Общительная и легкая на контакт, она охотно инструктировала дворовых пацанов по части приобретения навыков общения с ровесницами. Первые практические шаги мальчишки делали с ней, в порядке очереди, уединяясь с нею в подъезде. Никаких тайн из этого не делалось, потому ничего постыдного, ничего криминального Фара не совершала, просто - напросто с веселой беспечностью она учила их целоваться. Когда - то учили ее, теперь учила она. Любопытные могли наблюдать за процессом обучения - дверь в подъезд не закрывалась.

Кто из них начал первым: Лось или Нелька - было непонятно. Они оба не уступали друг другу: Лось в открытую при всех целовался с Фарой, Нелька то же самое делала с другими пацанами. Весь двор с недоумением взирал на это представление, которое нельзя было назвать комедией, потому что никому не было смешно, но и трагедии никто из этого не делал: звона разбитых сердец ничьи уши не услышали.

Ближе к полночи, когда шум города стихал, и не слышно было гула моторов подъезжающих и отъезжающих машин, скрежета тормозов, бесконечного хлопанья автомобильных дверей, когда двор успокаивался, и разноцветные окошки затухали одно за другим, и тогда вся улица хорошо прослушивалась. Все звуки в тишине становились чистыми и отчетливыми, и все соседи с первого по пятый этаж могли быть свидетелями Нелькиной мести Толяну, недаром же она расположилась с группой ребят не возле своего подъезда, а под окнами Лосевых.

- Серега, ты где? Иди сюда, сядь поближе! Вот, чудак, сел за километр! Смотри, я даже рукой до тебя не достаю. Сядь поближе, я тебя приласкаю. Ты что стесняешься? Ты что даже ни разу не целовался? Нецелованный, нетронутый, девственный мальчик! Прикольно, да? Сейчас даже про парней говорят - девственный.

Когда у меня все было в первый раз, на моем желтом сарафане сзади кровь проступила и ... я еще не знала, что это такое... таким твердым пятном сзади застыло... Мамка увидела, чего - то заподозрила, ругает меня, выпытывает... Я, как могу, отмазываюсь: Это, - грю, - месячные, месячные у меня...

Пацаны с соседнего двора не показывались несколько дней. Затем снова заявились тесной решительной гурьбой.

- Тань, иди сюда! Поговорить надо!

- Мне не о чем с вами разговаривать. Валите с нашего двора!

- Тань! Ну серьезно, дело есть. Иди сюда. Не пожалеешь!

Пацаны оседлали заборчик напротив Таниного подъезда. Девчонки столпились возле соседнего подъезда. Их разделяли заросли сирени.

- Тань! Та- ня! Та – ня! Иди сюда! Тебе говорят! Дело есть! - уговаривали пацаны, но она молчала, опустив голову.

- Ну ладно, идем на стыковку! - сказал Вован, который, как самый смелый, как самый дипломатичный, вел переговоры.

Вся шарага приблизилась к девчоночьей стайке. Вперед вышел Вован. Сально хихикая и непрерывно играя руками в свою дурацкую '' салочку - мацалочку '', он долго тянул резину, прежде чем изложить суть своего делового предложения.

- А если Руслан предложит тебе дружбу, ты будешь с ним пёхаться?

- Буду, - сказала Таня.

Алина с удивлением вскинула на нее брови, потом взглянула на Руслана. Тоненький, черноглазый, смазливый мальчик, он стоял, опустив голову. Жонглерские манипуляции Вована его явно не беспокоили. На протяжении всех заигрываний Вована Руслан ни разу не взглянул на Таньку, но очень часто исподлобья бросал влажные обеспокоенные взгляды на Алину.

Таня смотрела на Хотельника в упор.

- Это правда, Руслан?

- Что - правда?

- Что ты хочешь дружить со мной?

- Правда... - кисло промямлил он.

- А... почему тогда... почему ты... не сам мне это говоришь?

Руслан молчал, по – прежнему, опустив голову. Тут Лерка решительно перехватила инициативу в свои руки.

- Ты! - обратилась она к Вовану. - А ну - ка, отойди от нее. Уйдите вы все! Дайте им поговорить. Ну что вы встали? Уходите отсюда все! Таня! Руслан! Идите в подъезд! - она с силой втолкнула их туда, заперла дверь и заслонила ее собой.

Таня и Руслан стояли на лестничной площадке между первым и вторым этажами. Руслан все также вел себя деревянно и непонятно.

- А почему ты тогда сказал, что я тебе не нравлюсь?

- Ребята заставили.

- И ты честно хочешь со мной дружить?

- Да.

Таня замялась.

- А ... С Земой ... вы по - прежнему?

- Нет. Пацаны говорят, что она беременна. Она не выходит на улицу.

- И что теперь будет?

- С пацанами - то? Сивый ей пригрозил, что башку ей снесут, если проболтается.

- Да нет, я про нее... Рожать будет или чё?...

Руслан пожал плечами.

- А я почем знаю. Пусть, что хочет, то и делает.

Танька хихикнула.

- Ну вы же теперь... вроде коллективного папы... Помнишь фильм ''Папаши''? Там еще Жерар Депардье с Пьером Ришаром играли?

- А я вообще тут ни причем. Если хочешь знать, я даже не прикасался к ней.... И Тема, между прочим, тоже... Мы смотрели только.

Поговорить им не дали. Снизу доносились звуки какой - то возни, толкотни, хохота. По всей видимости, Вован очень побаивался, что без его суфлерской помощи разговор «tet -a – tet» не слепится. Прорвав сопротивление стражи, он крадучись, поднялся по лестнице и присел на корточки. Танька хоть и стояла спиной к нему, резко обернулась, затем, задрав свой веснушчатый нос, стала медленно, не спеша спускаться с лестницы.

- Постой, постой! - закричал ей вслед Вован. - Давай это! Обмоем вашу дружбу! С тебя пузырек!

- Фу, шутки какие дурацкие! - сказала Алинка.

Но и на этот раз пацаны не думали шутить. Они полдня ходили за Танькой толпой, требуя от нее самогонку.

- У деда стяни! Ну надо же отметить событие! Учти! Ты нам должна. Мы тебе помогли? Помогли! Так что долг платежом красен!

Cбежав от этой неотвязной шантропы, мы с Танькой заскочили ко мне домой и стояли в прихожей, пережидая, пока пацаны свалят из подъезда.

- Тань, а ты зачем Вовану сказала, что будешь пёхаться?

- Я сказала, что буду, но не со всеми, а только с Русланом. - Танька преподнесла свою фразу с таким важным и значительным видом, как будто только что решилась на геройский поступок. Если бы я услышала бы такие речи от какой - нибудь чужой, посторонней девчонки, я бы даже и вникать не стала бы, точно, презирала бы ее, как последнюю дешевку.

- Офигеть можно! Тань, ты сдурела! Зачем тебе это нужно? Я понимаю, если б ты сама хотела!

- Я сама хочу. Я мечтаю об этом! Я хочу заниматься любовью. Как в кино. Или как в современных романах.

Я попыталась представить их двоих в какой - нибудь эротической сцене, как в том фильме, который Танька стащила однажды у родителей, когда они были на работе, и предложила посмотреть нам, своим подружкам. Но моей фантазии на это не хватило. Рыжую Таньку еще можно было представить героиней фильма, но Руслан... - этот тоненький мальчик, то робкий, то презрительно улыбающийся, ну никак не тянул на роль плейбоя.

Увы, Танька помешалась... Она зациклилась на этой теме. Мозги у нее, как многослойные сандвичи, нашпигованы подобной ерундой. А недавно для всей этой начинки она изобрела новый соус. ''Зверский взгляд '' называется. ...

''Он пожирал ее взглядом... Его хищный плотоядный взгляд без слов говорил о том, какой пламень сжигает его изнутри, и как ему не терпится поскорее овладеть ею''….

''Он смотрел на нее демоническим взглядом, и в бушующем пожаре его страсти она испекалась, как в жерле вулкана, от зноя желанья лишаясь сил''…

Это все из ее обожаемых любовных романов. У Танькиной бабушки их полный книжный шкаф, они ей по наследству достались от каких-то родственников, переселившихся в другой город. А бабе Рае их навязали, не потому что она книги уважает, а потому что у них с дедом квартира большая, четырехкомнатная, есть куда поставить. И Танькина бабушка их взяла – не выбрасывать же добро. Поначалу баба Рая рассчитывала продать их на базаре - летом она целыми днями там пропадала, торговала всякой мелочевкой - утром уходила, как на работу, а возвращалась только к вечеру - но потом оставила эту затею: нет от книг ни проку, ни доходу, - говорила она, - берут только соленья-варенья, цветы хорошо разбирают, но только не книги... Танька у деда с бабкой была прописана, здесь было ее постоянное местожительство. А Танина мама с отчимом и с маленьким братишкой жили в малосемейке в общежитии.