советник эмира? Вроде похож, но почему в мусульманской одежде и почему такой

большой человек явился в полк один?

Следуя восточной вежливости, Николаев поинтересовался, как идет служба, как дела. И

тут молодой командир вытянулся и по форме доложил обстановку, из чего следовало, что

их солдаты исправно несут службу и все в порядке. Затем осторожно осведомился у

столичного гостя:

- Господин советник, может быть, вы удостоите нас чести и будете гостем в нашем

доме? Мой отец, купец Сардорбек, мы будет несказанно рады, будет щедрое угощение.

- В следующий раз, а теперь скажи: сколько нынче людей в казарме?

- Около двухсот человек.

- А где остальные, ведь в вашем полку должно быть две тысячи?

- Остальные дома, ночью они уходят спать домой. Сами понимаете, семейные люди, да

и как спать без жены.

- А ты женатый?

- Да, у меня две жены. Недавно вернулся от одной из них, - ответил командир,

стыдливо улыбаясь.

- Ну и армия, как ни учи… - гость махнул рукой. - Я приехал по срочному делу, мне

нужен ваш командир, полковник Юнусбай. И как можно скорее.

- Сейчас, сейчас, я мигом! Он живет недалеко.

Пока Николаев ждал, в комнату вошел молоденький солдат, постоянно кланяясь

важному гостю. Он ловко расстелил на тахте старенький дастархан и поставил чайник.

Затем спешно удалился и снова явился с двумя лепешками: «О, великий господин,

угощайтесь, сейчас начнем готовить плов».

- Кроме чая ничего не надо, я скоро уйду.

Солдат оставил гостя одного, и через короткое время в комнату вошел полковник

Юнусбай - в военном халате с погонами и саблей на боку. Это был человек лет

пятидесяти, с лицом монгольского типа и жиденькой бородкой. Он был удивлен и вместе

с тем невероятно рад такому гостю. Мужчины обнялись, как того требует обычай, после

чего Юнусбай сразу же обиженно произнес:

- О, мой друг, почему вы не прибыли прямо в мой дом? Почему вы обидели своего

друга, чем я не угодил вам?

- Я надеюсь, вы не обидитесь. Дело очень срочное, я тут оказался случайно - ехал с

отрядом мимо и вспомнил про вас. Мои люди ждут меня в степи, иначе непременно бы

61

погостил у вас. Я сейчас напишу записку нашему почтенному эмиру, и вы лично

доставите ее в Бухару, в резиденцию Его величества.

- Вы это говорите вполне серьезно? Правителю славной Бухары? Вы не шутите? –

спросил Юнусбай и уставился на гостя, не веря его словам.

- Да, именно ему и никому больше. Он ждет этого письма. Сам не могу. Так надо, не

задавайте лишних вопросов: дело весьма важное.

- О, мой друг, но я не могу так просто явиться к эмиру.

- Вот мой перстень, по нему вас сразу впустят в резиденцию эмира. Дальше отдадите

письмо секретарю, по имени Нодыр, и скажете, что это письмо от меня. И оно будет

доставлено эмиру, если даже он спит. Я уверен, что Его величество высоко оценит вашу

услугу.

- О, ради нашего повелителя я готов на все. Для меня это великая честь.

Николаев раскрыл халат, вынул из полевой сумки листок бумаги, перо и принялся

писать на русском языке: «Ваше величество! К сожалению, так случилось, что ваш

замысел не удался полностью. Дервиши испортили дело, и теперь о том месте знает весь

отряд Таксынбая. С дервишами все получилось, как задумали. Теперь я с отрядом

возвращаюсь в Бухару и беспокоюсь, как бы кто-нибудь не сбежал с пути. Вышлите мне

навстречу надежную охрану. Ваш Одылбек».

Далее Николаев положил записку в конверт и протянул Юнусбаю, который сидел рядом.

Тот взял письмо, и сердце забилось сильнее: такого важного дела ему никогда не

поручали, да и эмира он видел всего три раза, во время смотра войск. Командир полка

вытер вспотевший лоб и засунул письмо внутрь халата.

Когда они вышли из казармы, гость вскочил в седло и спросил у Юнусбая:

- Кто с вами поедет в Бухару?

- Вот этот командир и еще три солдата.

- Вот еще что. Почему вы отпускаете своих солдат ночевать домой? А если внезапно

нагрянут Советы, как вы будете собирать полк? А ведь враги могут незаметно прийти в

город ночью, со стороны степи. Когда вернетесь домой, срочно наведите порядок. А

теперь, не теряя времени, скачите изо всех сил в Бухару.

- Будет исполнено, - отдал честь Юнусбай и добавил: - Клянусь вам, что все будут

спать в казармах.

Так Николаев ускакал в степь и вскоре в ночи заметил маленький огонек – этот костер

разжег для него Таксынбай, чтоб по нему он смог найти отряд в степи.

Как только Николаев сошел с коня у костра, командир доложил обстановку в двух

словах: все спокойно, солдаты спят кучкой, их охраняют мои верные люди.

- Слава Богу, что у нас все хорошо. Через два дня будем дома. И тогда первым делом я

напьюсь вина, - улыбнулся полковник.

Но Таксынбай ждал от него другой речи: может, полковник расскажет ему, почему среди

ночи он умчался в Саран? Что это за новая тайна и почему надо скрывать от него, самого

доверенного человека эмира? Ведь ему ведомо немало секретов царского двора. Тем

более теперь, когда их связывает великая тайна, и они должны быть вместе. Какой же

этот русский высокомерный.

Вместо этого советник сказал ему:

- Иди спать, Таксынбай, – я буду дежурить. Но прежде обойди караульных: люди могли

заснуть от усталости, все-таки весь день в седле.

- Только недавно беседовал с каждым, - сухо ответил командир.

62

Таксынбай возненавидел Николаева еще больше, хотя виду не подал. Он зашагал к

своему коврику и лег под открытым небом, как все обитатели военного лагеря. Обида не

давала ему заснуть: «Ничего, я покажу этому русскому, когда вернемся в Бухару. Я

посмотрю, куда денется его надменность, когда я сообщу эмиру о его любовной связи с

женой самого правителя. Да за такие дела эмир зарубит его на части». Эти сведения он

получил от служанки Натальи-ханум. Начальник охраны давно намеревался рассказать

об этом эмиру, но вот вопрос: поверит ли эмир словам служанки? И все-таки нужно

сообщить. Идея о мести немного успокоила его, но сна все не было. Рядом на спине

похрапывал его помощник с открытым ртом. Командир толкнул его в бок, и тот резко

поднял голову и уставился на Таксынбая:

- Что случилось, господин, на нас напали?

- Не храпи, мешаешь спать.

- Слушаюсь, будет исполнено, мой командир! – и отвернулся к нему спиной.

И внезапно в голову Таксынбаю пришла страшная мысль: «Может, эмир хочет и его

отправить на тот свет? Как это случилось с преданным Давроном, – стал размышлять

командир. - Неужели и меня… после стольких лет верной службы?»

И впервые Таксынбай почувствовал себя маленьким человеком, которому могут

спокойно перерезать горло, как это сделали с дервишами. А ведь он считал себя очень

важным лицом, даже выше министра. «А впрочем, мне нечего бояться за свою жизнь:

теперь эту тайну знает весь отряд. Не убьют же всех? Напрасно я пугаю себя всякими

домыслами».

Таксынбай успокоился и вскоре заснул.

С восходом солнца весь отряд встал в три ряда, с босыми ногами на свои молитвенные

коврики и начали молиться. Затем солдаты съели по чашке рисовой кашей, и весь караван

помчался дальше по степи. Уже не было надобности им скрываться от людей, теперь

возникла другая задача: никто из солдат не должен сбежать.

Так минул еще день пути и до прибытия в столицу оставалось совсем немного.

Был полуденный зной, когда Николаев, который ехал во главе каравана, увидел вдалеке

всадников. Они двигались им навстречу. Одылбек поднял руку, и караван остановился.

Когда всадники стали близиться, Николаев разглядел среди них Низома – молодого

командира артиллерийского отряда. Они были хорошо знакомы, и Низом почитал