— Но ведь считается что человек живет познаниями. Если он откроет все тайны, достигнет всего чего хочет — разве это не конец? — снова спросил Сергей, кидая в котел рыбьи головы и хвосты.

— Познания — вещь тоже относительная, — пожал плечами Сей, втыкая рожны в землю возле костра. — Я думаю, в материальной-то вселенной бесконечное число тайн и загадок. А возможно, есть еще и не материальная.

— Объясни? — заинтересовался Сергей.

— Я сейчас работаю над теорией — разум вне материи, — принялся за объяснение Сей, нанизывая очередного окунька. — Суть ее в следующем. Сейчас мы достигли физического бессмертия. Но если человек попадет под камень — он конечно погибнет. А если вывести разум за материю? Это ведь совсем иной мир получается? Ведь материя и время — вещи взаимосвязанные. Убери одно из этих составляющих и второе исчезнет само собой. А интересно было бы заглянуть в мир, где нет ни материи ни времени. Что он представляет собой? К тому же решится и проблема с физическим бессмертием.

Сей посмотрел на Сергея, как бы ожидая его реакции, но тот молчал, и Сей воткнул вторые рожны в землю рядом с первым окуньком.

— В старину на Земле тоже долгое время считали что Земля — единственная в мире, — продолжил он. — И только потом разобрались со множественностью миров. Так же и с вселенной — таких мегавзрывов было великое множество. А также материальные миры возникали и множеством других способов. Хочу сказать, что материальные миры — это убожества. Можно сказать колыбель разума — его кокон. А основной мир находится вне материального мира.

Сергей взял черпак, помешал рыбу в котле, повернулся к Сею.

— В чем смысл существования человека? — спросил он.

— Наверное, надо расширить этот вопрос, — сказал Сей. — Для чего существует разум вообще?

— Можно и так, — согласился Сергей.

— Здесь дело в том, что разум возник хаотично. Никто ведь его не создавал специально. Выходит — разум сам должен решить для себя эту задачу. Сам придумать ответ на этот вопрос. Сам найти для самого себя смысл. А вообще, как ты понимаешь, разум — это еще не верхняя ступенька развития. Есть и еще выше. И их, ступенек, много. И их нельзя назвать разумом. Я сталкивался с кем-то. Мельком, — сказал Сей задумчиво. — Но так и не понял, что же это такое было.

Сергей мысленно согласился.

— Вообще, смысл жизни, смысл всего нашего мира вообще — это понятие из области разумности. Логики — если хочешь. Человек стремится дать логическое обоснование и своей жизни и существованию окружающего мира со всеми этими расходящимися и сходящимися галактиками. А ведь мир создавался не разумом. Так что смысл нашего существования человечеству придется искать или придумывать самому. Если конечно вдруг не выяснится, например, в далеком будущем, что и природа и разум создала какая-то высшая сила. И тогда смысл будет определяться их целью, целью этих создателей. И этот вариант, наверное, для нас — самый плохой. Так как марионетками быть что-то совсем не хочется.

Сергей думал и об этом. Впрочем, так и должно быть.

— Иногда ловлю себя на мысли, — задумчиво продолжил Сей, протягивая руку за водкой, — что в мире есть какие-то структуры которые недоумевают, глядя на нас — и что, мол, они суетятся, волнуются по этому поводу и строят разные теории? Ведь все просто и понятно. И они просто переходят из одного состояния в другое. И из-за чего тут огород городить? Ведь они, люди, все-таки не знают об этом.

Сей замолчал. Тема была исчерпана.

— Твои цели в жизни? — спросил Сергей, беря свой стакан.

Сей задумался, поднимая свой.

— Сам понимаешь, — сказал он, — я очень много терял близких людей. И теперь считаю своим долгом найти способ вернуть их всех обратно из небытия. И вообще, я считаю, все люди достойны жить вечно. Бессмертие — так для всех людей! В том числе — и очень давно умерших. Это и был наш с тобой лозунг. Не так ли?

Сей внимательно посмотрел на Сергея.

— И каким образом? — спросил тот, кивая.

— Перемещением по времени и забиранием душ, — просто ответил Сей, протягивая свой стакан.

— Так ведь мир раздвоится и один все равно умрет? — несколько удивился Сергей, чокаясь.

— Не скажи — если забирать за мгновение до смерти. И скорее всего, нематериальным существам не нужно будет раздваивать миры при перемещениях.

Сергей кивнул. Выпили. Молча закусили пирожками с капустой.

— А что дальше? — наконец снова спросил Сергей.

Сей пожал плечами.

— Планет много. Расселить — пусть живут.

Вода в котле закипела. Сергей взял пачку соли, зачерпнул на глаз ложкой, бросил, помешал, зачерпнул воды, тщательно подул, осторожно попробовал — явно недосолил, набрал еще соли, поменьше, снова бросил, снова помешал, снова попробовал — еще чуть-чуть. Бросил щепотку, но пробовать уже не стал.

Сей взял второй пирожок.

— Разум — это очень уж редкое явление во вселенной, — продолжил он. — К тому же не имеющее природные корни. Ведь, как известно, разумным нельзя родиться — это, как я уже говорил, видно на примерах разных детей, воспитанных в силу разных обстоятельств среди волков или обезьян. Так что вряд ли разумом будут так раскидываться, транжирить, позволяя спокойно им умирать. Наверняка кто-то из более высших, говорящих на «ты» со временем и пространством, будет их вытаскивать.

Сей замолчал, задумчиво пережевывая пирожок.

— А если разум все же дается человеку, то разумно предположить, что дается кем-то посторонним. И, возможно, после смерти тела, этот кто-то посторонний, забирает себе его назад для каких-то других целей? Может, тело — это только начальная стадия развития разума? Что-то вроде ее колыбели? В которой разум начинает делать свои первые шаги? И разум может развиваться только в человеческом теле? Как некоторые мухи откладывают свои личинки в тела других животных для развития своего потомства?

Сей посмотрел на пустую бутылку из под смирновской водки и она тут же исчезла, а на ее месте возникла другая — Московская. Сергей от неожиданности вздрогнул.

— Слушай, — сказал он, — А можно сделать так, чтобы предметы не резко исчезали и появлялись, а постепенно. А то эта внезапность раздражает.

— Можно, — улыбнулся Сей. — Еще вопросы?

— Вроде все, — пожал плечами Сергей.

— Все? А не хочешь посмотреть, как ты появился в этом мире?

— Ах, да, — спохватился Сергей. Было бы любопытно.

Из ничего, из точки, среди мелких рыбешек, вдруг стало расти яйцо, словно плод какого-то растения, только кожура — прозрачная.

Вот оно выросло до определенных размеров. И в нем вдруг появился человек. И пузырь лопнул.

— Малыш не сразу тебя обнаружил, — прокомментировал Сей. — Ты ведь не сразу возник как объект — иначе бы сразу привлек внимание Малыша, а рос — что не противоречит законам природы. А про скорость роста Малыш скорее всего не додумал. А вот когда ты начал захлебываться…

Вечерело. Солнце давно скрылось, уха — наполовину съедена, костер догорал.

— Предлагаю здесь заночевать, — сказал Сей, вяло шевеля прутом затухающие угольки.

— Не возражаю, — ответил Сергей, задумчиво наблюдающий за редкими языками пламени и обдумывающий все услышанное и увиденное за сегодня.

Возле костра возникло два спальника, лежащие на толстых подстилках.

— Выбирай, — кивнул Сей, и Сергей молча полез в ближайший — голова раскалывалась и хотелось покоя.

Ранним утром, невидимый, Сергей наблюдал, как открылся шлюз и выплыли конвоиры с Элорой. Приковали ее к ближайшей скале напротив стеклянного бункера, в котором расположились зрители. Действие происходило внутри защищенного периметра, и хищники здесь могли появиться только мелкие, а значит — казнь будет долгой и мучительной.

Начальница конвоя, повинуясь жесту Королевы, прикрепила какую-то коробочку неподалеку от Элоры, нажала на что-то, и тот час океан заполнили крики умирающего тюленя. И Сергей тут же перенесся немного подальше, за порог видимости из бункера, превратился в полосатого крэга и, набирая скорость, рванул обратно.