— Я действительно был в трудном положении! — объяснил Полпинты. — Дав клятву, мне пришлось бы сдержать ее — за двести лет приобретаешь устойчивые привычки! Но я все ожидал, когда именно меня охватит страх, и как-то забыл о происходящем. Тем более что азотная кислота лишь щекотала, не причиняя ни малейшей боли.

Зейн Горт ворвался в каюту и был бы тотчас парализован лучевой защитой, если бы не держал перед собой медной сетки, сыгравшей роль электростатического экрана. Заметив пятна кислоты на оболочке Полпинты, Зейн размахнулся и с криком: «Лицо за яйцо!» — нанес могучий удар, который лишил коварного гангстера половины зубов, части щеки, подбородка, верхней губы, а также кончика носа. Затем он быстро облил яйцо щелочью, которую Гаррота предусмотрительно приготовил. Зажав Полпинты под мышкой, Зейн выбежал из каюты, молнией промчался сквозь толпу перепуганных гангстеров и бросился в воду. Опасаясь, что Полпинты не выдержит давления воды, он поднял его над нею на вытянутой клешне и устремился обратно к коптеру.

— Ах, какая это была гонка! — с восхищением воскликнул Полпинты и добавил с легкой грустью: — Я словно ощущал брызги волн!

— Да, это была, наверно, удивительная картина! — согласился Зейн. — Серебристое яйцо, таинственно летящее над гребнями волн…

— Не надо! — взмолился Флэксмен, закрывая глаза. — Извините меня, Полпинты, но мне делается нехорошо!

Когда они поднялись в коптер, Зейн Горт тут же вставил Полпинте свежий диск.

— В эти восемь часов я совершенно не верю! — заявил Полпинты. — Насколько я помню, в тот раз мы просто притворились, что упали в обморок, чтобы напугать няню.

— Послушай, Зейн, — с любопытством спросил Гаспар, — а если бы твой двигатель отказал?

— Тогда я камнем пошел бы на дно, — ответил робот, — и сейчас лежал бы там, созерцая красоты глубоководного мира. Если бы, конечно, мой корпус и стекло прожектора выдержали давление. Впрочем, я бы, наверно, не стал лежать, а пошел бы пешком к берегу.

— Вот так-то, — назидательно сказал конгрессмен, успевший тем временем изрядно опохмелиться.

— Теперь ты снова можешь с легкой совестью заняться проектом «Эл», — заметил Гаспар.

— А что это за проект? — подозрительно спросил Флэксмен. — Он связан с «Рокет-Хаусом»?

— В некотором роде, сэр, — ответил Зейн Горт. — Но пока я не хотел бы говорить о нем.

Предоставив конгрессмену самому объяснять пораженным служащим космодрома, как он ухитрился слетать в административном коптере в игорный дом и обратно в состоянии глубочайшего алкогольного опьянения, спасители и спасенные вернулись в «Рокет-Хаус» на такси.

В конторе все было перевернуто вверх дном. По разгромленным комнатам, ошеломленный, бродил Джо Вахтер. Двадцать мальчиков в голубых костюмах юных луноболистов чинно сидели среди руин вестибюля.

Увидев Флэксмена, самый пухлый из них тут же вскочил:

— Уважаемый сэр, мы, преданные болельщики космического спорта и постоянные читатели вашей спортивной серии…

— Прекрасно, прекрасно, я очень рад, — перебил его Флэксмен, гладя мальчика по голове от затылка ко лбу. — Гаспар, купите этим юным героям мороженого, я поговорю с ними позже. Джо, очнитесь и доложите, что здесь произошло. Мисс Бишоп, позвоните в Ясли. Зейн, проверьте склады. Мисс Розанчик, дайте мне сигару.

— Форменное светопреставление, мистер Флэксмен, — грустно сказал Джо. — Налет властей. Вломились во все двери и через крышу. Берут меня, стало быть, за глотку. «Где эти штуки, которые книги пишут?»…Толстопузый такой, по имени Мерс. Я, значит, показываю ему эти яйцеголовы, что сидели в кабинете мистера Каллингхэма. «Эти мне не нужны, — говорит, — про этих, — говорит, — я все знаю. Это кретины. Где им, — говорит, — книги писать. Никакого сравнения со словомельницами, они ведь такие маленькие». А я, значит, отвечаю: никакие они не кретины. Скажи ему, Ржавчик, говорю. И что бы вы подумали? Этот полоумный ни в какую, знай себе, верещит. Ну, тут они и пошли все переворачивать — словомельницы искать. Даже пишущие машинки проверили — может, они сами пишут книги. Компьютер наш старый на части разнесли. Все разломали, ушли и еще мой верный скунсовый пистолет прихватили — где, говорят, у тебя разрешение…

— Все кругляши на месте! — доложила няня Бишоп. — Требуют еще бумаги. У папаши Зангвелла снова был приступ белой горячки, но уже кончился.

Пухлый луноболист, долизывая мороженое, решительно направился к Флэксмену, но тут Джо перестал чесать в затылке и неожиданно заговорил:

— Вот чуть не забыл спросить у вас, мистер Флэксмен, с каких это пор Клэнси Гольдфарб снюхался с властями, водой не разольешь? Все время крутился тут со своими парнями, а потом только его и видели…

— Этот книжный пират?! — взвизгнул Флэксмен. — Джо, вы с ума сошли!

По эскалатору стремительно сбежал Зейн Горт, все еще держа в руках Полпинты.

— Мистер Флэксмен, — начал робот. — Должен с сожалением сообщить, что сорок процентов готовых книг со складов похищено. Грабители увезли все эротические произведения.

Флэксмен пошатнулся.

— Дорогой сэр… — снова начал малолетний луноболист, делая знаки своим товарищам, которые держали в руках черный ящик. Однако Флэксмен успел взять себя в руки.

— Чего же вы ждете! — накинулся он на Зейна. — Тащите это яйцо в Ясли и подключите к словописцу! Гаспар, немедленно обеспечьте их бумагой! Бишоп, ступайте в Ясли и убедите своих питомцев работать изо всех сил. Первого, кто позволит себя похитить, тут же уволю! Ко мне это тоже относится! Мисс Розанчик, — Флэксмен замолчал, пытаясь найти поручение и для нее.

— А кто вы, собственно, такой, мистер Флэксмен? — произнес Полпинты, воспользовавшись паузой. — Какое вы имеете право вмешиваться в процесс создания величайших литературных шедевров, да еще и сроки устанавливать?

— Заткнись, жестяной пузырь! — бешено заорал Флэксмен.

— Выбирайте выражения! — с достоинством ответил Полпинты. — Иначе я начну вам грезиться. Я буду парить в ваших снах!

Флэксмен хотел огрызнуться, но удержался и лишь бросил на Полпинты странный взгляд.

Решив, что настала подходящая минута, пухлый болельщик лихо отчеканил:

— Дорогой сэр! В знак признания ваших выдающихся заслуг на поприще популяризации лунобола разрешите вручить вам высшую награду Лунобольной лиги…

Двое других луноболистов откинули крышку черного ящика, оратор засунул туда руки и ловко швырнул прямо в грудь Флэксмену большой серебристый овоид, как две капли воды похожий на Полпинты.

— Серебряный лунобольный мяч! — закончил он свою речь, и Флэксмен, взвизгнув, без чувств растянулся на полу.

«Рокет-Хаус» наводил красоту, готовясь к финишу литературных гонок. По этому поводу Гаспар вывесил в вестибюле соответствующий плакат. Джо Вахтер притащил складные стулья для зрителей и протянул несколько веревок с серебряными флажками. От Энгстранда привезли освежительные напитки, и заработал наконец эскалатор.

Каллингхэм и Флэксмен, разделив поровну рукописи, взятые наугад (каждому по пятнадцать), приняли по таблетке «Престиссимо», вдесятеро ускорявшей процесс чтения, и вот уже бумажные ленты рывками поползли по экранам фоточитателей.

Каллингхэм дольше задерживался на каждом кадре, потому что размер экрана у него был больше, но вскоре обогнал своего соперника на половину рукописи — к большому огорчению Гаспара, поставившего на Флэксмена в споре с Зейном.

Все сотрудники издательства «Рокет-Хаус» следили за этим состязанием — никто не хотел упустить возможность наконец-то увидеть издателей за работой. Гаспар сидел с няней Бишоп, Зейн Горт — с мисс Розанчик, а братья Зангвелл чинно восседали сзади. Папаша Зангвелл был чисто вымыт и вел себя довольно спокойно, если не считать тоскливых взглядов, которые он время от времени бросал на столы, украшенные батареями бутылок.

Элоиза Ибсен вопреки опасениям Гаспара ничуть не нарушала торжественной атмосферы происходившего. Как и подобает даме сердца самого издателя, она щеголяла в модном, но строгом платье с глубоким декольте и сидела в первом ряду, время от времени посылая Каллингхэму нежные ободряющие улыбки. Серебряных мудрецов, из уважения к слабости Флэксмена, оставили в Яслях, но с ними поддерживалась постоянная прямая связь.