— Кончилась еда, и вы сразу решили кинуть жребий и съесть своего товарища?

— Нет, мы голодали очень долго до этого решения. Может месяц, может больше. Я не рассказываю все в подробностях, но поверь, голод был смертельный. У многих были дети.

— И ты тоже согласился на это? Тянуть жребий? И если повезет, съесть человека?

— В общем, жертвой стала одна женщина. Я не очень хорошо ее знал, мы здоровались с ней, но никогда не общались. Ее связали и заперли в комнате. Все были напуганы, никто не хотел этого делать, но не было выбора.

— Ну, съели бы вы ее, а что дальше? Снова жребий?

— Дальше начали решать, как ее убить так, чтобы безболезненно и быстро.

— Какой кошмар.

— Я не знаю, чем все кончилось. Ночью я собрал вещи и пошел по шоссе на юг.

— Когда ты пришел к нам в поселок, ты сказал, что в пути был примерно неделю.

— Да, ровно семь дней.

— Ты мне врешь.

— Почему?

— Ты хочешь сказать, что голодал месяц и после этого смог еще неделю без еды пройти пару сотен километров?

— Есть еще кое-что.

— Слушаю.

— Мне стыдно это признать, но у меня была еда. Я держал это в тайне.

— Так, лучше бы я не знал этого.

— У меня был запас сухарей, когда все голодали. Я понемногу ел, грамм по сто в стуки.

— Почему ты не поделился с ними? Почему вы всей группой не отправились на юг? Как так вообще? Да вы… да вы… я не знаю… это бред какой-то. Да я лучше сдохну, чем буду есть своих товарищей, или просто людей! Любых — чужих, своих — не важно!

— Корней, я не знаю, как мы опустились до такого. Но если бы я поделился едой, этого хватило бы на один день.

— Я бы поделился!

— Какой смысл?

— А какой смысл в таком обществе? Мир рухнул из-за жажды власти и жадности. Остались горстки людей для того, чтоб выстроить новое общество, и что вы делаете? Наступаете на те же грабли. Нам дан шанс все вернуть и исправить, но вы ведете себя еще хуже, чем было до катастрофы. Вместо того, чтоб восстанавливать все вокруг и объединяться, вы начинает есть друг друга. Я надеюсь, такое случилось только в вашем поселении.

— Корней, мне нечего тебе больше сказать. Я сделал так, как посчитал нужным.

— Хорошо, что хотя бы ушел от них.

Дальше сидели практически молча. Изредка обменивались короткими фразами. К обеду ветер усилился и пошел снег. Сидя в своем естественном укрытии, Корней ощущал безнадежность. Оставалось надеяться только на чудо.

Голод одолевал все сильнее. Последний раз ел нормально там, на вышке, несколько дней назад. Открыл рюкзак, достал бутылку и попил воды, которую набрал в реке. Надеялся, что не подхватит никакую инфекцию. Медведь дал им возможность отогреться у костра, но сейчас холод снова давал о себе знать. Корней кашлял. Понял, что заболел. У Старика была аптечка, за все время пути они ни разу не использовали ее.

Как же знобит. Больше всего я боялся заболеть в лесу. В итоге страх стал явью. Только бы температуры не было высокой. Я не могу тут умереть. Ведь мы должны выстроить новый мир. Может это звучит наивно, но какие есть альтернативы?

— Корней, ты заболел?

— Есть немного.

— Кашляешь все сильнее.

— Мне кажется, у меня температура небольшая.

— У меня есть аптечка, там есть аспирин. Как выберемся, подлечу тебя.

— Я не уверен, что мы выберемся.

— Сегодня ночью мы уйдем.

— В смысле?

— Просто слезем с дерева и на ощупь пойдем подальше отсюда.

— А медведь?

— А как он нас увидит?

— Не знаю, учует или услышит.

— Если будет метель, как сейчас, он ничего не услышит и не учует.

— А если он видит в темноте?

— Корней, чтоб видеть в темноте, нужен хоть какой-то свет.

— Я не знаю даже.

— У нас нет выбора. Если не уйдем — замерзнем.

— Хорошо. Мы слезем, а дальше как? Звать друг друга? Как мы встретимся, ничего же не будет видно?

— Да, это проблема.

— Ты можешь залезть на самый верх и кинуть мне конец веревки. Я спущусь пониже, привяжу его к стволу и переползу к тебе, — предложил Корней.

— Ага, чтоб ты упал и свернул себе что-нибудь. Да и веревку я не докину.

— Предложи свой вариант.

— По идее, мне нужно слезть, — рассуждал Старик, — вслепую подойти к твоему дереву, дать тебе сигнал, чтобы ты тоже слез. Далее взяться за руки и потихоньку, на ощупь, идти куда-нибудь. Все это надо сделать без звука.

— Как ты дойдешь до меня?

— Сейчас я свешу веревку в твоем направлении. Когда ночью слезу, смогу нащупать ее и пойти прямо, пока не упрусь в твое дерево.

— А как я пойму, что мне надо слезать?

— Когда стемнеет, я дам сигнал зажигалкой, чтоб не шуметь. Как загорится огонек, считай до ста и слезай. Если все получится, я буду ждать тебя внизу. Потом беремся за руки и уходим. Я попытаюсь вести нас вдоль реки. Как отойдем подальше, сможем периодически подсвечивать путь зажигалкой. А дальше по ситуации.

— Ну что же, давай попробуем, — согласился юноша.

Появилась надежда обмануть хищника, хозяина леса, на его же территории. Медведь подбежал к дереву, встал на задние лапы и пристально смотрел на Корнея, как будто понял, что они замышляют.

Что, есть хочется? Мы с тобой по разные стороны, но я понимаю тебя как никто. У нас одинаковые условия. Мы заперты на дереве, а ты заперт на земле. Вот только в том, что случилось, виноват не ты. Виноваты люди. Ты просто пытаешься выжить в условиях, которые создали мы. Ты не понимаешь, почему все стало таким. Возможно, у тебя тоже была семья. Мне даже немного жаль тебя.

Время тянулось медленно. Темнело. Наступала вторая ночь на дереве. Близился час их побега. Корней прокручивал в голове ситуацию. Представлял, что будет, если медведь настигнет их ночью внизу. Надежду и оптимизм сменило чувство тревоги. Метель не утихала, это было им на руку. Корнея трясло от холода и волнения. Через пару часов они спустятся с дерева, проберутся мимо медведя и в полной темноте пойдут по лесу.

Старик спустился немного пониже в последний раз оценить ситуацию.

— Твою мать! — выругался он.

— Что?

— Лежит между нашими деревьями!

— Черт… ну вот и все… — произнес Корней.

— Нет, не все. Я попробую обойти его в темноте и снова выйти на прямую, к твоему дереву.

— Ты наткнешься на него! Давай подождем. Может, на следующую ночь слезем?

— Прямо десять метров, потом по окружности метров десять и до тебя прямо, я пройду.

— Послушай…

— Нет, уходим сегодня! Мы замерзаем, понимаешь? Еще сутки на холоде мы не выдержим. Как стемнеет, не отводи взгляд от моего дерева. Загорается огонек — считаешь до ста и вниз.

Корней чувствовал, что у него поднимается температура. Понимал, что Старик прав.

Наступила ночь. Все вокруг погрузилось во тьму. Мысль о том, что он будет стоять на земле в нескольких метрах от медведя, не давала покоя. Смотрел в сторону Старика. Рюкзак был на плечах.

Чего он ждет? Давай зажигай свою зажигалку. Может ему крикнуть? Спросить, почему медлит. Нет, нельзя шуметь, вдруг медведь начнет бегать от дерева к дереву. Как же мне холодно.

На соседнем дереве на несколько секунд загорелся огонек.

Ну, наконец-то.

Один, два, три, четыре, пять….

Досчитал до шестидесяти. Где-то внизу раздался жуткий рев медведя. Старик орал изо всех сил. Зверь заглушал его крики.

— Корней!

Только не это! Надо спускаться! Мы умрем! Вниз!

— Старик! Я иду!

За пару секунд слез с дерева и почувствовал, как провалился в снег. Ничего не видно. В нескольких метрах от него непонятная возня, рев зверя и крики Старика. Метель била в лицо. Бросился в сторону шума. Упал. Поднялся и почувствовал, как какая-то неистовая сила схватила его сзади и начала трепать и мотать во все стороны. Отрывался от земли и снова падал. Медведь ревел прямо над ухом.

— Старик! Помоги!

Вылетел из рюкзака и упал на спину. Недалеко блеснул огонек зажигалки. В тусклом свете успел разглядеть искаженную яростью морду зверя рядом с собой. Случайное попадание его лапой и смерть.