Зиглинда вскочила.

— Ты не можешь с ним так разговаривать!

— Разве? Спроси своего призрака, что она скажет по этому поводу!

Глаза Зиглинды расширились, а рот округлился в восклицании. Она снова медленно села. Я зачарованно наблюдал, как она покраснела. Видимо, Серафина высказалась ясно.

— Я извиняюсь, — произнёс Янош. — И да, я понял.

Зокора кивнула.

— Хорошо. Думаю, все обрадуются тому, что мы уже преодолели половину пути. Несмотря на усилия Яноша, мы всё ещё живы.

— И нам стоит что-нибудь поесть, — сказала Лиандра решительным тоном.

В какой-то момент мы снова отправились в путь.

— Интересно, сколько сейчас время? — спросила Зиглинда.

— Утро, — ответила Лиандра.

— Откуда вам знать?

— Я чувствую.

— Здесь что-то есть, — сказал Янош и поднял выше свой факел.

— Я знаю, — сказала Зокора.

В этот раз мы тоже всё время придерживались старого имперского пути, и когда Янош поднял факел, перед нами из темноты всплыла тёмная тень, что-то, чего я не ожидал увидеть в этих тёмных пещерах. Мы остановились, и я тоже поднял вверх свой фонарь, чтобы добавить свет к свету Яноша.

В течение долгого момента мы молча изучали этих свидетелей давнего времени, из столь далёкого прошлого и столь неожиданно представших перед нашим взором. Когда случилась эта битва, ещё не существовало новых королевств, не существовало королевского замка. Страна, что была нашей родиной, была ничем иным, как белым пятном на карте коменданта.

Тем не менее, было легко распознать, что здесь произошло. Ледяной покров — почти такой же толщины, как моя рука — сохранил всё для нас, как будто это случилось вчера.

Повозка, которую тянули волы, проезжала здесь в сопровождении по меньшей мере четырёх солдат. На этих были одеты кольчуги, а не тяжёлые доспехи имперских Быков. Первыми жертвами стали волы и одна из нападавших. Затем защитники отступили к повозке, оказав ожесточённое сопротивление, чтобы затем всё же потерпеть поражение.

— Что это за зверьё? — спросил я Зокору и немного повернул фонарь, чтобы лучше видеть через лёд.

— Однажды я видела иллюстрацию, похожую на этих тварей. Животное называлось пантерой, — сказала Лиандра.

— Однажды я видел такую в клетке, — ответил я. — Она была намного меньше, и у неё было всего четыре ноги.

— В любом случае, выносливые твари. Я вижу здесь шесть мёртвых солдат и только четыре животных, — сказал Янош. Он встал на колени, разглядывая трупы. — Они выглядят как Снежные кошки, только чёрные.

— Нет, — сказала Зокора.

Она вытащила кинжал и начала ковырять лёд, пока не освободила горло одного из животных. В густом, чёрном меху тонкий ошейник был почти не заметен. С него свисал обсидиановый кулон с руной.

— Тёмные кошки, — Зокора встала. — Это была охотничья стая тёмной эльфийки. Она из племени, о котором я ещё никогда не слышала.

— А вот она сама, — прозвучал голос Яноша.

Он немного отошёл от дороги и опустился на колени. Я приподнял фонарь и на одно мгновение подумал, что лицо подо льдом, полное ненависти даже после смерти, было лицом Зокоры.

В неё попало четыре болта, один из них должен был быть смертельным, и всё же она умерла с мечом в руке, сразив последнего противника, находящегося перед ней, прежде чем подчинилась зову Сольтара.

Я опустил фонарь, поставил его на землю и отошёл в сторону.

Я ненавидел смотреть на лица, которые были заточены в лёд. Это был мой личный кошмар.

— Сильное семейное сходство, — сказала Зиглинда. Она бросила взгляд на Зокору.

— И хороший выстрел, — произнёс Варош.

Один из болтов торчал из скулы эльфийки прямо под левым глазом.

— Кажется, у империи были неприятности не только с варварами.

— Зиглинда, это же не Быки, верно? — спросил я дочь хозяина постояло двора.

Она изучила солдат подо льдом.

— У них на одежде знак молота. Это пионеры или инженеры, — это был голос Серафины, спокойный и сдержанный. — Я задаюсь вопросом, что за груз они везли. Что бы это ни было, он был тяжёлым. Ни один из ящиков не сдвинулся с места во время битвы.

Варош и Зокора начали высвобождать эльфийку изо льда. Я подошёл к ним.

— Что вы делаете?

— Я похороню её, — сказала Зокора. — Или мы так торопимся, что не можем отдать дань уважения павшим?

Я посмотрел на грациозную фигуру подо льдом.

— Вы её знаете?

Зокора перестала работать и подняла на меня взгляд.

— Хавальд. Всё это случилось за много лет до моего рождения. К тому же, она принадлежит к незнакомому мне клану. В конечном счёте именно это меня и интересует. Возможно, я смогу найти что-нибудь, что поведает мне о ней больше.

Она снова воткнула кинжал в лёд.

— Зокора, а как вы хороните своих умерших?

— Мы их сжигаем.

— Если мы похороним этих погибших, тогда я хочу, чтобы мы проводили их в последний путь вместе. Или мы всё ещё находимся в состоянии войны?

Она выпрямилась и долго смотрела на меня.

— Две разные собаки?

— Да.

Она посмотрела на свою сестру под покровом льда, затем на сражённых солдат у её ног и оглянулась на повозку, где в лёд были заключены другие тела. И медленно кивнула.

— Согласна.

— Вы хотите закопать их? — недоверчиво спросил Янош.

Я покачал головой.

— Нет. Сжечь.

Янош рассмеялся.

— Как? Здесь внизу нет ничего, что горит!

— А вот и есть, повозка. Она из дерева.

Он равнодушно пожал плечами.

— Как хотите. Всё же мы потеряем время. Они уже так давно здесь лежат, что их в равной степени можно оставить в покое.

— Если погибните вы, тоже хотите, чтобы вас оставили лежать?

— Думаю, мне было бы всё равно.

— Мне нет. И сейчас мне тоже не всё равно, — сказала Зиглинда.

— Это мнение Серафины? — спросил Янош.

— Нет, моё. У меня всё ещё есть моё собственное мнение, — ответила Зиглинда.

Её глаза вспыхнули зелёным огнём, как это всё чаще происходило в последнее время.

— Я же уже сказал, что не имею ничего против, — проворчал он. — Однако так мы потеряем время. И, возможно, снова привлечём монстров.

Это был момент, который и у меня вызывал беспокойство. Я направился к Зокоре.

Она прекратила убирать лёд, сидя рядом с телом. Варош стоял позади неё и молча наблюдал, как я приближаюсь.

— Что насчёт опасностей? — спросил я.

— Я уже давно не видела следов, — понизив голос, ответила она.

То, как она стояла там на коленях, выглядело странно тихо.

— Что с вами?

— Посмотри.

Она и Варош уже освободили верхнюю часть тела ото льда. На мёртвой был одет тёмный плащ. В левом верхнем углу чёрным на чёрном был вышит герб.

Тёмная лошадь с зубами хищника и когтями вместо копыт.

— Ночной конь или эльфийская лошадь. И вот здесь: имперский дракон. Она служила Асканнону.

Я посмотрел в сторону телеги.

— Не понимаю. Если она тоже служила империи, зачем тогда напала на повозку?

— Может она была предателем, — предположил Янош.

Он последовал за мной. Возле повозки я увидел Лиандру и Зиглинду. Они как раз собирались открыть один из ящиков.

Зокора выпрямилась и пристально посмотрела на Яноша. Я ожидал, что она рассердится из-за его слов, но она оставалась спокойной.

— Предательство — это проверенное средство ведения войны. Всё же я не думаю, что это так.

— Хавальд, — раздался голос Лиандры. — Мы кое-что нашли, на что тебе нужно взглянуть.

Я вернулся к повозке. Лиандра и Зиглинда сняли один из тяжёлых ящиков и вскрыли крышку. В нём лежали маленькие, размером примерно с ладонь пакетики, завёрнутые в пропитанный воском лён. Лиандра разрезала один из пакетиков и держала его в руке.

— Вот.

В нём была буханка хлеба, выпеченная прямоугольником. Тяжёлый чёрный хлеб, такой сорт хлеба, который хранится дольше всего. На нём лежал кусок сыра, а на сыре, в свою очередь, прямоугольный кусок копчёного мяса. Всему предана такая форма, что три слоя вместе точно заполняли пакет.