Близняшки прибыли с Фианны, одного из самых культурно обособленных миров Гамма-сектора. Они с удовольствием изучали, как во время двадцать четвертого века Исхода колонисты перенесли в миры Альфы древние обычаи разных земных регионов, как с годами эти традиции менялись, а потом отразились на их собственном мире. Близняшки собирались заняться эволюцией культур, и я верил, что они напишут несколько весьма интересных статей.

– Курс благодарит вас за все, что вы для нас сделали, – сказала вторая близняшка.

– Я тоже благодарен всей группе и каждому в отдельности. Помните, мне было бы очень интересно узнать, как у вас пойдут дела. Делитесь любыми новостями – об успехах, неудачах или любом своем необычном выборе.

После все заговорили хором, в последний раз обняли друг друга, и я повел вереницу ребят по коридору к портальному залу. Туда помещалась всего пара человек с багажом, поэтому я ввел код Америки Внеземной, открыл портал для множества путешественников и встал в углу, чтобы сказать на прощанье пару слов каждому студенту.

Я наблюдал, как ребята по очереди исчезают в портале. Интересно, соберутся ли они в большом зале Америки-межпланетной, чтобы еще раз пожелать друг другу всего хорошего, или отправятся прямо к межзвездным порталам и по домам?

Наконец остался лишь Дациан Циар Драммонд, единственный бетанец в группе. Глядя на его улыбку, я вспомнил нашу первую встречу: парень привлекал внимание – необычно высокий с выкрашенными в ярко-синий цвет волосами и в официальной бетанской тоге с блестящей серебристой тесьмой.

Облик Дациана отвечал тогдашним модным тенденциям в его родном мире, Ромуле. Теперь у него были совершенно другие прическа и одежда, но, наверное, еще более впечатляющие. Несколько месяцев назад Дациан взялся изучать свое генеалогическое дерево и с восторгом выяснил, что у него есть предки родом из части Земли-Европы под названием «Шотландия». Мы тогда находились в Европе на раскопках развалин Сердца Парижа, и я по глупости повез студентов в Шотландию на историческую реконструкцию битвы начала XIV века.

Принимая во внимание энтузиазм и романтическое представление Дациана об истории, я должен был сознавать опасность этой вылазки. Он тут же подружился с участниками реконструкции, и те рассказали ему об особой ткани под названием «плед».

Стоило Дациану узнать о пледе Драммондов и где его раздобыть, остальное стало неизбежным. Несколько дней спустя он уже гордо щеголял в почти красном килте, потряхивая волосами соответствующего оттенка. К счастью, такой вариант шотландского наряда прикрывал неприличные, по земным меркам, места, поэтому, хоть бетанец и шокировал многих, когда я выводил группу в люди, никто пока не попытался его арестовать.

– Ты собираешься носить килт на Ромуле? – спросил я.

– Конечно, в прошлый раз, приехав домой, я надел шотландский наряд. Семейная история очень важна для бетанцев, так что весь мой клан обрадовался, что я проследил нашу генеалогию до кланов древней Шотландии. Некоторые родственники тоже собираются одеться по шотландской моде на празднование Конца года.

Я как наяву представил себе целый бетанский клан в килтах. Если родные Дациана хотя бы наполовину такие же энтузиасты, как он сам, этого не избежать. Возможно, они придумают тогу-плед, и остальные обитатели Ромула подхватят новую моду. А близняшки с Фианны потом возьмут этот случай за основу работы по эволюции культур.

– Пора прощаться, – продолжил Дациан. – Если только вы не хотите, чтобы я остался на несколько часов и мы по-быстрому перепихнулись.

Я застонал. Несмотря на безнадежный романтизм Дациана, о котором он вещал всем и каждому, утверждая, будто ищет предназначенную ему истинную любовь, к случайным связям он относился с поистине бетански легкомыслием.

– Дациан, мы весь этот год обошлись без проблем, потому что ты, хоть и предлагал связь всем и каждому, всегда принимал отказ. Ты ни разу не приставал к тому же человеку повторно. Что случилось?

Он рассмеялся и намеренно обратился ко мне по имени:

– Ты мне не отказывал, Даннел Плейдон, а сказал, что учителю неприлично заводить интимные отношения со студентом. Теперь я больше не твой студент.

Я невольно усмехнулся:

– Похоже, что так, Дациан. Благодарю за предложение, я польщен, но категорически против.

Он пожал плечами:

– Я принимаю твое решение, Даннел Плейдон, но можно хотя бы невинно обнять тебя на прощанье?

Обычно я бы и от объятий отказался. Я вырос в мире, где подобные физические контакты не приветствуются. Исключение – ближайшие друзья и семья. Не знаю, что изменилось на этот раз. Возможно, дружелюбие Дациана оказалось заразно, или на меня уже накатила депрессия, вечно возникающая в Конце года.

– Согласен.

На минуту меня охватило тепло, затем я ощутил прикосновение губ ко лбу, а потом Дациан отпустил меня и отступил.

– Невинное объятие? – спросил я.

– Совершенно невинное, Даннел Плейдон. В следующем году я вернусь на земные раскопки, и если тебе захочется чего-то поразнузданней, позвони. Если к тому времени я не найду истинную любовь, то с удовольствием продемонстрирую тебе разницу между невинным и более вольным объятием.

Он улыбнулся мне в последний раз и прошел через портал. Багаж поплыл следом; сумки, столкнувшись, зависли на мгновение и тоже исчезли.

Я заблокировал портал и собрался в последний обход по нашему куполу. Странно меланхоличное занятие – шагать по тихим коридорам, проверяя пустые помещения в поисках забытых вещей и испорченной мебели.

От тридцати студентов, живших тут последний месяц, остался лишь один потрепанный башмак. Вряд ли его стоило отправлять в далекий мир, так что я выбросил находку и вернулся в свою комнату. И только сунул стеклянный подарок в одну из кучи сумок, упакованных заранее, как меня, словно камнепадом, придавило отчаянием.

Я ожидал этого, ибо испытывал подобное последние три года. Я мог скрываться от тьмы весь сезон, пока решал проблемы студентов, но Конец года – опасное время. Воспоминания копятся, старые раны открываются – и вот она, жестокая кульминация.

Ничего. Пережил предыдущие каникулы и эти переживу. Три года назад я совершил ошибку, оставшись один на один со своим горем, но потом понял, что в этот период нужно себя чем-то занимать, и уезжал на праздники к друзьям. И плевать, что порой я вел себя странно или просто уходил, желая побыть в одиночестве. Друзья понимали, почему мне так тяжко.

После праздников я снова окажусь в безопасности, получив на руки новых подопечных. Студенты подготовительного курса доистории Асгардского университета делятся на несколько групп. Пару недель назад мне прислали сведения о тридцати ребятах, которых определили в «Асгард-6». Я выделил нескольких, которым понадобится особая поддержка, и заметил три потенциально проблемных случая.

Двое из них – бетанцы, чьи оценки не позволили им занять места на престижных исторических курсах, тем более таких, что предоставляет высококлассный факультет истории университета Асгард. Я спросил завкафедрой, что они делают в списке, и профессор Оде не стала скрывать, что бетанский клан весьма щедро субсидировал научные исследования. Ничего хорошего. Если эти студенты возомнят, будто благодаря пожертвованию обладают особыми привилегиями в группе, то вскоре поймут, как сильно ошиблись.

Третья проблема – безымянный таинственный студент, данные по которому оставались «в процессе подтверждения». И дело не в свободных местах – подготовительный курс доистории университета Асгарда пользуется популярностью, – но профессор Оде заявила, что не может предоставить мне более подробную информацию, пока не уладит некие проблемы. Возможно, что-то не так с успеваемостью студента.

Зазвонил глядильник. Я ответил, ожидая услышать Тейлора. В прошлый раз, возвращаясь домой, он потерялся в Азии-межпланетной, шагнул не в тот портал и позвонил мне, желая узнать, как ему добраться домой с Фрейи.

Но к моему удивлению, на линии уже беседовали два других преподавателя истории университета Асгард. Я вывел их голограммы в воздух.