицом по отношению к товарищам не имело значения отсутствие письменного согласия на это ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой», и у суда не имелось оснований для признания указанной сделки ничтожной. [52]
Следует отметить, что Верховный Суд РФ формирует судебную практику по соблюдению прав граждан, приобретших жилые помещения в строящихся многоквартирных домах, посредством рассмотрения гражданских дел и разъяснений, изложенных в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. № 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» и Обобщении практики рассмотрения судами Российской Федерации дел по спорам между гражданами и организациями, привлекающими денежные средства граждан для строительства многоквартирных жилых домов [53] . При этом обращается внимание судов на то, что к данной категории дел применяется Закон РФ «О защите прав потребителей». Так, по одному делу Верховный Суд РФ указал, что на подсудность дел по спорам, возникающим из договора долевого участия в строительстве жилья, распространяются правила, установленные законодательством о защите прав потребителей. [54]
Несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела может быть признано судом надзорной инстанции существенным нарушением норм права, повлиявшим на его исход. Данное нарушение было допущено при рассмотрении следующего дела.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления с направлением на новое рассмотрение в суд первой инстанции дела по иску А. к С. об установлении отцовства в отношении ее сына К., 20 марта 2006 года рождения, взыскании алиментов на его содержание и указала следующее.
В соответствии со ст. 49 Семейного кодекса РФ в случае рождения ребенка у родителей, не состоящих в браке между собой, и при отсутствии совместного заявления родителей или заявления отца ребенка происхождение ребенка от конкретного лица (отцовство) устанавливается в судебном порядке. При этом суд принимает во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.
Разрешая дело и удовлетворяя заявленные исковые требования, суд исходил из того, что иск об установлении отцовства С. в отношении родившегося у истицы 20 марта 2006 г. сына К. доказан объяснениями представителя истца, заключением судебно-медицинской генетической экспертизы и показаниями свидетелей Л. и Г., которые этой экспертизе не противоречат.
При рассмотрении дела в суде и последующих жалобах, представитель ответчика утверждала, что истицей при разбирательстве дела не были представлены доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение родившегося у нее ребенка от ответчика и вывод суда о доказанности заявленных исковых требований сделан без учета установленных конкретных обстоятельств дела, требований закона и с существенным нарушением норм процессуального права. В частности при рассмотрении дела суд нарушил требования ст. 12, 56, 57, 67, 86, 87, 198 ГПК РФ.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ указала, что эти доводы заслуживают внимания и подтверждены имеющимися в деле доказательствами.
Как видно из материалов дела, ответчик, возражая против иска, категорически утверждал, что не является отцом ребенка истицы, поскольку он не мог во время зачатия ребенка находиться в близких отношениях с матерью ребенка, так как в указанный период времени находился за пределами России. Отцом ребенка является Ц., с которым истица длительное время состояла в близких отношениях. С истицей их связывали только деловые отношения, близко не были знакомы, о чем свидетельствует тот факт, что в исковом заявлении неправильно были указаны его дата и место рождения.
В обоснование указанных доводов ответчик сослался на показания свидетеля Б., который пояснил, что был лично знаком с истицей и ответчиком, их отношения носили деловой характер, ему достоверно известно, что А. несколько лет проживала в гражданском браке с Ц., он встречал их вместе летом 2005 г. в период зачатия ребенка.
Изложив в решении возражения ответчика, не признавшего исковые требования, суд их не проверил, не дал им оценки и не указал доводы, по которым их отверг. Давая оценку показаниям свидетеля Б., суд указал, что они не имеют доказательственной ценности, поскольку не подтверждают и не опровергают доводы сторон. С такой оценкой согласиться нельзя, поскольку она произведена с нарушением требований ст. 67 ГПК РФ. При этом, положив в обоснование своего вывода об удовлетворении иска показания свидетелей Л. и Г., суд не учел, что с ответчиком они знакомы не были, никогда не видели С. и А. вместе, об отце ребенка им известно только со слов истицы. Эти свидетели в то же время подтвердили, что истица состояла в близких отношениях с Ц.
Несмотря на это суд указал, что показания указанных свидетелей не противоречат судебно-генетической экспертизе. Однако такие показания свидетелей Л. и Г., которым было известно о взаимоотношениях сторон только со слов истицы, не позволяют с достоверностью установить отцовство ответчика в отношении рожденного ребенка.
При этом показаниям указанных свидетелей, а также показаниям свидетеля Б., подтвердивших доводы ответчика, что в период зачатия ребенка истица могла находиться в близких отношениях с другим мужчиной и ребенок мог быть именно от Ц., суд не дал оценки и не указал доводы, по которым их отверг. Отсутствие в решении оценки возражений ответчика и доказательств, представленных им в обоснование своих возражений, свидетельствует о существенном нарушении судом ст. 56, 57, 67 198 ГПК РФ.
Из материалов дела следует, что, узнав при разбирательстве дела о фактах и наличии обстоятельств, которые свидетельствуют о том, что ответчик не является отцом ребенка истицы, представитель ответчика указал, что заключение судебно-медицинской генетической экспертизы, которое суд положил в основу своего решения, вызывает сомнения, а показания свидетелей Л. и Г., Б. не подтверждают факта близких отношений между истицей и ответчиком, а свидетельствуют о том, что истица в период зачатия ребенка находилась в близких отношениях с Ц., представитель ответчика заявил ходатайство о назначении и проведении по делу повторной экспертизы с исследованием максимально возможного количества локусов.
При этом он сослался на представленное суду заключение специалиста К., заведующего отделом судебно-медицинской идентификации 16 Государственного Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Северо-Кавказского военного округа МО РФ, из которого следует, что экспертное исследование, проведенное экспертами З. и К., не является научно обоснованным, поскольку расчеты вероятности отцовства ответчика являются ошибочными.
По мнению специалиста, установленный экспертами показатель вероятности отцовства ответчика не является достаточным. Экспертами были применены несовершенные научные методы, в действительности указанный показатель составляет 99,83%, т. е. менее показателя, предусмотренного Инструкцией об организации и производству экспертных исследований, утв. приказом Минздрава России от 24 апреля 2003 г. № 161.
Специалистом сделан вывод, что с учетом полученных им результатов экспертное исследование отцовства С. по отношению к ребенку истицы К. нельзя считать завершенным, для повышения достоверности результатов рекомендуется провести дополнительное исследование.
Из заключения экспертизы видно, что расчеты, на основании которых был сделан вывод о вероятности отцовства ответчика, сделаны экспертом К., которая имеет один год стажа экспертной работы.
В то же время из пояснительной записки к заключению экспертов, которую представил суду заведующий отделом молекулярно-генетических экспертных исследований ФГУ Российский Центр судебно-медицинской экспертизы Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию И., следует, что по действующему законодательству порога вероятности отцовства, по достижению которого устанавливаемый экспертом факт является доказанным, не существует. В пояснительной записке указано, что для повышения доказательственного значения экспертного вывода можно углубить исследование с использованием большего числа индивидуальных тест-систем, что возможно сделать в рамках дополнительной экспертизы.