упирался башкой, словно в задницу сивого мерина.
Познакомиться с Александром Ульяновым перспектива, некоторым образом, заманчивая, ведь это же родная кровинушка
товарища Ленина. Но тогда злополучный ужин принимает откровенно политическое оформление и не может, просто не имеет
права состояться без партийных приветствий товарища Фурманова. В противном случае, всё будет выглядеть как прямое пося-гательство на его непосредственные комиссарские полномочия.
И опять упираешься в задницу – ведь ни под каким видом нельзя
посвящать комиссара в свои тайные связи с Создателем. Стука-нет громче дятла, засранец, в штабе армии, контрразведка мигом
подключится, сплетни потянутся, вся жизнь пойдет под откос.
– Не переживай, Василий, с такими гостями не бывает много
хлопот, подоспел на подмогу Создатель. – Это всё господа обра-зованные, при хороших манерах, они сами придумают, как и о
чём говорить, празднословить не станут и покинут вас в самый
подходящий момент. Между прочим, Я и не подозревал, что в
связях с Создателем есть что-то постыдное, требующее особой
секретности. Если не со Мной, то с кем же тогда можно дружить
и общаться с открытой душой? Неужели твои комиссары вер-53
нее, надежней Того, Кто сотворил целый мир и снисходительно
наблюдает все ваши шалости? Как всегда, обижаешь Меня, Василий. Впрочем, не привыкать, Я не в претензиях, люди редко
умеют платить благодарностью. Сын Мой частенько вспоминает
про вас, иногда и с любовью. Плохо ведь не то, что безвинно
распяли Христа на Голгофском ристалище, плохо, что славу Его
продолжаете пинать и доныне. Однако прощаться пора, как всегда масса дел неотложных. Не скучай без Меня, не робей, нет-нет
да и позванивай.
Никогда ещё беседа с Всевышним не оканчивалась для комдива так безнадёжно недосказано, с таким набором безответных
вопросов. Что это за идиотская затея такая – душевно отужинать с давно убиенными персонажами? Здесь или проверка на
пролетарскую прочность, или простое глумление, скорее всего, по причине тупой безнаказанности. В любом случае, затеянный
Создателем вечерний шабаш с благополучно отошедшими в мир
иной фигурантами никак не вписывался в принятые нормы уважительных товарищеских отношений.
Оставшись один на один с весёлой перспективой провести
сумасбродный вечер в окружении воскресшего царя и ожив-шего бомбометателя, Василий Иванович порядком взгрустнул.
Тоже ведь какая-то несусветная дикость, кому нужны эти дурац-кие встречи, когда события давно уже позади и всё одно ничего изменить невозможно. Между тем отступать было некуда.
Создатель своих решений никогда не меняет и в этой части надеяться на чудо не приходится. Гости обязательно явятся, и что
в результате должно получиться, Чапаев, при всей своей много-опытности, не понимал, не мог свести воедино. Всё вместе не
добавляло ни задора, ни оптимизма.
«Дёрнул же меня чёрт ввязаться в эту идиотскую канитель
с Петькиным трофейным кольцом, – опять огорчённо принялся
сокрушаться комдив, – уж лучше бы я не прикасался к нему и
ничего не знал о его царственном происхождении. И опять эта
сволочь, Кашкет, с него начались неприятности, отправлю скотину в окопы, глядишь, под пулями хоть немного ума наберёт-54
ся. Не сообщи он про подвиги ординарца, не было бы никаких
содранных с убиенной царевны перстней и дурацкой встречи с
давно отошедшими в мир иной господами тоже ведь не предстояло бы».
Чапай с раздражением посмотрел на мизинец и, к великому
удивлению своему, кольца на пальце не обнаружил. Василий
Иванович даже замотал головой, как свирепеющий бык или как
будто одолел полкружки матёрого самогона. Он жутковато огляделся кругом, перешарил глазами песок вблизи ольховой коряги, но и там не обнаружил пропажи. Хотя голову мог дать на отсе-чение, что буквально секунду назад перстенёк блистал на его
мизинце.
«Этого мне только недоставало», – справедливым негодо-ванием начал заводиться комдив. Звериное чутьё безошибочно
определило, чьим неусыпным радением состряпано это паскудное дело. Ко всем предстоящим вечером напастям не хватало
ещё и скандала с ближайшим помощником. Он тут же решительно полез в карман галифе за мобильником. И надо же такому случиться, телефон на опережение, как бы в насмешку, нагло
заиграл ненавистный уже «Интернационал».
– У аппарата, весь во внимании, Отче наш, – как ни в чём не
бывало бойко отрапортовал Чапай и насторожился в ожидании
очередного подвоха. По такому раскладу смешно было рассчитывать на что-нибудь благополучное. Однако, на всякий случай, стал краем глаза наблюдать за мизинцем, со слабой надеждой, что сейчас, каким-нибудь незаметным манером, злополучный
трофей возвернётся на законное место.
– Про кольцо, Василий, забудь, – безо всяких предисловий, словно сабельным махом отрезал звонивший. – Ты же сам по-желал разобраться по совести. Рассуди, положа руку на сердце, ведь это единственное, что у них от земной жизни осталось.
Нельзя отбирать у людей последнюю память, у вас даже последний табачок принимать не положено. К тому же, как ты сам
понимаешь, всякое преступление неотвратимо влечёт за собой
череду неизбежных расплат. Правильно будет ограничиться не-55
давно поставленным к стенке комиссаром, для чего пополнять
этот скорбный ряд. Так что призываю тебя к милосердию, и тогда ты узнаешь, что иногда потерянная вещь бывает дороже самого вожделенного приобретения. Постарайся не злобиться и не
серчать на Меня.
На этом Создатель категорически вырубил мобильную связь.
Василий Иванович без привычного энтузиазма ретировался
с ольховой коряги. Постоял какое-то время в нерешительности
на прибрежном песке, искушаемый горячим желанием вышвырнуть в озеро ненавистную телефонную трубку, но совладал с
собой и тяжёлым ходом направился к давно уже поджидавшим у
командирского шалаша однополчанам. С неохотой взбираясь по
береговому откосу, он невольно вспомнил воздушное кружение
лёгкости, с которым совсем недавно спускался к озеру. Наверное, тогда уже это был недобрый знак, решил для себя комдив, и ещё сообразил, что жизнь весьма капризная девка и не всякое
легко начавшееся дело предполагает удачный исход.
По итогам своего довольно продолжительного отсутствия
Чапаю предстояло каким-то щадящим образом преподнести ординарцу правдоподобную версию пропажи свадебного подарка.
Если сейчас подойти к столу и выложить правду, что это свое-вольный Создатель умыкнул царское колечко, сообщение будет
выглядеть до неприличия бессовестно. Петька ни за что не поверит и решит, что командир зажилил дорогую вещицу. Эта несправедливость более всего угнетала комдива.
Кроме прочего, ему предстояло сделать необходимые распоряжения по организации сегодняшнего идиотского ужина.
Объяснить прибытие экзотических гостей без посвящения в
свою тайную связь с Создателем, понятное дело, уже наверняка
не получится. Но как преподнести эту пикантную новость без
явных признаков скоропостижного умопомешательства, Чапаев
не представлял. Поэтому Василий Иванович рассудил отложить
все разборки до вечера, с надеждой, что, после самого явления
злополучных гостей, многое должно разрешиться само собой.
На подходе к центральному пеньку Чапая приветствовала
56
вертлявая собачонка, которая, радостно подвизгивая, так и но-ровила чиркнуть хвостом по хромовому глянцу генеральских
сапог. Комдив дружелюбно присел на корточки, взял псинку на
руки, погладил, легонько потрепал её теплое тельце и от всей
души позавидовал собачей безмятежности. В связи с чем вспомнил справедливое замечание Создателя, что иная болотная жаба
бывает счастливее многих, отчаянно озабоченных своею персоной, людей.
Присев на скамью к ожидавшим в нетерпении сослуживцам, он пустил собачонку на волю и нарочито беспечно заявил, что с
царским кольцом всё в порядке, оно, по его разумению, действительно принадлежало венценосной дочурке, но есть ещё один
деликатный момент, о котором Петька узнает лишь вечером.
Надо заметить, что намёк на какой-то деликатный момент не
оказался для ординарца полным сюрпризом. Одно только необъяснимо долгое отсутствие командира вызывало справедливые
подозрения, не говоря уже о всём услышанном далее.
– Сегодня вечером к нам в Разлив пожалуют на ужин необыкновенные гости, – многозначительно объявил Василий Иванович. – Наберитесь терпения, люди прибудут очень почтенные
и очень издалека, они помогут досконально разобраться с Петькиным драгоценным трофеем и, похоже, что ещё многое с чем.
Судя по всему, вечер обещает сложиться не скучным, предвижу заранее, он доставит немало приятных волнений и, похоже, неизгладимую память на будущее. В связи с этим принимайте
к немедленному исполнению мой командирский наказ. Денщику поручаю подготовить полную комплектацию для варки рыбацкой, по высшему классу, ухи, такой, что у казаков исстари
«царской» зовётся, и побеспокоиться насчёт доброго первача.
Только не такого, каким угощались на прошлой недели, после
чего у меня двое суток башку отворачивало. Если командира подобной гадостью потчуют, представляю, каково рядовым красноармейцам приходится.
– Удивительное дело, мне вообще показалось, что нам ненароком казёнку из смирновских запасов подсунули, – мгновен-57
но отреагировал на синем глазу прощелыга Кашкет. — Может, раки попались не очень съедобные, меня ведь тоже немного под-ташнивало.
– А ты, Петро Елисеевич, – не обращая внимания на дичай-шую ложь денщика, продолжил отдавать поручения комдив,
– уж будь добр, приведи себя в надлежащий порядок, больно вид у тебя последнее время какой-то совсем затрапезный.