дервишей кинулся к котлу.

Все ели молча. У каждого в руках была чашка с бульоном, а в средине на медной

тарелке лежали куски мяса. Купцу тоже подали чашку. Лишь раз глотнув жирного

бульона, советник взялся за мясо. Николаев так и не привык кушать по утрам жирную

пищу, хотя здесь так заведено издревле.

Вскоре к ним подсел Таксынбай, и ему тоже подали чашку. За едой о будущем деле

говорили мало: все было обговорено еще вчера.

Перед дорогой Николаев и Таксынбай пожали руку вожаку дервишей. Караван с

погонщиками-дервишами двинулся вглубь ущелья. Во главе ехал Даврон на своем

туркменском скакуне. По расчетам советника, они должны вернуться вечером того же

дня.

СХВАТКА

С рассветом в лагере начала пробуждаться жизнь. Выйдя из-под шатра, солдаты были

изумлены: поляна оказалась пустой, куда девались лошади с грузом? Все стали между

собой шептаться. Оказалось, караван ушел с дервишами. Однако было непонятно: как

могли уйти без всякой охраны? А ведь говорят, что там золото. Это выглядело очень

таинственно.

В это утро Таксынбай решил собрать свой отряд на поляне. Пока солдаты становились в

два ряда, командир уже стоял перед ними и бранил. Его злила их медлительность. «Я

вижу, вы совсем обленились и утеряли расторопность», - ругал командир и далее

51

произнес назидательную речь о том, каким должен быть солдат охраны Его величества.

Говорил он долго.

От скуки Николаев сидел у речки, в тени деревца. Он сожалел, что не взял с собой

недочитанную книгу Миклухо-Маклая. Хотя вряд ли при солдатах стал бы читать

русскую книгу, ведь для них он мусульманский купец. Остается одно: весь день думать о

прожитой жизни, о Наталье и мечтать о будущем. Так тянулось время. Это тоже

интересное занятие, решил про себя Николаев.

Закончив нравоучение, Таксынбай объявил о главном - сегодня отряд будет отдыхать,

однако никто не смеет удаляться от поляны, без его ведома. «Все это время за вами будут

наблюдать глаза моих помощников. Если кто-либо ослушается, того ждет участь

дервиша-смутьяна», - грозно предупредил командир. Такая мера была необходима, чтобы

никто не узнал о месте клада. А окончил свою речь уже совсем иными словами, уже по-

доброму: «Сегодня будет малый пир: я велел нашим поварам сготовить плов из

кунжутового масла». И лица воинов стали веселыми.

Весь день эмировская охрана спала, купались в мелкой речке в белых штанах, где вода

едва доходила до колена, затем снова спали под навесом и долгими часами болтали о

всяком. Чаще всего это были забавные случаи, взятые из своей жизни, или жизни

близких людей. И лишь Одылбеку и командиру с его помощникам не знали покоя: они не

сводили глаз с этих людей, сидя в разных местах. Иногда они сходились вместе под

шатром Одылбека. Там они докладывали купцу о своих наблюдениях и далее вели

недолгие беседы. Таксынбай же с горечью рассказал, что в его семье шесть девочек - и ни

одного сына. Вот такое у него горе! Вроде, три жены - и все равно ни одна из них не

способна родить наследника. Вот такое у него горе и только это омрачает его жизнь. А в

остальном он доволен: выстроил два дома с восьмью комнатами, есть большой

земельный надел, где трудятся дехкане и множества баранов и бычков.

Николаев же рассказал о жизни в России: о русской еде, о религии, о жизни богатых

людей, об одеждах и обычаях. Таксынбай, с плеткой в руке, слушал с интересом и

удивленно качал головой, вторя одно и то же: «Надо же!», «Вот странный народ!»

Так наступил вечер, а Даврона все еще не было. Николаев стал беспокоиться и принялся

рассуждать, сидя в одиночестве: « Еще рано тревожиться. Такая работа могла занять

больше времени, чем мы рассчитывали: не так просто в пещеру занести столько

хурджунов и затем завалить вход камнями». И эта мысль успокоила советникам, но с

наступлением сумерек в долине, его опять охватило волнение. Полковник сидел на камне

по-восточному и смотрел вглубь ущелья, которое уже потонуло во тьме. В это время к

нему подсел Таксынбай с вопросом:

- Вы говорили, что дервиши вернутся еще до вечернего намаза (молитвы)? А их все

нет.

- Сам думаю об этом. Видимо, они не управились с работой и придут позже. Будем

ждать.

Ночь тянулась в легкой тревоге. Впадать в панику еще не было явной причины. Об этом

советник сказал командиру, когда тот пришел к нему с беспокойным лицом. В душе

советник верил Даврону и был уверен, что это просто задержка. И ничего более. Надо

набраться терпения, потому что скоро караван явится, правда, он будет пустым. За

полночь Таксынбай опять явился к полковнику, они обменялись парами фразами, и тот

ушел. Время от времени Николаев гулял по лагерю и проверял: не заснул ли какой-

нибудь часовой. Затем он взобрался на большой валун и свесил ноги. К счастью, луна в

52

эту ночь светила в полную силу, и весь лагерь был как на ладони. Николаев встретил

рассвет на том же камне и спустился вниз, когда солдаты начали пробуждаться.

Настало утро - Даврон все не было. Когда советник умывался у речки, Таксынбай опять

его спросил: «Что будем делать, господин советник?» Николаев взял полотенце из рук

охранника и ответил: «Не знаю, по какой причине они задержались, но будем ждать. Так

нам велел эмир. Никто не должен следовать за дервишами, иначе их сочтут за врагов,

которые хотят узнать о клада». Но командир не находил себе места и нервно хлопал

плеткой свою ладонь.

- Сердцем чувствую, что Даврон затеял что-то недоброе. А вдруг он сбежал с золотом?

- Я знаю, что ты не любишь этого отшельника, но ему можно верить как преданной

собаке.

- Тогда, может быть, на них напали какие-нибудь разбойники?

- Я тоже думал об этом. Но откуда им взяться. Если и бывают там люди, то это

случайные пастухи, два-три человека. А наших - пятеро.

- И все же я сомневаюсь, что Даврон способен устоять перед таким соблазном и не

сбежит с караваном полного золота. Тем более эти горы для него как дом родной.

- Даврон не способен на такое, - еще раз возразил Николаев. – Иначе бы эмир не

доверял ему.

- Но вы сами говорили, что такое количество золота может помутить рассудок любого.

- Да, говорил, но не у этого дервиша.

- У этого дервиша есть дети и родственники, которые не откажутся от больших денег.

Все любят достаток и роскошь.

- И все-таки я верю Даврону: долгие годы верой и правдой он служил эмиру и не раз

выполнял опасные поручения. Так что будем ждать.

- Разумеется, вы тут старший, однако нашим людям нельзя доверять во всем, - и

командир удалился.

После бессонной ночи, Николаеву ужасно хотелось спать, глаза смыкались. Он снял с

себя халат и под деревом сложил его, опустив туда голову. И полковник мгновенно

заснул.

К полудню над Николаевым склонился его солдат и стал будить:

- Господин Одылбек, вставайте, уже пора, - и два раза хлопнул его по плечу.

Николаев поднял голову и сразу глянул на поляну: она оказалось пустой. Значит,

караван до сих пор не вернулся.

Солдаты от безделья заскучали, в тени своих шатров. По угрюмому лицу своего

командира они уже догадывались: с караваном случилось нечто плохое. И cтали они

шептаться между собой:

- Глядите, и Одылбек тоже занервничал: ходит по берегу туда-сюда, словно святой

мудрец, - заметил один из солдат, сидя у шатра.

- Наверняка ждут караван с дервишами, а те исчезли, - сказал другой.

- Все говорят, что там золото. Ты веришь в это?

- Ну ты простак, а как же иначе! Будут они так усердно скрывать от нас патроны,

порох? Конечно, в хурджунах золото.

- Но зачем прятать золото в горах, если во дворце есть казнохранилище? Сам подумай?