В общем, виртуальная жизнь все насыщенней, заманчивей и интересней, однако есть и островки реальной жизни: регулярно перезванивается с матерью, и если честно, больше для галочки, чем для души; вот с Ансаром другое дело, и по телефону, а в основном по электронной почте, почти каждый день. Томаса с тех пор не видел, изредка Малхаз звонил на мобильный, а теперь и этого нет — ушел Томас Ралф-младший в долгое плавание и на контакт не выходил, предупреждал, что нельзя.

Зато был по делам в Лондоне Игорь Мельник. По старой памяти друзья кутили пару дней. Потом прилетел Ансар, с ним, конечно, не погуляешь, но все равно по-своему очень приятно видеть брата, говорить на родном языке, говорить о родном Кавказе.

Как ни странно, и Игорь и Ансар не раз сказали одно и то же:

— Как ты изменился, Малхаз!

— А в чем я изменился? — интересовался Шамсадов, но оба не могли сказать, или не хотели, только пожимали плечами.

Малхаз потом долго смотрелся в зеркало: да, конечно, изменился, стойкая седина в висках, круги под глазами, щеки обвисли, а главное, его вечная улыбка куда-то исчезла, видимо, с молодостью сошла. И понимает он, что не только внешнюю сторону имели в виду, а скорее всего характер, мировоззрение, мироощущение. Конечно, изменился, ведь он многое повидал, пережил, переосмыслил. Да и жизнь в благополучной Европе не могла не сказаться, другие ценности стали превалировать в его душе, и от этого никуда не деться. Тем не менее, где бы он ни жил и как бы он ни мыслил — он был, есть и будет чеченцем, и от этого тоже никуда не деться. По всем каналам телевидения постоянно показывают «свободную» Чечню. Что там творится?! Публичные казни, расстрелы, похищение людей, дикость средневековья, и это называют соблюдением традиций. «Нет, это не чеченский народ, это не избранная народом элита творит такое, — успокаивает сам себя Малхаз, — это ублюдки, насажденные извне, под личиной свободы и религии творят там анархию и беспредел...» А что же народ?! А народ в целом безграмотен, беспомощен, только о насущном куске хлеба может мечтать. А такие, как он, более-менее грамотные, уже давно от родных проблем бежали, конечно, переживают, горюют, но издалека. Ждут, пока кто-то другой наведет в их доме порядок. А почему не он? Да, именно он должен показать пример. Разумеется, гор он не перевернет, но свой дом и школу восстановит, купит компьютер, генератор и будет детей учить рисовать, писать, истории и программированию.

Весьма благородные помыслы, да навещают они Малхаза все реже и реже, в особый час гнетущей тоски, а сам он уже поглощен этой цивилизованной жизнью. Больше думает, где он будет жить, какой дом здесь иметь, на какой машине ездить. И выбор не только в этом, а что интереснее, по какой специальности работать, то ли продолжить компьютерную стезю, где уже есть кое-какие наметки, особенно в компьютерной графике; то ли соблазниться предложением лорда Воана Ралфа и совместно с ним заняться оформительским дизайном, что очень выгодно. И так у него уже в Англии много друзей и даже почитателей его таланта.

К Новому году в подарок нареченному брату Малхаз по памяти написал такой морской портрет Томаса Ралфа-младшего прямо за штурвалом яхты, что все, кто его видел, особенно Воан Ралф, были в восторге. Сам Томас картину еще не видел, все так же на связь не выходил, даже с отцом, видимо такой была специфика его службы. А Ралф-отец попросил Малхаза написать и его портрет, и следом уже возникла очередь желающих, но не просто так, а в сугубо рыночной Англии только за деньги.

Словом, перспектива есть, и довольно радужная. К тому же Шамсадов все больше и больше уверен в том, что польза от него для народа будет именно от нахождения здесь, где он сможет полностью проявить себя, заработать имя, авторитет, деньги. И пример налицо. Что бы он делал в горах? Все так же прозябал бы в нищете и в склоках с Бозаевой. А ныне что? Помощь родных вернул, был Ансар в гостях, с дорогими подарками всем отправил, а матери кольцо с бриллиантами купил. Сейчас ему некогда, как-никак еще учится, а после создаст свое дело и так развернется, о-го-го — не только родным людям, все родное село обустроит! Да что там село!

А Ана?.. А что Ана?! Ну, наслушался в детстве стариковских сказок, начитался в юности легенд; ну, что по молодости не бывает, разыгралась фантазия, поддался суеверному наваждению. Так это, слава Богу, с возрастом прошло, да и зачем ему эта языческая байка сдалась?

А с Эстери как? Ну, тут совсем просто! Ее он почти не вспоминает, ну, разве что так, из любопытства к судьбе. А жениться? А вот жениться он непременно должен, и как можно скорей, этим летом, и только на чеченке, это главное, что его отныне с родиной свяжет. И вообще, женитьба — дело сверхтонкое, важное! Ведь он парень еще неженатый, вроде, тьфу ты черт, конечно же, целомудренный, и должен жениться только на девственнице, и чтобы она молодой была, и красивой, и стройной, и прочее-прочее-прочее все хорошее. А мать и этот список требований увеличила: чтоб не дура, образованна, современна, только из горных тейпов, из хорошей семьи; а последнее качество тоже с подпунктами — наш Малхаз, как обычно бывает, одной ногой в Европе, а другой черт знает где, словом, он истинный чеченец и от традиций не отступит, а вот что будет с его детьми, что должны бы вырасти в Европе, еще не задумывается. Думает о другом: жить в Европе нравится, и жить по-европейски хочется, и его эта мораль устраивает, но это за ширмой, а для близких «ни-ни».

Короче, выбор у Малхаза вроде есть, кое с кем он уже по телефону и даже через Интернет общается. Конечно, эта эмансипация ему не по душе, тогда бери из дремучих гор, и пока она приживется в Европе, а приживется ли вообще... В общем, все нормально, процесс пошел, с матерью полный консенсус, теперь они с полуслова понимают друг друга, каждый день идет выбор избранницы, все это не опишешь. Только пара слов из лексикона матери:

— Теперь, сынок, ты не какой-то учитель истории в горной школе Глухой, или как правильно Гухой, а всемирно известный художник, программист, преуспевающий бизнесмен, дом в Англии... и, главное, мой сын!

Посему претенденток не так уж и много, как ранее, оказывается, их вовсе нет, не отвечают всем положенным критериям. Впрочем, кое-кому сделана скидка, и пара-тройка девиц уже на примете. Малхаз ныне тоже не сопляк, повидал всякого, и теперь рассматривает скрупулезно фотографии с ног до головы, морщит нос, да, к счастью, зеркала кругом.

В общем, круг избранниц сузился: одна больше подходит Малхазу, вторая — матери, но это не принципиально, их судьбу решит жребий; важнее другое, летом будет свадьба и, понятно, вначале тихий, скромный мусульманский обряд в Чечне с соблюдением чеченских традиций, а потом весьма ответственный церемониал в Лондоне, очень ответственный, ведь будут присутствовать лорды, пэры и, весьма может быть, члены королевской семьи. А как проводить это мероприятие в Европе — Шамсадов еще не знает. И вновь к нему благосклонна судьба.

В начале марта внезапно объявился Томас Ралф-младший, предложил на неделю полететь погулять в Бразилию, да пришлось предложение отменить. Под давлением отца — вот-вот состоится помолвка Томаса с одной знаменитой особой. Будет огромный прием, много богатых гостей; а Шамсадов от Ралфа-отца получил официальное приглашение.

Тщательно готовился Малхаз к этому церемониалу. Смокинг взял не в прокат, а купил, теперь он ему часто будет нужен.

Старый дом и двор Ралфов в Пуле не узнать, все отреставрировано, ухожено, чисто. Много официантов, швейцаров, охраны и «живой» оркестр. Людей много, и все богаты, известны, красивы; в общем, краше, чем в кино. Малхаз, как нареченный брат, постоянно рядом с женихом, его всем представляют, восхваляют, рекомендуют.

Изредка, впрочем как и другие, Малхаз любуется собой в зеркалах, улыбка не сходит с его лица, и вдруг, о ужас! Что это такое?!

— Томас, — встревоженно зашептал Шамсадов, на цыпочках подтягиваясь к уху жениха, — Кто вон тот высокий мужчина, с усами?