— Его тут нет, — сказал она, облокотившись спиной на покосившийся штакетник школьного забора.

— Кого? — не понял я. — А, Абу Нуваса?

— Да, — подтвердила она. — Может нам лучше тут не мозолить глаза?

— Я хотел зайти в казармы, скинуть броню. Надоела она мне ужасно. Но, наверное, ты права, пойдём.

— Нам пора выдвигаться, иначе не успеем, — напомнила Азиза. — Или ты передумал? Я тогда пойду одна. Ты и так сильно помог.

— Да нет, всё нормально, я как раз хотел кое-что проверить.

Мы вернулись к бензовозам. Кабина переднего была открыта. Я подсадил Азизу и она залезла внутрь, но сам залезть не успел — к нам быстрым шагом направлялся Федин — капитан нашей роты.

— Дэн! Почему не доложил и покинул поле боя? — накинулся он на меня, но без гнева — это была его обычная манера общения. Новички пугались первое время, но потом привыкали.

— Был отрезан противником, возникли неполадки со связью, принял решение вернуться к месту дислокации, — доложил я, вытянувшись «смирно», насколько это позволял экзоскелет.

— Принято, вольно, — смягчился капитан, — но впредь старайся по возможности избегать этого. Вопросы?

— Генерала поймали? — спросил я в лоб.

— Нет, даже странно, — капитан трансформировался в обычного человека. — Послали разведотряд в Родники посмотреть, что там осталось, возможно придётся зачищать. А ты что к нашим не идёшь?

— Да вот решил это посмотреть вблизи, — я кивнул на бензовоз.

— А, доброе дело. Покататься хочешь?

— А что, можно? — удивился я.

— Нет, — отрезал капитан, — но если интересно — изучи как следует. Может скоро пригодится.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Бригаду перебрасывают в Троицк, оттуда войдём на территорию Халифата. Есть информация, что Абу Нуваса там ждало подкрепление. Мы должны встретиться с дивизией из Чесмы и закрыть им проход на Урал.

— Значит, война не кончилась, капитан?

— Нет, Дэн, не кончилась, — покачал он головой, — ладно, развлекайся, завтра объявлен выходной.

Капитан ушёл, а я залез в кабину к Азизе. Новость меня, честно говоря, сильно расстроила. Не смотря на свой принцип не планировать жизнь, я уже настроился, что демобилизуюсь, уеду в Екат. У меня на счету скопилась достаточная сумма, чтобы устроиться первое время.

— Я слышала, что он сказал, — произнесла Азиза, — мне жаль.

— Что генерала не нашли?

— Нет, то есть это тоже, но я вижу, что ты не рад приказу.

— Да, весёлого мало, — согласился я, — тут хоть все свои, родная земля. А там…

— Пошли со мной? — предложила она.

— В смысле, куда?

— Уедем в Ёбург…

— Не называй его так, — попросил я.

— Хорошо, в Екатеринбург, начнём жизнь заново.

— Это называется дезертирство, — сказал я. — А ты разве не будешь возвращаться к своим, в Мексику?

— Нет, — ответила она, — я давно уже всё решила. Дома меня никто не ждёт, и там опять эта жара, песок. Я наглоталась им за последние годы в Аравии досыта. Мне тут нравится, я хочу остаться. Мы можем остаться вместе.

— Нет, я не могу, — ответил я. — Я отвезу тебя в Половинки и вернусь.

— На чём?

— На этом, — развёл я руками, сидя в кресле водителя.

Кабина бензовоза была огромной. Тут было место для трёх человек, включая водителя, плюс сзади был обустроен полноценный дом на колёсах с койками, небольшой кухней на керосинке, туалетом и умывальником. Туалет, правда, как я потом выяснил, был немного доработан в сторону упрощения и представлял собой просто дыру в полу. Я решил, что раз капитан разрешил изучить вражескую технику, то грех было не попробовать её на ходу. За небольшой тест-драйв сильно не накажут. Мы дождались темноты. Нас никто не беспокоил, и только когда совсем стемнело, стало ясно почему — пришла СМС от Алекса, который интересовался, вернусь ли я в казармы или всю ночь буду развлекаться со своей красоткой в кабине. Похоже, уже весь посёлок всё знал, ну или думал, что всё знает.

Я завёл тягач и, не зажигая огней, потихоньку тронулся. Но даже на малых оборотах двигатели, а их тут, как оказалось, было два, ревели как десяток байков с прямотоком. Я давно снял броню и скелет и бросил их в углу жилого отсека кабины. В голом комбинезоне было гораздо легче, удобнее. Хорошо бы ещё было принять душ, но придется подождать до завтра, когда я вернусь. Меня ждёт один выходной, а потом снова поход, марш-броски, война. Азиза по моему навигатору из шлема контролировала передвижение. Я прибавил скорость, когда мы отъехали от деревни на пару километров. На пути нас ждало ещё село Карсы, и я боялся, что там нас могут остановить. Не смотря на то, что символики Эмирской Армии на бензовозе не было, а небольшой флаг сорвали сразу, как тягач попал к нам, техника была явно чужой и вызывала подозрения. Но всё прошло гладко. Мы тихо вползли в Карсы, снова погасив фары. На всякий случай я выключил шлем, чтобы активизировалась система распознавания.

Половинки растянулись справа от дороги, по ходу нашего движения. Я не стал заезжать в само село, а съехал в небольшой придорожный овражек неподалёку от точки встречи. Время было уже за полночь — бензовоз не отличался скоростью. Оставалось ждать. Мы перекусили пирожками, которые я захватил из кабака, в котором мы сидели после боя и теперь молча допивали по бутылочке дешёвого пива.

— Спасибо, — нарушила тишину Азиза.

— Да не за что, — ответил я.

— Есть за что. Я не могу поверить, что всё кончилось. Этот кошмар в Эмирской Армии, эта боязнь, что тебя в любой момент убьют, причём не только враг, то есть, противник, извини, но и свои за нарушение очередного их дурацкого закона. И все эти люди, которых они убивают, солдаты, мирные жители. Я так устала от постоянного страха. Ты не поверишь, как мне сейчас хорошо, что всё закончилось.

— Ну, ещё не закончилось, — напомнил я.

— Прекрати, не порть всё. Даже если не закончилось, лучше в плен к вам, чем обратно.

Я посмотрел на неё и с удивлением увидел на её щеках слёзы. В такие моменты, наверное, любой мужчина чувствует себя глупо и неловко. Сложно понять, что чувствует и хочет женщина. Лично я хотел спать. Я протянул руку, намереваясь как-то её утешить. Азиза пододвинулась ближе и уткнувшись лицом в моё плечо, обтянутое мягким нанопреном комбинезона, заплакала ещё сильнее. Я ощущал, как под моей рукой содрогается ей тело. Что делать в таких случаях я не знал, поэтому решил просто подождать, и дать ей самой успокоиться. Когда я почувствовал, что она вроде затихла, я погладил её по голове, по густым рыжим волосам и прошептал какие-то глупые слова утешения. В ответ она подняла голову и вдруг прильнула к мои губам. Я ответил на поцелуй, обнял её и прижал к себе. Теперь я чувствовал её всем телом, которое уже не подчинялось мне, а желало лишь одного.

Чтобы не замёрзнуть ночью, нам пришлось обратно натянуть хорошо сохраняющие тепло комбинезоны. Мы спали обнявшись, когда сквозь сон я услышал стук. Не вполне осознавая, что происходит, я снова было провалился в сон, но стук повторился. В голове пронеслись все события прошедшей ночи и я понял, что кто-то стучит в дверь кабины. Нас разбудил патруль. Оправдываться и что-то врать в военное время было бесполезно — только хуже станет. Поэтому я с чистой совестью рассказал правду. Лейтенант удовлетворился историей про то, что мне приказали протестировать трофейную технику, но я немного увлёкся и решил отвезти спасённую ранее девушку подальше от линии фронта и поближе к её родственникам. Азиза снова назвала свое вымышленное имя, хотя кто её знает, может это тоже часть какой-то её легенды. Напоследок лейтенант всё-таки приказал осмотреть бензовоз.

Один из его солдат остался приглядывать за нами, второй же залез на борт и стал открывать по очереди люки цистерн.

— Господин лейтенант, тут кто-то есть, — крикнул он, когда открыл люк центральной ёмкости.

Уже через минут пять всё вокруг было оцеплено полицией, а потом и военными. Приехало какое-то начальство из местного гарнизона, медицинские фургоны. Нас с Азизой вежливо попросили посидеть пока в автобусе, в котором приехал отряд спецназа. Паренёк, приставленный к нам лейтенантом из патруля, тоже остался с нами. В бензовозе обнаружился раненый генерал Абу Нувас с двумя женщинами-офицерами — то ли адъютантами, то ли телохранителями, то ли наложницами. Женщин сразу увели в разные полицейские бронированные фургоны, а с генералом, лежащим на носилках, долго общались двое в штатском, приехавшим на большом чёрном бронеавтомобиле.