После уборки, мы подбросили Дрею к ее дому и вернулись домой.

  Папа открыл багажник грузовика и вынул коробку среднего размера.

  «Придержишь входную дверь для меня, ладно, Клэр?» Спросил он.

  «Что в коробке?» Я придержала дверь ногой, когда он внес ее и поставил на кофейный столик.

  «Огнеустойчивый сейф,» сказал он, снимая крышку с коробки. Я держала упаковку, пока он вынимал сейф. Он был прямоугольным и достаточно маленьким, что мог вместиться в мой рюкзак. Папа открыл дверцу ключом и посмотрел вовнутрь. Я была впечатлена тем, насколько тонки его стенки. Он не много выдержит. Похоже на пустую трату денег. У нас, правда, не много действительно ценного.

  Мама присоединилась к нам, когда я упала на диван, наслаждаясь тем, какими мягкими казались подушки под моим усталым телом.

  «Что ты собираешься туда положить?» Спросила я.

  «Ценные. Важные бумаги,» сказал Папа. «В случае пожара,» добавил он.

  Мама взглянула на сейф, потом на меня. Ее губы сжались.

  «Ты не заправила постель сегодня утром,» сказала она мне. Она до сих пор зла. Ей все равно, что у меня нет телефона; нет машины; нет прав на телевизор, компьютер или стационарный телефона; или что моя спина болит, и запах сгоревших сигаретных бычков и пива застрял в моем носу от этой двухчасовой уборки мусора. «Иди и заправь ее сейчас.»

  «Я не могу отдохнуть немного?» Я не могу скрыть раздражения в голосе.

  «Безделье,» сказала Мама. Мой мозг тут же дополнил предложение: … мать пороков. Ее любимое высказывание.

«Но почему мне надо заправлять кровать? Мне ложиться через пару часов.»

  «Не спорь со мной, барышня.»

  Я оттолкнулась от дивана и потопала в мою комнату.

  Забудь. Я приняла душ, поужинала в тишине и пошла в кровать, поругав себя за беспорядок. Но эта маленькая победа длилась недолго, поскольку я не прекращала думать о том парне в лесу – я пыталась лежать на животе, потом на боку, затем на моей спине. Смотрела вверх над собой. Держала глаза открытыми, потому что, когда я их закрывала, я видела его, его тревожные глаза, бегающие по моему телу. Я могла видеть его с Люком. Стоп. Не стоит думать о том, что Люк мог делать, водясь с парнями как этот. Мое сердце трепетало, мое дыхание задержалось в верхней части груди. Я попыталась сделать пару глубоких вдохов, проталкивая воздух по всем легким. Я держала глаза открытыми, пока они сами не закрылись.

 Ледяной синий воздух. Мягкая трава под моими ногами. Влажная. Наш двор, обычно скучный и нудный, лишь с грязью и нескольким высоким деревьями, заполнился наперстянкой, штокрозой, лавандой и розами. Все открыты луне. Я повернулась к дому. Мягкий свет в каждом окне. Дом. На улице цветы слишком ярки, трава слишком мягкая, зелень слишком зеленая. «Иди уверенно,» прошептала я, но мои ноги побежали, руки затряслись. Через дверь. Закрыла ее.

  В доме что-то было не так. Еда на тарелках. Никто ее не ел. Никого в гостиной, телевизор показывал яркий мультик, одеяла были разбросаны на диване, подушки лежали повсюду. Стиральная машина свистела. Сушилка гудела. Ванна была наполнена, горячая и готовая. И моя комната. Все на месте.

  Я буду в безопасности в моей кровати.

  Запрыгнула в нее обеими ногами. Никакого матраса, никаких подушек, никакого одеяла.

  Разлагающиеся тела, мертвые, но живые. Липкие руки схватились за мои лодыжки.

  Крик.

  Я выпрыгнула из кровати на твердых ногах, которые понесли меня через всю комнату. Мое тело ударилось об пол. Жестко.

  Мой маленький синий ночник светил мне, и я быстро подползла к нему. Опираясь на дверную раму, я прошлась вдоль стены, прежде чем нашла включатель. Свет.

  Никаких разлагающихся тел. Никаких рук трупов. Никакого ледяного синего воздуха. Ничего, кроме моей комнаты. Вялой и темной как всегда.

  Просто кошмар, кошмар. Не настоящий, не настоящий. Я сжала руки на груди, желая, в какой-то степени, чтобы я могла продавить кожу пальцами, вручную успокоив сердце.

  Мне надо отвлечься. Остановись, разум. Забудь кошмар. Остановись и подумай о чем-нибудь другом. О чем угодно. Как… о цвете моих стен.

  Баклажан. Не люблю этот овощ. Не люблю этот цвет. Я предпочитаю что-то легче – что-то, что не поглощало бы солнечный свет даже в самый светлый день. Как небесно-голубой или маслянисто-желтый, или яблочно-зеленый. Было бы замечательно проснуться посреди кошмара в комнате, выкрашенной в ярких цветах. Комната была этого цвета, когда она еще принадлежала Люку, того же цвета, как когда мои родители купили этот дом больше чем двадцать лет назад. Цвет, наверно, останется таким же, когда они умрут. Я бы хотела, чтобы Мама разрешила мне покрасить комнату, но она имеет что-то против краски. Или она имеет что-то против изменений в принципе.

  Единственное, что не вяло в этом доме, это мой аквариум.  Включила свет. Моя рыба-присоска сейчас висела на знаке РЫБАЛКА ЗАПРЕЩЕНА. Мои ангелы зависли, будто свет заморозил их в момент испуга.

  После того, как моя золотая рыбка умерла, я купила бала акул. Которые прожили долго. Потом, одна за другой, мои бала акулы покончили жизнь самоубийством, выпрыгивая из аквариума, утопая на ковре.

  Потом я выбрала рыб ангелов, четыре, чтобы избежать агрессивного поведения, по совету Люка, который, в течение нескольких месяцев, был рыбным экспертом в Tank Goodness. Он любил эту работу. Интересно, наймут ли они его еще на работу.

  Когда ангелы привыкли к свету, они начали медленно двигаться. Я прислонила один палец к стеклу. Суши тут же нашла его, следя за моим пальцем, когда я двигала его вверх, вниз и через весь аквариум. Кошмар кажется уже далеким, так что я могу начать думать о реальности.

  Я проверила под листами и под одеялом, посмотрела под кроватью. Безопасно. Я села на кровать, накрыв ноги одеялом, я взялась за вязание. Этот клик, клик  спиц и сосредоточенность на счете стежков держали меня вдали от кошмара, который желал вновь проявиться в моей голове. Шапка Дреа действительно выглядела красиво. Впервые я добавила бисер к чему-то, и я была рада видеть, что это выходит здорово.

  Когда я почувствовала, что еле держу глаза открытыми, я отложила мое вязание на тумбочку и легла на спину.

  Семнадцать лет - слишком поздно для кошмаров и боязни темноты. Но я все равно оставила свет включенным.

ТОГДА: Возраст Восемь

 «Ты действительно возьмешь нас на выпрашивание сладостей?» Я держалась как можно спокойнее, пока Люк одевал мне мою корону. Я не могла поверить, что он был дома.

  «Ай ай, Пррррррринцесса Птенчик.» Уже в образе пирата с повязкой на глазу, Люк собирался сделать сегодняшний вечер самым веселым из всех Хэллоуинов. Я уже и не помню, когда в последний раз он был дома в октябре.

  «Хорошо провести вам время,» крикнула Мама, не отрывая взгляда от каких-то серьёзных бумаг с работы, которые она читала напротив огня.

  Грубые руки Люка взяли мой подбородок, помотав мою голову из стороны в сторону, проверив, что моя корона хорошо держится. Потом вы вышли на улицу. Люк протянул свой клюк Питеру, но тот скорчился, слишком большой, чтобы держаться за руки, даже в темный День Всех Святых. Или он до сих пор был в обиде за то, что Мама не разрешила  ему выпрашивать сладости с его друзьями, так что он застрял с нами.

  На первой остановке, Миссис Бречетт открыла дверь, сказав, «Принцесса, как мило; посмотрим ка, монстр…. пират… Люк Товин… как соответствующе,» так, что появился Скелет, выпрыгнувший из-за кустов рядом со мной.

  Мы сорвали яблоки с деревьев, которые стояли вдоль улицы, поедая бесплатные фрукты, пока ходили от дома к дому, а Люк и Питер соревновались, кто сможет попасть в большее количество дорожных знаков огрызками и сгнившими яблоками с земли.

  После того, как мы собрали сладости с дюжины домов, мы остановились напротив дома Мистера Киркленда. Я подняла бровь, посмотрев на Люка, как Мы действительно собираемся это сделать?. Он прорычал по-пиратски и постучал крюком по двери.