На улице наступила полная темнота.

— Ложись спать, я займусь печкой, разбужу через пару часов, — сказал Старик.

— Но ведь трупы несвежие, да?

— Не знаю, на улице холодно, поэтому сложно определить.

— Их же не сегодня разорвали?

— Да не знаю я, ложись спать. И так не выспимся.

Корней снял ботинки и лег на кровать. Костер в мусорном ведре потрескивал и играл языками пламени, озаряя бледное худое лицо парня.

Видно же, что их кусали, ну а кто еще, если не волк или медведь? Старик вечно говорит «не знаю», когда не знает. Нет бы, предположить что-нибудь. Я поражаюсь его спокойствию. Я и раньше замечал, что он никогда не нервничает, но быть спокойным в сегодняшней ситуации — это уже странно. По-любому, военным был. Ничего ведь не расскажет про себя.

Закрывая глаза и проваливаясь в сон, Корней видел, как Старик возится возле печки.

— Просыпайся! — тряс его за ногу Старик.

— Что случилось?

— Все в порядке, твоя очередь дежурить, — сказал Старик и протянул ему топор.

— Зачем топор?

— Если стая волков нападет, будешь оборонять меня, пока я сплю.

— Не смешно.

— Как начнет светать, разбуди. И огонь в печке больше не разводи, дым будет видно.

Корней с трудом поднялся и посмотрел в окно. Темнота. Сел на деревянный пол напротив кровати и в свете маленького костерка в ведре разглядывал тупое лезвие топора. Тело ломило от усталости, невыносимо хотелось спать.

Еще так долго идти. Может зря я его послушал, и мне нужно было остаться в деревне? Ведь мы как-то жили, выращивали картошку, ели консервы, жили бы и дальше. На картошке протянул бы наверно. Мне же говорили, что я пожалею что ухожу. И что в итоге? Правы все были? Идем черт знает сколько дней, я уже сбился со счету. Спим на улице, пьем дождевую воду, еды осталось… да я даже не знаю, на сколько дней ее осталось. А что я знаю про него? Да вообще ничего. Ушел, поверил, что скоро все замерзнет, поверил на слово. Хотя, с другой стороны, и правда, температура же падает. Вон, на улице уже минус, наверное, а сейчас лето. Такого не было никогда после войны. Картошку выращивать в промерзшей земле что ли? А кроме картошки и есть скоро нечего стало бы. Не знаю я, что делать. Плыл по течению всю жизнь, и сейчас плыву. А какие варианты? Вернуться уже не получится, еды не хватит, дорогу я не найду, карта и компас только у Старика. А если он ошибается? Еще и эти тела под нами. За что мне все эти трудности?

Проснулся от удара в бок. На улице был день.

— Какой же ты безответственный! — ругался Старик, нависая над Корнеем.

— Извини, я сам не знаю, как так вышло.

— Мы можем рассчитывать только друг на друга, у нас тут нет никого больше! Как мне на тебя надеяться в дальнейшем?

— Ничего же не случилось.

— Сейчас не случилось, завтра случится!

— Просто так все неожиданно. Мы шли спокойно столько дней, и тут на тебе! Я тоже напуган!

— Напуган он! Страх нужно проявлять продуманным и осторожным поведением, а не так, как ты! Собирайся!

— А что собираться, рюкзак одеть, да и все.

Корней хотел предложить перекусить, но потом передумал.

Старик торопливо осматривал полки. Посуда, какие-то документы, пакеты, пустые банки, тряпки. Все полезное давно вынесли.

Корней подошел к столику в центре комнаты, открыл нижнюю полку.

— Смотри! — воскликнул юноша, держа в руках моток веревки.

— Пригодится. Хоть какая-то от тебя польза, — недовольно сказал Старик.

— Хватит, а.

— Давай сюда ее.

Старик открыл рюкзак, убрал себе веревку, достал карту, склеенную скотчем в местах сгибов, разложил ее на полу и сел. Корней встал напротив.

— Мы находимся примерно вот тут, — сказал Старик, указав пальцем на карте.

— А почему вышка не отмечена? — спросил Корней.

— Не знаю, может так и надо. Шоссе, с которого мы сошли, вот. А вот этот поворот. Похоже? — Старик посмотрел на Корнея.

— Вроде бы да, — неуверенно ответил парень.

— Отсюда мы двигались строго на юг. Прошли по лесу километров двести, может меньше. Значит, должны быть примерно в этой области, — сказал Старик, двигая палец в бок.

— Наверно. Я просто в масштабах карт не разбираюсь, — ответил Корней.

— Вот тут сто километров, — Старик показал двумя пальцами отрезок на карте.

— Понятно. Значит, нам идти еще примерно столько же, — прикинул Корней.

— Примерно, да. Как выйдем, посетим этот поселок, — Старик указал пальцем на условный знак в виде нагромождения каких-то прямоугольников.

— В общем, еще неделю по лесу минимум.

— Это в лучшем случае.

— Да уж.

— Ладно, ты готов?

— Конечно.

Спустились по ступеням. Тела лежали на своих местах. Корней старался не смотреть на них.

— Ты замечал, что когда пытаешься не смотреть на что-то, взгляд сам туда падает, тело, как будто специально, действует против воли? — спросил Корней.

— Нет, не замечал.

Старик посмотрел на компас.

— Нам в ту сторону.

Несколько дней шли по лесу. Старик был очень осторожен. Спали по очереди. Палатку не ставили, ложились прямо у костра. Несколько часов сон, несколько часов дежурство, снова сон, снова дежурство. Из еды остались только крекеры. Вода почти кончилась. Надеялись, что пойдет дождь.

Плелись еле-еле. Корней шел немного сзади и рассуждал.

— Интересно, а когда мы дойдем до теплых краев, мы сможем организовать поселение? Как это вообще будет выглядеть?

— Я пока не думал.

— Представь, что мы добрались, и что делать?

— Возможно, там уже живут люди. Присоединимся к кому-нибудь.

— А если мы не найдем людей? У меня есть план.

— Поведай.

— Вот мы пришли, на улице плюс двадцать, и зимы тут не бывает. Людей, общин, городов нет — никого нет. Может они и есть где, но искать их сложно, мир-то большой.

— Еще какой.

— Мы повесим флаг на шоссе с указателем на наше место, где мы будем обживаться. Люди, кто так же, как и мы, идут на юг, будут видеть это и присоединятся к нам. И со временем мы превратимся в поселок. Построим домики деревянные. Начнем выращивать что-нибудь.

— А не проще ли занять уже готовое поселение с домиками? Если идти по шоссе, они будут попадаться.

— Можно и так. Будем всем путникам предлагать остаться жить у нас и выстроим новое общество.

— Главное случайно на большой город не выйти.

— А если выйдем, то точно не спастись?

— У нас есть карта, так что все будет хорошо.

Начался небольшой спуск, растительность стала гуще. Раздвигая кусты руками и пробираясь вперед, вдруг остановились.

— Что-то я не понял, — растерянно произнес Старик.

— Река! Воды наберем! — обрадовался Корней.

Подошли к берегу. Река была небольшая, со слабым течением. На противоположном, обрывистом берегу тут же начинался лес. Корней потрогал воду рукой. Ледяная.

Старик сел на траву, достал карту и уставился в нее.

— Ты чего? — спросил Корней.

— Я не понимаю, тут не должно быть никаких рек, — ответил Старик, не отводя взгляда от карты.

— Может, на этой карте реки не обозначены? — предположил Корней.

— Обозначены, — Старик ткнул пальцем в карту, — вот здесь река и вот еще одна.

— Может мы вот у этой реки?

— Нет, она вообще на западе от нас должна быть.

— То есть мы не знаем, где мы?

— Мне надо подумать, помолчи немного.

— Хорошо, я пока наберу воды.

— Мои тоже наполни.

Корней подошел к реке с четырьмя полтора литровыми бутылками. Три литра воды на человека тянули от дождя до дождя. Воду кипятили в металлическом котелке.

Корней набрал воды, помыл руки и умыл лицо.

Неплохо бы помыться, не мылись уже несколько недель. Как бездомные. Хотя, мы и есть бездомные.

— Давай разведем огонь и помоемся? — спросил Корней.

— Холодно, — ответил Старик, продолжая разглядывать карту, — если заболеешь, умрешь.