Я кивнула.

  «Помнишь, как делать верхушку в виде решетки после того, как добавила начинку?»

  Я вновь кивнула, сплющивая пальцами тесто.

  «Теперь мне надо отнести эту одежду твоему брату. Я ведь могу тебе доверять?» Спросила она.

  Я кивнула. Она вышла из комнаты.

  Люк был в ванной. Мама была на чердаке. Теперь я могла позвонить. Я должна была позвонить. Я посмотрела на телефон. Но мои руки не могли взять его.

  Возьми его! Возьми этот чертов телефон и набери номер. Полиция арестует и тебя, если ты не позвонишь.

  Мои руки не слушались. После всего, что сделал Люк. После всего, он все еще был дорог мне.

  Вместо этого, мои руки, на автопилоте, подготовили основу обоих пирогов, залили начинку и теперь делали полоски для решетчатого верха.

  Люк и Мама присоединились ко мне на кухне, когда Питер зашел через заднюю дверь. «Питер, подойди и поздоровайся со своим братом,» позвала Мама. И Питер замер, в полушаге, уставившись на Люка. «И не поднимайся в свою комнату. Мне надо, чтобы ты накрыл на стол.»

  «Я сделаю это, Мам,» сказал Люк, его огромные зрачки были окутаны кровеносными сосудами, красными и набухшими.

  «Что если вы накроете на стол все вместе. Ужин будет готов через пять минут.» Мама закрыла печь, положила рукавицы на стол. Она улыбнулась нам троим. Питер посмотрел на меня, и я знала, о чем он думал – как могла она вести себя так, будто Люк лишь вернулся домой после рабочего дня, а не был несколько месяцев в бегстве?

  Может, она лишь прикидывалась. Просто вела себя нормально для Люка. Претворялась.

  «Пойду помою посуду к ужину,» заявила она, покинув комнату.

  Питер и я взглянули на телефон. Он покачал головой и плюхнулся на стул.

  Я бросила мои пироги, вымыла руки и вынула тарелки из шкафчика. Повернулась и увидела, как Люк стаскивал Питера со стула.

  «Поднимись и помоги,» сказал Люк, держа Питера за подмышки.

  «Ладно, отпусти, я встал.» Питер отбился от рук Люка. «Отвали.»

  «Нет, ты отвали, маленький говнюк. Имей хоть немного уважения к своей матери и помоги нам накрыть на стол, как тебя и попросили.» Питер взглянул на него, так что Люк приблизился к его лицу. «Не заставляй меня повторить это.»

  «Перестаньте. Просто перестаньте,» сказала я. Посмотрела на Питера. Посмотрела на телефон. Протянула Люку тарелки и потянулась к шкафчику за стаканами.

  «Не понимаю, почему ты всегда заступаешься за него, Клэр. Позвони,» сказал Питер тихо мне на ухо, пока забирал стаканы у меня из рук, прежде чем поставить их на стол.

  «Что это было?» Люк отошел от стола.

  «Ничего,» сказали Питер и я хором.

  «Люк, не мог бы ты достать вилки и ложки? Не думаю, что нам понадобятся сегодня ножи,» сказала я. Большие пузыри начали пробиваться поверх тушенки, разбрызгивая бульон по плите. Я помешала и выключила огонь. Потом взяла миску с салатом и повернулась, собираясь поставить миску на стол, но он столкнулся со мной. Салат взлетел в воздух, упал на пол. Миска разбилась на миллион осколков, прям на мои голые ноги.

  «Черт.» Питер отскочил от меня, вытянув свою футболку, покрытую соусом.

  «Ты ее только что толкнул?» Спросил Люк, его голос был громок и зол.

  «Нет. Я – Мы лишь столкнулись.» Питер остановился на полпути в ванную, взглянув на свою футболку, потом поднял взгляд. Взглянув в прошлое, пытаясь восстановить последовательность событий.

  Я стояла не двигаясь в осколках стекла, мои глаза были опущены на кусочку, застрявшие в моих ногах. Смотря на сочащиеся красные капельки.

  Разбитое стекло, разбитая кость, разбитое доверие, разбитый дом, разбитая семья, разбитое сердце, разбито, разбито, разбито, разбито.

  Скелет положил свои руки мне на плечо, прогнув позвоночник вперед, печально облокотившись. Он не мог больше. Он тоже уже натерпелся.

  Каждая мышца напряглась, напряглась. Мое сердце, мои легкие. Я не могла дышать.

  Хныканье. Первым вышло медленное хныканье. Я не могла больше это терпеть. Не могла больше терпеть кровь, разбитое стекло, разбитые кости. Я не могла больше терпеть бессонные ночи, и борьбу, и шепот. Я не могла больше плакать.

  Питер повернулся, он увидел мои ноги, увидел кровь. «Вот черт.»

  Люк подбежал ко мне, пять вилок в руке.

  «Ты в порядке, Птенчик? Ты в порядке?» Но Люк не ждал ответа. «Ты, говнюк. Ты, чертов мелкий говнюк!» Люк направился к Питеру широкими шагами. Он оставил мне стоять в стекле.

  Питер засмеялся. Это был непроизвольный смех с намеком на икоту от страха.

  «Это была случайность! Я ее не увидел.» Его лицевые мышцы забились в судороге, когда он попытался успокоиться, попытался улыбнуться. «Посмотри. Клэр нужна помощь. Принеси ей пластырей. Я уберу стекло.»

  «Я предупреждал тебя, чтобы ты перестал трогать Клэр. Ты сломал ей руку. Я говорил тебе больше никогда не поднимать на нее руку. Помнишь?» Люк приближался к Питеру. «Знаешь, кто ты? Ты чертов лузер и сволочь. Выплескивать все свое говно на девушку, которая на четыре года младше тебя.»

  Люк кинул все вилки на пол. Все кроме одной. Его кисть с силой сжала ее. Питер сделал шаг назад. Его лицо залилось краской.

  «Перестань, Люк. Не расстраивайся. Прости. Ладно? Клэр, прости меня.» Питер посмотрел на меня. Нет, Питер! Не отводи взгляд от Люка.

  Вилка вошла в руку Питера. Люк воткнул ее с силой, пробивая ее через мясо.

  Тушенка кипела и шипела, стекло хрустело по моими ногами. Я шла? Я приблизилась, чтобы посмотреть на руку Питера. Мне было интересно. Я не ужаснулась? Я не закричала. Я не выбежала из дома за помощью и спасением. Тихо, интригующе. Я вытерла слезы, чтобы увидеть вилку, точащую из руки Питера, вверх в воздух, будто это был кусок стейка. Струилась яркая кровь. В воздухе пахло итальянским соусом и жаренным. Это был приятный запах; он никак не был связан с тем, что я видела. С этим запахом за столом должна была сидеть семья, смеясь, передавая блюда, разговаривая. Не вилка, торчащая из руки моего брата, и девочка, склонившая голову, наклоняющаяся все ниже и ниже, как ученный, а не сестра.

  «Что здесь происходит?» Закричала Мама, когда она ворвалась в комнату.

  «Мам.» Люк был спокоен? Говорил с ней, будто все было в порядке, все было нормально. «Это была случайность. Ошибка. Он ударил Клэр. Он ударил Клэр, а потом вилка, которая была у меня… выскользнула.»

  На полу были кровавые следы ног. Мои. Глаза Питера были широко распахнуты и полны боли, слезы наполняли его нижние веки. Он смотрел сквозь меня, сквозь Люка, сквозь стены, и сквозь небо над домом. Мама переводила взгляд с одного из нас на другого. Будто она пыталась решить, на чьей стороне она будет.

  Мы услышали сирену. Сирену полиции. Мама позвонила. Она должна была.

  «Это была случайность.» Лицо Люка побледнело. Разве он не должен был начать плакать и кричать? «Вы же не хотите, чтобы я отправился в тюрьму из-за случайности. Скажи ей, Клэр. Скажи ей, что это была случайность.» Люк улыбнулся мне. Он улыбнулся мне?

  Мой голос сел.

  «Скажи ей, Клэр!» Настаивал Люк. Теперь он был зол. Он был зол на меня?

  Вилка была в руке Питера. Питер, камень, скала. Питер закрыл оба глаза, но слезы все равно текли. Никто не вытаскивал вилку.

  «Знаете что, пошли вы все!» Огрызнулся Люк. «Вы меня не любите. Вот почему я такой.» Люк выбежал через заднюю дверь. Выбежал, когда сирены стали громче.

Позже тем же вечером, пока Мама заканчивала яблочные пироги, Папа постелил мне в комнате Питера на нижней кровати. Мне было страшно оставаться одной. Я взяла мою подушку, мое одеяло, мой телефон. Надеясь, что я смогу обмануть мой разум, чтобы то подумал, что я в безопасности, и позволил мне глубоко уснуть, без снов, без кошмаров, лишь бесконечное ничего. Это маловероятно, но, если Питер будет рядом, может, это возможно?

  Я не знала, почему нас всех не арестовали за то, что мы не позвонили в полицию, когда появился Люк. Оказалось, что Миссис Бречетт была тем, кто увидел Люка, была тем, кто позвонил. Мама не звонила. Он не выбрала меня.