— По-латыни. — Пат прикрыла глаза, чтобы скрыть веселье. — Никогда не видела такой запущенной квартиры. У вас что, нет любовницы?

— Эти специалисты по электронике не имеют времени на личную жизнь, — раздраженно сообщил Эшвуд. — Слушай, Чип, родители этой девушки работают у Рэя Холлиса. Если бы они узнали, что она была здесь, они подвергли бы ее мозг перестройке.

— Им известно, что вы обладаете способностями нейтрализующего типа? — обратился к девушке Джо.

— Нет, — качнула она головой. — Я тоже не особо понимала это, пока ваш агент не подсел ко мне в кафетерии нашего клуба и не объяснил мне. Может, это правда, — она пожала плечами, — а может, и нет. Он утверждает, что вы способны установить это с вашей измерительной аппаратурой.

— И что бы вы сделали, если приборы показали бы наличие таких способностей? — спросил Джо.

— Мне они представляются такими… негативными, — задумчиво произнесла Пат. — С ними ничего не можешь: ни перемещать камни, ни превращать землю в хлеб, ни рожать детей без оплодотворения, ни ликвидировать болезнетворные процессы у людей с нездоровой наследственностью. Я даже не могу читать мысли или предвидеть будущее. Все, что я могу, — это свести к нулю способности другого человека. Мне это кажется довольно… гротескным, что ли.

— Как фактор, могущий иметь влияние на существование человеческого рода, — сказал Джо, — ваши способности важны не меньше, чем обычные пси. Особенно для нас, нормализаторов. Фактор анти-пси естественным способом восстанавливает экологическое равновесие. Одно насекомое умеет летать, а значит, другому приходится научиться ткать паутину, чтобы поймать его. У некоторых моллюсков образовалась твердая и прочная наружная оболочка — и птицы научились поднимать их на большую высоту и бросать оттуда на камни. По сути дела, вы являетесь человеком, который паразитирует на людях с пси-способностями, так же, как они сами паразитируют на нас, нормалах. И это делает вас союзником нормальных людей. Равновесие, природный замкнутый цикл, хищник и жертва. Эта система представляется мне вечной, и, честно говоря, я не знаю, как бы можно было ее усовершенствовать.

— Меня могут обвинить в измене, — сказала Пат.

— А вас это волнует?

— Я опасаюсь, что некоторые люди станут относиться ко мне враждебно. Хотя жить и не вызывать чьей-либо неприязни невозможно. Нельзя удовлетворить всех сразу — ведь люди стремятся к разным вещам. Принося пользу одному, делаешь вред другому.

— Так каков же ваш противоталант? — поинтересовался Джо.

— Это трудно объяснить.

— Я ж тебе говорил, — сказал Г. Г. Эшвуд. — Это нечто необычное, я никогда не слышал ни о чем подобном.

— Какие пси-способности вы нейтрализуете?

— Возможность ясновидения, — ответила Пат. — Так, по крайней мере, мне кажется. — Она указала на Эшвуда, который все еще улыбался от избытка энтузиазма. — Ваш агент мистер Эшвуд разъяснил мне это. Я знала, что умею делать нечто странное, и со мной вечно приключались всякие вещи, начиная с шестилетнего возраста. Я никогда не говорила об этом своим родителям, так как чувствовала, что это убьет их.

— Они у вас ясновидящие?

— Да.

— Вы правы. Но если бы вы хоть раз воспользовались своим даром в их присутствии, они бы поняли, что вы располагаете такими возможностями. Вы не пробовали противодействовать им?

— Я… — Пат сделала неопределенный жест. — Мне кажется, что я противодействовала им, но они этого не замечали.

Лицо ее выражало растерянность.

— Я объясню вам; на каком принципе работает средний противоясновидящий, — объяснял Джо. — Так было во всех известных нам случаях. Ясновидящий видит большое число разнообразных вариантов будущего, расположенных рядом друг с другом, как соты в улье. Один из них представляется ему более четким — его он и выбирает. Если он совершил свой выбор, антиясновидящий бессилен. Он должен присутствовать в тот момент, когда ясновидящий делает свой выбор, но не позже. Его воздействие вызывает то, что ясновидящий не может сделать выбор — все варианты будущего видятся для него одинаково четко. Ясновидящий немедленно понимает, что рядом находится инерциал, поскольку он замечает нарушение ориентации в своих способностях. В случае с телепатией проявляются такие же помехи…

— Она перемещается во времени, — сказал Г. Г. Эшвуд.

Джо внимательно посмотрел на него.

— Да, именно во времени, — повторил Эшвуд, явно наслаждаясь минутой своего триумфа. Многозначительное поблескивание его глаз, казалось, осветило кухню. — Ясновидящий, на которого она оказывает свое воздействие, продолжает видеть один из вариантов четким — так, как ты и сказал. Он выбирает его — и поступает правильно. Но на чем основан его выбор? Почему он видит четким именно этот вариант? Потому что эта девушка, — он махнул рукой в сторону Пат, — может оказывать влияние на будущее: этот вариант представляется ясновидящему наиболее четким, потому что Пат переместилась в будущее и изменила его. И изменив будущее, она изменила и настоящее, а с ним и личность ясновидящего. Ничего не подозревая об этом, он уже оказывается под ее воздействием. И хотя ему продолжает казаться, что он пользуется своими возможностями, он уже не владеет ими. С этой точки зрения ее противоталант обладает несомненными преимуществами перед остальными противоясновидящими. Другое преимущество — еще более важное — заключается в том, что она может перечеркнуть выбор ясновидящего, причем тогда, когда этот выбор уже осуществлен. Она может вмешаться в происходящее — а ты сам знаешь, нас всегда преследовала эта проблема: если мы не успеваем к началу действия — мы бессильны. Честно говоря, мы никогда не могли в полной мере противостоять ясновидящим. Разве это не было самым слабым пунктом в перечне наших услуг?

Он посмотрел на Джо вопросительно.

— Это интересно, — после паузы произнес Джо.

— Черт побери, что значит интересно? — Эшвуд нетерпеливо заерзал в кресле. — Это же величайший антиталант, с которым мы только встречались до сих пор!

— Я не перемещаюсь во времени, — тихо сказала Пат. Она посмотрела Джо прямо в глаза, виновато, но одновременно и вызывающе. — Я обладаю определенными способностями, но мистер Эшвуд раздул их до масштабов, не имеющих никакого отношения к действительности.

— Я читаю в твоих мыслях, — сообщил Г. Г. Эшвуд. Он выглядел несколько ошарашенным. — Я знаю, что ты можешь менять прошлое. Однажды ты сделала это.

— Прошлое я могу изменять, — призналась она, — но я не перемещаюсь туда. Я не путешествую во времени, моя техника существенно отличается от изложенной.

— И каким же образом вы воздействуете на прошлое? — поинтересовался Джо.

— Думаю о нем. Об одном конкретном его аспекте, например о каком-нибудь происшествии или о том, что и кто сказал. Или о каком-нибудь эпизоде, который имел когда-то место, а я не хотела бы, чтобы он происходил. Первый раз я сделала это еще ребенком…

— Когда ей было шесть лет, — вмешался Эшвуд, — и она жила в Детройте с родителями, разумеется; она разбила керамическую фигурку, которую очень любил ее отец.

— И ваш отец не мог этого предвидеть? — спросил Джо. — Раз он наделен способностями ясновидящего…

— Он предвидел это, — ответила Пат, — и наказал меня за неделю до того, как я ее расколотила. Но он утверждал, что это было неизбежно: вы же знаете, ясновидящие могут предвидеть события, но не могут помешать их свершению. Потом, когда фигурка разбилась, точнее, когда я ее разбила, я очень переживала. Я вспоминала тот день, когда меня оставили без десерта и отправили спать в пять часов. «Боженька, — думала я, или как там дети это выражают, — неужели никаким образом нельзя избежать этого ужасного несчастья?» Способности моего отца не производили на меня впечатления, поскольку он все равно не мог влиять на ход событий; это же снисходительное отношение сохранилось у меня до сих пор. Целый месяц я пыталась добиться этого усилием воли — чтобы фигурка снова стала целой: возвращалась в мыслях к тому моменту, который предшествовал ее гибели, воображала себе, как она выглядела… это было ужасно. А потом, однажды утром, когда я встала с постели — мне все это снилось даже ночью, — она стояла на своем месте, так же, как и раньше. — Пат напряженно наклонилась в сторону Джо Чипа и продолжала взволнованным голосом: — И никто из моих родителей ничего не заметил. Им казалось вполне нормальным, что фигурка цела и как ни в чем не бывало стоит на своем месте. Они считали, что она никогда не разбивалась. Я оказалась единственным человеком, кто помнил об этом.