— А Энеиды по вашему будут значит Венеды? — снова рассмеялась она.

— Ну да, — смутился Кий. — Деды сказывают — наши племена тоже участвовали в этих событиях. (Племя венедов, — прим. автора).

— Надо же, — весело улыбалась она, с любопытством поглядывая на своего смущенного собеседника. — Сколько всего нового узнаешь!

— Просто все упирается в произношение, — сказал Рус все более смущаясь от близости ее открытого тела. — Мы себя называем "русами". А вам легче произносить это как "руги". И вообще — по древнему преданию мы произошли от этрусков. Так что сейчас в каком-то смысле находимся на своей родной земле, земле наших предков.

Валерия только улыбнулась наивным представлениям юноши.

— Согласна, — сказала она полусерьезно. — Возможно, корни наших языков и одни. Но вот имя ваше звучит как-то непривычно для нас. Как вы это объясните?

Рус пожал плечами.

— Не может же все у нас быть одинаковым, — сказал он, рассуждая совершенно по-взрослому. — Какая жизнь — такие и имена. — И совсем тихо, словно извиняясь, добавил. — Ваши имена, как и ваша жизнь, звучат словно строки из песен, как поэма. — И он протянул нараспев и по слогам. — Ва-ле-ри-я Э-ли-а-на Не-ви-я.

— Тут ты абсолютно прав, — вмешался вдруг молчавший все это время Аттила, снова многозначительно поглядывая на Элию. — Но только относительно женских имен. Они звучат совершенно по особенному, как-то непередаваемо красиво. — И он, подражая Русу, протянул, не отрывая своих черных глаз от римской аристократки. — Э-ли-я Гал-ла Пла-ци-да.

И сестра императора снова, и на этот раз более внимательно, посмотрела на юношу. И к своему удивлению сама первой отвела взгляд. Нахмурилась, и перевела разговор на давно заинтересовавший ее предмет.

— Какой у вас интересный перстень! — сказала она Гунну, протянув свою очаровательную ладошку.

Аттила молча снял перстень.

— По виду — он очень древний, — сказала она, заинтересованно разглядывая этот несколько тускловатый неказистый предмет. — Подобные делали еще во времена Трои, — произнесла она как знаток и ценитель древностей. — Вон какая на нем печатка. Видите?

Аттила кивнул. На этом перстне он знал каждую царапину.

— Я его покупаю. Назовите цену, — сказала она, не сомневаясь в ответе.

Аттила решительно покачал головой, подняв на нее свои невероятно черные глаза и девушка снова не выдержала его взгляда и, неизвестно от чего смутившись, почему-то занервничала.

— Этот перстень мне очень дорог, — сказал он серьезно, протянув руку. И Элия вернула его обратно, снова встретившись со странным взглядом Гунна.

— Его подарила мне ведунья венедка, — сказал он как бы нехотя, возвращая перстень на свой палец. — А она сама получила его от своих древних волхвов. По преданию — чистому человеку он приносит удачу, защиту и покровительство, а нечистому — горе.

— Тогда — это очень страшная штука, — философски заметил Аэций.

— Почему? — искренне удивился Гунн.

— Идеально чистых людей не бывает, — пожал плечами Ромей. — Я думаю, каждый, если честно заглянет в свою душу и основательно покопается там, всегда найдет какую-нибудь мыслишку или желание, которое он не хотел бы произносить вслух.

Между тем, незаметно любующийся Валерией Рус, с удивлением заметил ее пристальные взгляды, обращенный к Элии и чуть вопросительное подрагивание бровей сестры императора в ответ. Взгляд хозяйки стал еще более настойчивым и Элия, незаметно и понимающе улыбнувшись, слегка кивнула ресницами, отвечая утвердительно на немой призыв.

— Может — мы немного разнообразим наш застолье? — как бы мимоходом произнесла Валерия, ни к кому не обращаясь конкретно.

— Мы не возражаем, — ответил за всех более искушенный в этих вопросах Аэций. — Ваши предложения? Какой из многочисленных способов разнообразия вы предпочитаете?

— Игра, конечно, — стараясь как можно равнодушнее произнесла Валерия, но не удержалась и немного смутилась.

Аэций пожал плечами.

— Игры бывают разные, — сказал он, пытаясь уловить, к чему они клонят. — От детских игр в палочки до известных игр Тиберия и Нерона. А какие игры нравятся вам?

— На наше усмотрение, — сказала Валерия, глядя на Элию, и та, помогая подруге, согласно кивнула.

Кареглазая рабыня, таинственно улыбаясь своей госпоже, вынесла на тонком подносе целый ворох разных свитков, бросив лукавый взгляд на гостей и, не удержавшись, хихикнула. Хозяйка, принимая поднос и отпуская рабыню, заговорчески улыбнулась ей. И девушки, то смеясь, то краснея, принялись выбирать, смущая юношей своим поведением.

— Давай — вот эту, — сказала Элия, разглядывая какой-то свиток.

Валерия покраснела, покосившись на молодых людей.

— Да ты что?! — чуть испуганно прошептала она.

— Ну как знаешь, — улыбнулась Элия улыбкой очень опытной женщины, с легким сожалением откладывая свиток в сторону и беря другой.

— Может — вот эту? — в свою очередь предложила Валерия.

— Нет, — отрицательно покачала головой Элия, чуть скосив свои прекрасные глаза. — Здесь мне роли не найти.

— Возьми мою, — сказала Валерия. — А я тогда не буду. На вас посмотрю со стороны.

— Нет уж, — снова покачала головой Элия, улыбнувшись подруге. — Либо играют все, либо не будем вообще.

Наконец выбор был сделан.

— Мы разыграем сценку, — объявила Валерия, как хозяйка дома, когда все расселись в кружок, — которая называется "Освобождение прекрасной Ливии". Краткое содержание: Великий Юпитер, прослышав о мытарствах прекрасного юноши Камилла, пытающегося разыскать похищенную чудовищем девушку Ливию, решил проверить чувства юноши — настолько ли сильна их любовь? Если да — то он поможет им воссоединиться. Ну а если уж нет… — Тут она, не выдержав, рассмеялась.

— Но об этом мы говорить не будем, — произнесла Элия, странно улыбнувшись. — Итак, — продолжила она, перехватив инициативу, — для этого он отправил сомневающихся в этом Венеру и Аполлона на Землю. Венера должна была соблазнить Камилла, а Аполлон, соответственно, Ливию. Если им это удастся, то они спор выиграли.

Она обвела присутствующих слегка затуманенным взором.

— По пьесе — у богов ничего не получается. Но они не обижаются на смертных и показывают Камиллу, где чудовище прячет девушку. Ну а в игре результат может быть разным — как уж получится, — сказала она очень странно улыбнувшись, так что у Аттилы мурашки пробежали по коже. — И в финале пьесы Камилл борется с чудовищем.

— В нашем случае, — продолжила она после небольшой паузы, давая возможность юношам представить, как могут выглядеть их роли, и как могут развиваться события. Главное в этой игре, как и в любой другой — чтобы разыгралось их собственное воображение. И она это прекрасно знала. — Каждый говорит и поступает сам за себя, — продолжила она с интригующей интонацией. — То, что ему подсказывает фантазия по этому поводу. Словами из пьесы мы пользоваться не будем.

Девушки переглянулись и таинственно улыбнулись друг другу.

— То есть как раз для нас — шестерых? — переспросил Аэций.

— В пьесе событий и действующих лиц конечно больше, но мы решили ее несколько урезать. Принимается? Нет возражений?

Никто не возражал, тем более, что в таких играх юношам еще не доводилось принимать участие, и как все это будет выглядеть понимал только один опытный Аэций.

— Как будем делить роли? — спросил он у высокородной Элии.

Она повернулась к Валерии.

— У тебя есть какие-нибудь пожелания? — спросила она, словно на что-то намекая.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Ну тогда — жребий.

Кареглазая рабыня, снова лукаво улыбаясь, принесла шесть счетных палочек. Аэций нацарапал на них инициалы ролей, разложил на столе на две кучки — мужские и женские — и тщательно перемешал каждую кучку отдельно.

Первым, пожав плечами, вытянул палочку Теодорих, и ему выпала роль чудовища. (А какое будет у меня оружие? — тут же спросил он). Аэцию выпало быть Юпитером. Элия под общий смех и негрубые замечания — Венерой, Аттила — Камиллом, Валерия, соответственно, Ливией, а Рус — Аполлоном.