Барьер снова потянулся на юго-запад. Под свежий восточный ветер был поднят парус, но в 7 часов вечера он был свёрнут, «Эндьюранс» на час задержал пак напротив барьера. Мы воспользовались паузой для промера глубины и получили 268 саженей с ледяной грязью и галькой. Затем впереди показался небольшой канал. Мы прошли сквозь него на полной скорости и в 8.30 вечера «Эндьюранс» двигался на юг на всех парусах по прекрасному простору чистой воды. Мы продолжали огибать барьер в ясную погоду. Я высматривал возможные места для высадки, хотя на самом деле, не планировал высаживаться севернее залива Вахсела на Земле Луитпольда, разве что только в крайнем случае. Каждая миля, пройденная на юг, означала минус одну милю, которую придётся пройти на упряжках после старта наземной экспедиции.
Незадолго до полуночи 15-го мы шли вдоль северного края гигантского глетчера, продолжения материкового льда, выступающего в море. Он был высотой 400 или 500 футов и его край представлял собой большую массу толстого характерного для заливов льда. К северу от глетчера показался залив, прекрасный для организации высадки. Плоский припай около трёх футов выше уровня моря выглядел как естественный причал. От этого припая снежный склон поднимался на вершину барьера. Залив был хорошо защищён от юго-восточного ветра и был открыт только северному, который редко встречается в этих широтах. Промер глубины показал 80 саженей, это означало, что ледник был на мели. Я назвал это место Глетчер Бей, и позже у меня были причины вспоминать о нём с сожалением.
«Эндьюранс» прошёл вдоль края этого ледяного потока около семнадцати миль. Ледник рассекали огромные трещины и высокие вздымающиеся хребты, которые прослеживались в направлении поднимающегося на высоту 1000 или 2000 футов ледяного склона. Некоторые заводи в его окончании были заполнены гладким льдом, усеянным тюленями и пингвинами. В 4 часа утра 16-го мы достигли края другого большого материкового ледника. Лёд, казалось, стекал с низких холмов и был сильно разрушен. Утёсы были от 250 до 350 футов высотой, поверхность льда на две мили вглубь земли была, вероятно, около 2000 футов. Ярко выраженная линия прилива высотой около 6 футов на фронтальной части ледяных башен указывала, что он лежал на дне. Мы проследовали вдоль края этого огромного ледника 40 миль, а затем, в 8.30 утра, были задержаны твёрдым паковым льдом, который, казалось, сцепился с прибрежными айсбергами. Глубина в двух кабельтовых от ледника была 134 сажени. Дальнейшее продвижение в этот день было невозможным, в полдень мы находились на 76,27° ЮШ и 28,51° ЗД, получилось, что мы прошли 124 мили к юго-западу за предыдущие двадцать четыре часа. День прошёл не без происшествий. Окружающие нас айсберги были очень большие, некоторые более двухсот футов высотой, часть из них, судя по приливным отметкам, прочно сидели на мели. Шельфовый ледник, протянувшийся к северо-западу, был около 25 миль длиной. Мы протискивали корабль через гряду небольших айсбергов, из которых Вордье (Джеймс Вордье — геолог) выудил пару крупных кусков биотита гранита. Пока «Эндьюранс» медленно шёл вперёд впритирку с айсбергом послышался громкий грохот, и геологу пришлось немедленно вскарабкаться на борт. Группа этих айсбергов была особенно хорошо исследована, они оказались фрагментами морённого ледника. Позже днём восточный ветер усилился до штормового. Мимо нас со скоростью около двух узлов проплывали куски льдин, а пак с подветренной стороны начал быстро ломаться. Айсберг с низкой осадкой вошёл в разламывающийся пак и, столкнувшись с двумя большими припайными льдинами, оттолкнул их от берега. Все трое как в игре в шары разошлись в разные стороны. Мы укрылись под прикрытием большого сидящего на мели айсберга.
Метель, с востока-северо-востока вынудила нас остаться у айсберга весь следующий день (воскресенье, 17 января). Погода стояла ясная, но сильный ветер поднимал с земли плотные облака снега и большую часть времени скрывал береговую линию. «Земля, видимая в прозрачном воздухе, оказалась выше, чем мы думали накануне, вероятно она поднимается до 3000 футов у начала ледника. Побережье Кэрда, как я назвал его, соединяет Землю Котса, которую открыл Брюс в 1904 году с Землёй Луитпольда, открытой Фильхнером в 1912-м. Его северная часть структурно схожа с Землёй Котса. Передний край — пульсирующий барьер, выступающая часть могучих ледников, сползающих наружу с возвышенностей внутренней части Антарктического континента, по всей видимость покрывающих низкие холмы, равнины и мелководные моря, как некогда великий Арктический ледник северную Европу. Поверхность барьера, видимая с моря, имеет слабый золотисто-коричневый цвет. Он обрывается, как правило, ледяными утёсами высотой от 10 до 300 футов, но в очень немногих местах, ниспадает вровень с уровнем моря. Ледяные утёсы имеют ослепительную белизну с удивительными голубыми оттенками. Далеко вглубь земли видны высокие склоны, кажущиеся скорее бледно-синими или бледно-золотистыми кудрявыми облаками. Эти далёкие склоны становятся ближе и чётче по мере продвижения к юго-западу, но и ледяные утёсы барьера становятся всё выше и, по-видимому, устойчивей. Сейчас мы находимся недалеко от границы Земли Луитпольда. В южной оконечности Побережья Кэрда ледниковый покров имеет волнообразный характер, он обрывается вниз крутыми склонами огромных ледников, ощетинившись гребнями, остроконечными башнями и тысячами трещин. На всём протяжении побережья мы не видели ни клочка земли или скал. Хоть бы один нунатак внёс разнообразие в унылый пейзаж льда и снега. Но всё равно, простирающиеся вверх к горизонту ледовые склоны, гребни, террасы, трещины, которые появляются по мере приближения к морю, многое говорят о холмах и долинах, лежащими под ними.»
«Эндьюранс» пробыл под прикрытием айсберга до 7 часов утра 18 января. Буря на время стихла, и мы пошли под парусом к юго-западу сквозь канал, что открылся у переднего края ледника. Мы огибали глетчер до 9.30 утра, пока он не оборвался двумя заливами, открытыми с северо-запада и защищёнными сидящими на мели айсбергами с запада. Побережье за ними уходило на юго-юго-запад полого поднимающимися склонами.
«Пак вынудил нас идти на запад 14 миль по протяжённому каналу из труднопроходимой мешанины обломков больших ледяных глыб и гроулеров. Мы идём только под фор-марселем, двигатель остановлен для защиты гребного винта. Канал вывел нас в открытую воду, по которой мы прошли 24 мили на курсе 50 градусов ЮЗ. Затем мы снова столкнулись с паком, который вынудил нас пройти на северо-запад 10 миль, прежде чем мы вошли в тяжёлую шугу вперемешку с обломками крупных разрушенных льдин. Пак изменился. Льдины очень толстые и покрыты глубоким снегом. Обломки, плавающие между льдин, также толстые и тяжёлые, и мы не можем идти сквозь него без большого расхода мощности, разве что только на короткие расстояния. Поэтому мы легли в дрейф в ожидании вскрытия пака и прекращения северо-восточного ветра.»
Утром 19-го мы находились на 76,34° ЮШ и 31,30° ЗД. Погода стояла хорошей, но обстановка не изменялась. Ночью лёд сомкнулся вокруг корабля, открытая вода не просматривалась во всех направлениях. Несколько каналов были замечены лишь с топ-мачты. Промер глубины дал 312 саженей, пробы грунта — грязь, песок и гальку. Слабые очертания земли были видны на востоке. Мы ждали, пока условия улучшатся, и учёные воспользовались удобным случаем, чтобы получить биологические и геологические образцы. Ночью внезапно задул штормовой северо-восточный ветер, и 20-го выяснилось, что корабль находился в плотном окружении льда. Сплошной паковый плотный лёд окружал всё вокруг «Эндьюранс» настолько далеко, насколько было видно с топ-мачты. В обстановке ничего не менялось, и в этот, и в последующие дни мы с возрастающей тревогой просто ждали. Восточно-северо-восточный штормовой ветер, который вынудил нас укрыться за сидящим на мели айсбергом 16-го января, сменился на северо-восточный и продолжался с разной интенсивностью до 22-го числа. Очевидно, что этот ветер согнал лёд в бухту моря Уэдделла, и корабль теперь дрейфовал на юго-запад вместе с окружающими его льдинами. Незначительное волнение льда вокруг корабля стало угрожать рулю 21-го, и нам пришлось срезать лёд ледовыми пилами, этими тяжёлыми кусками железа с 6-футовыми деревянными рукоятками. Мы поддерживали пар в котлах в готовности начать движение, как только представится удобный случай. 22-го января земля находилась в поле видимости на востоке и юге приблизительно в шестнадцати милях. Прибрежный лёд, казалось, был с ледяными башнями на всём протяжении, но тут и там его склоны спускались вниз до уровня моря. Крупные, рассечённые трещинами террасы, параллельные побережью, показывали, где ледник движется вниз через перегибы долины. Внутренний лёд казался большей частью волнистым, гладким, медленно стекающим вниз, но многие трещины, возможно, были скрыты от нас лежащим на поверхности снегом или отсутствием теней. Я полагал, что земля возвышается до высоты 5000 футов на сорок или пятьдесят миль вглубь материка. Точная оценка высоты и расстояний в Антарктике всегда трудна благодаря чистому воздуху, монохромной окраске и обманчивым эффектам миража и преломления света. Земля, поднимающаяся вверх на юге, где мы видели её линию или край ледяного щита, возможно, была и в семидесяти милях, а возможно ещё дальше.