Ты кто таков есть? Ты есть боец Красной Армии, к тому же личный мой ординарец, прямо скажем, образцовый пример для всей

пролетарской дивизии. Сходил бы на озеро, что ли, побрился, помылся как следует, на нюх не переношу от бойца кобылячьего

запаха. Пора, знаешь, становиться благороднее, что ли, мы же за

чистую, светлую жизнь сражаемся в огне революции.

«Интересная канитель получается, – подумал про себя ординарец, – у командира совсем чердак прохудился. Сколько мы

этих благородных за штабом к стенке поставили, а теперь самим

благородными сделаться сдуру советует, чтобы и нас следом, под стенкой, как кур перехлопали. Если так дальше дело покатит, наши с Чапаем дорожки и впрямь разойдутся».

– Так ведь были же в России господа благородные, Василий

Иванович, – напомнил для ясности отнюдь не смутившийся ординарец и небрежно извлёк из кармана галифе такой же, как и

у Чапая, расшитый бисером кисет. – Много было, выходит зря

мы усердствовали, может, следовало оставить горстку знатных

персон для приплоду? Хороший хозяин завсегда оставит пару

добрых гусей на развод.

– Ты поболтай у меня, башка бестолковая, – не замедлил осадить пустобрёха Чапай, – благородные разные бывают. Мы из

пролетарской и крестьянской бедноты таких защитников революции вырастим, что царским гвардиям и не мечталось. Белые

офицеришки к нашим новым лихим командирам и в денщики не

сгодятся. Разве что Кашкету в подручные, самовары топить или

сапоги гуталином надраивать, – легонечко юморнул, похлопывая по плечу денщика, Василий Иванович.

Петька мастерски соорудил из газетной осьмушки заготовку

58

под «козью ногу». Не торопясь заправил её отборным сухим табаком, придирчиво осмотрел со всех сторон, провёл, где требовалось, влажным языком и чиркнул для запала своими же спич-ками. С наслаждением задымил, прищурил глаз и философски

заметил:

– Трудновато будет из пролетарской бедноты благородных

бойцов для мировой революции вырастить. Это же каждому ду-ралею суконные портки подавай, рысаков дорогих да золочёные

сабли с эполетами выложи. Потом французскому языку обучи, обучи красиво из хрустальных бокалов шампанское пить да с

бабами по-кавалерски обходиться. Денег на всё это уйма пойдёт, заморишься даже считать сколько. В нашем полку, при старом

режиме, поручик благородный служил, так у него один только

золотой портсигар дюжину тельных бурёнок стоил. Представляете, если в нашей дивизии за каждым красноармейцем по дюжине рогатой скотины в атаку подымится, перед таким македон-ским нашествием любой противник дрогнет, без боя лапы вверх

задерёт.

Василий Иванович даже не предполагал в своем фаворите

таких виртуозных полётов разгулявшейся фантазии. Наверное, не только Кашкету, но и вертлявой собачонке ненароком подума-лось, что это от крепкого самосада мозги ординарцу заклинило.

Комдиву же ничего не оставалось, как только хмыкнуть себе в

порыжевшие от табачного дыма усы, почесать за каракулевой

папахой затылок и выдать ординарцу строгий наказ:

– Балаган прекратить, нечего здесь дурачком представляться, немедленно отправляйся в расположение выполнять боевое

задание. Найдёшь в пулемётной роте кашевара Арсения, зака-жешь от моего имени добрых харчей для вечернего сабантуя.

Обязательно раздобудь зернистой икорки и балычка осетрового, впрочем, тебя ли учить, не впервой застолье справляем. А вечером, при полном параде, пожалуйте вместе с Анкой в Разлив.

Высокое благородие, которое нынче заявится, без прислуги

жрать не приучено. Пущай пулемётчица подсобит у стола, вы-пишет гладкой задницей перед знатной публикой уральские кру-59

жева. Разговоры закончены, всем приступать к исполнению.

Петька с готовностью вихрем поднялся из-за стола, сделал

под козырек и строевым шагом поспешил к коновязи исполнять

командирский наказ. В одно касание метнул своё крепкое тело

на жующего сочную зелень коня, дал ему шпору, и тот, сплюнув

зелёную пену, на рысях помчал седока.

Между тем отсутствие золотого перстенька и сомнительные

намёки на каких-то необычайных гостей не очень грели ординарцу мятежную душу. Подозревать комдива в крохоборстве до

сегодняшнего дня не было серьёзных причин, но ведь люди меняются, разные наступают на дворе времена. Тем более что последний месяц с Чапаем творится что-то явно неладное. Часто

бывает задумчив, зачем-то уединяется и всё больше с ехидством

улыбается, как будто знает и таит в себе что-то. В любом случае, если зажилит колечко, ни за что не спущу, обязательно поквита-юсь. То ли коня, то ли шашку упру среди ночи. Я ему не Кашкет, не привык в дураках оставаться.

Вот в таком боевом настроении чапаевский любимец проследовал в расположение родной дивизии.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Любознательному читателю, дабы проникнуться героикой

тех знаменательных лет, полагается быть в курсе дела, что легендарная Чапаевская дивизия представляла собой не совсем

обычное армейское формирование. Дивизия, разумеется, была

ударной передовой группировкой и принимала активнейшее

участие во всех фронтовых баталиях, но она ещё была и особого

рода учебно-тренировочной базой, на которой верховное коман-60

дование отрабатывало самые смелые задумки пытливой стратегической мысли. Попросту говоря, не в абы какой воинской

части выпала удача нести почётную службу Петьке Чаплыгину.

В штабе дивизии ни на минуту не затихал широкий поиск

свежих идей, отвечающих задачам торжества мировой революции. Любой штабной писарь пребывал в постоянной готовности

выдавать на гора фантастические проекты, в сравнении с которыми все старые военные доктрины отступали на задний план.

Самое пристальное внимание отводилось созданию и освоению

новейших образцов современного оружия с небывалой поража-ющей мощностью.

Чего стоила одна только грандиозная программа, развёрну-тая на базе второй экспериментальной конюшни, под руководством известнейшего селекционера-новатора Розенблада Мо-исея Христофоровича. Исследователи, что называется, со дня

на день ожидали появления на свет уникального потомства из-под каурой красавицы Насти, которое должно было положить

начало элитной породе длиннотуловищных боевых рысаков с

багряными хвостами и гривами. На хребтинах этих знатных чу-до-коней свободно сможет размещаться от четырёх до семи хорошо вооружённых красных бойцов. Предполагалось на крупах

несокрушимых богатырей закреплять по станковому пулемёту, в результате чего практически возникал безрельсовый бронепоезд, способный в глубоких тылах сокрушить и деморализовать

любого противника. Уже композиторы написали, а духовые ор-кестры на память разучили специальный марш победителей для

приветствия ожеребившейся Насти и серьёзно ставился вопрос

о сооружении героине при жизни бронзового изваяния.

Параллельно разрабатывалось сразу две модификации удар-ных комплексов, для дневного и ночного ведения боевых действий, с применением никелированных автомобильных фар.

Некоторые сожаления вызывало досадное обстоятельство, что

фар пока ещё импортного производства, завезённых с империа-листических фабрик до неприличия прогнившего Запада. Хотя

для критических ситуаций, во время буржуйских экономиче-61

ских блокад, не исключалась возможность использования доморощенных керосиновых фонарей.

Моисей Христофорович бесконечно гордился своим уникальным победоносным детищем и повергал в смятение даже

бывалых корифеев военного искусства. Командование деликатно торопило генерального конструктора, но тот был упрям, как

египетский фараон, и непоколебимо стоял на своем, дескать, дайте срок, мы ещё утрем сопли этой белогвардейской сволочи, покажем им, где даже раки не шибко зимуют.

В непрекращающемся академическом поиске, в азарте делового соперничества никто не хотел уступать. Поэтому в четвёртой краснознамённой конюшне немедленно развернули свой

научный плацдарм под руководством корифея недремлющей

ветеринарной мысли Коценбаума Александра Соломоновича.

В обстановке строжайшей секретности, огородив конюшню тремя рядами колючей проволоки, отечественного, без сомнения, производства, там приступили к выведению уникальной ахалте-кинской породы недюжинных боевых коней о семи ногах.

Лазутчики из второй экспериментальной конюшни ухитри-лись под покровом ночи пробраться к тусклому оконцу денни-ка и разглядеть под светом лампы «летучая мышь» всамделиш-ную пятую ногу, откровенно просматривающуюся под брюхом

известного всей дивизии буланого производителя Герострата.

Справедливости ради надо сказать, что пятая нога пока ещё не

была так велика, как остальные четыре, но то, что она уже проре-залась и порой болталась, словно обрубок оглобли, видно было

даже невооруженным глазом. Сам Александр Соломонович со

дня на день обещался наведаться в ближайшую кузню, чтобы

там заказать триумфальную подкову на пятое копыто. Одним

словом, прогрессивная жизнь в дивизии кипела, как лапша в ка-занах полковых кухонь.

Для совершенствования командного и рядового состава

привлекался и использовался весь положительный опыт, нако-пленный человечеством непосредственно от времён динозавров

до залпа “Авроры” включительно. В связи с этим не оказался

62

обделённым должным вниманием исторический опыт церковного домостроительства. Известно, что в монастырях, во время

принятия пострига, послушники нарекаются новыми именами

для вступления в обновлённую, непорочную жизнь. Этим актом

принявшие постриг послушники как бы отмежёвываются от

греховного прошлого и устремляются на поиски небесной благодати практически в непорочном состоянии.