Симагин вскочил на ноги и быстро двинулся на выход.  Он открыл дверь и стоя в проёме вкрадчиво сказал:

 - То есть если дочки не будет, тогда ты будешь не против?

 - Конечно, – легко слукавила Антонина. - Сейчас не до жиру, быть бы живу…

 - Смотри,  сама сказала. – Предупредил он и пообещал. - Эту проблему я решу…

 - Вот тогда и приходи.

 Николай в сердцах грохнул дверью и выскочил на улицу. Несмотря на то, что Антонина на время перехитрила навязчивого ухажёра, на душе у неё было неспокойно. Будущее беспокоило её и пугало…

Первому батальону одного из полков 383-й стрелковой дивизии сильно и нежданно повезло.  Крупная шахта города Сталино выделила весь наличный автотранспорт предприятия для доставки добровольцев на передовую. Пожилой горняк шахты «Будёновская» Семён Глухов особенно радовался этому факту:

 - Вот свезло нам братишки, не придётся ноги сбивать!

 - Что дядька Семён, пешком не любишь передвигаться?

 - Спасибочко, находился за свою жизнь вдоволь...

 - А может, к немцу на свидание спешишь?

 - Эх, молодёжь! – отмахивался от шутников Глухов. - Вам бы только ржать, как кони…

 Вскоре подъехали  полуторатонные  грузовики с выключенными фарами и  в них шумно погрузились прошедшие короткую военную подготовку солдаты. Полковая разведка накануне выяснила, что немцы собрались атаковать утром следующего дня. Поэтому командование дивизии спешно проводило переброску пополнения, чтобы сделать все боевые части полностью укомплектованными.

 - Поехали, – сказал усевшийся в кузов Семён и невесело пошутил. - Может в последний путь…

 - Да когда немцы только нас увидят, сразу повернут назад! – шутили бойцы, в основном молодые парни.

 - Глядишь, и война кончится. 

 Напротив Глухова сидел молоденький паренёк, почти мальчик. Он смотрел на луну, как будто витал в облаках и мечтательно улыбался. Рядом с ним примостился высокий, черноволосый парнишка, со смутно знакомым лицом.

 - Ты случайно не Шелехова Григория сынок? – спросил его Семён, когда грузовики тронулись. - Больно похож…

 - Шелехов. 

 - Как зовут?

 - Петя.

 - Вот и хорошо, вместе воевать будем. – Обрадовался старый знакомый отца. - Мы с твоим батей долго работали в одной бригаде… Как он? Знаешь, жив ли?

 - Давно не писал. – Хмуро сказал Пётр и отвернулся.

 Меньше чем через час машины подъехали к линии фронта. Когда поблизости взорвался первый шрапнельный снаряд, сосед Петра подпрыгнул, точно его подстрелили. Затем озабоченно сунул голову в каску, которая у него, как и у всех, болталась на ремне.  Глухов, чтобы подбодрить его, доброжелательно спросил:

 - Первый раз идёшь в бой?

 - Конечно.

 - Лет тебе сколько, сынок?

 - Скоро восемнадцать будет. - Ответил тот и покраснел. Ему было стыдно, что он надел каску, боялся показаться  трусом. - В ноябре…

 Неподалеку прогремел ещё один взрыв, и паренёк опять вздрогнул. Семён сказал что-то, но слова заглушил металлический стук друг о друга ящиков с боеприпасами  под ногами.

 - Как дрова везёт.

 Машина ехала широкими зигзагами по немыслимым ухабам, и снаряжение глухо лязгало. Теперь разрывы снарядов становились всё ближе и ближе.

 - Мне кажется, - предложил один солдат с наигранной небрежностью. - Мы могли бы начать надевать каски…

 В мгновение ока все нахлобучили их, и почти сразу грузовик остановился на краю широкой равнины.

 - Приехали, - крикнул водитель и выпрыгнул сам. - Вылезайте ребятки…

 Солдаты схватили снаряжение и быстро выбрались из кузова. Мечтательный юноша неловко пытался спуститься, его худое, долговязое тело вытянулось во всю длину. Он уже наполовину слез, когда заблудившийся  снаряд с пронзительным воем угодил прямо в машину.

 - Твою мать!

 Последовали яркая вспышка и оглушительный грохот. Пётр автоматически бросился на землю и закрыл голову руками. Через мгновение он ощутил, как что-то с глухим звуком упало у его ног. Это оказался завозившийся сосед.

 - Давай, давай! - крикнул ему Семён. - Скорее, пошли, а то сгорим к чёртовой матери.

 Младший Шелехов толкнул неподвижного юношу, но тот не двигался. Он наклонился и потянул его за костлявое плечо. Оно было липким и влажным. Только тогда Пётр увидел, что его голова висит на туловище лишь благодаря тонким кускам кожи, кости позвоночника оказались перерезанными неведомыми ножницами. 

 - Что с ним случилось? - Не понял он. - Как это? Он же секунду назад был жив…

 Сержант Кошкин, муштровавший их в учебном лагере, резкими командами построил взвод и раздал всем боеприпасы. Падавшие время от времени тяжёлые снаряды заставляли отряд пару раз прерывать движение и укрываться в канавах.

 - Ложись!

 Множество ракет, как взбесившиеся кометы, взмывали в ночное небо, отчего холмистая возвышенность впереди походила на призрачный мираж.

 - Немец огня не жалеет. – Отметил Глухов, шагавший рядом с Петром. - Пуляет в белый свет, как в копеечку…

 Внезапно из мутной темноты появилась чья-то сутулая длинная фигура с каской, закинутой за плечи, и с немецким автоматом, свободно болтавшимся на груди. Человек резко остановился и, подняв автомат спросил: 

 - Кто такие? 

 - Пополнение.

 - Ничего не скажешь, вовремя, – пробурчал солдат, назвавшийся младшим сержантом Степаненко. - Валите за мной.

 - А какое у вас положение сейчас?

 Пока они как слепые пробирались к окопам, он рассказал Кошкину о тяжёлом бое, который окончился совсем недавно. Степаненко осторожно провёл взвод по овражку между невысоких холмов и скомандовал:

 - Стой! – Он кивнул в сторону невнятно выделявшихся на тёмном фоне походных палаток. - Вот наш штаб. 

 В нужный момент из них появился молоденький лейтенант и, представившись командиром роты Ивлевым начал хриплым голосом  отдавать распоряжения:

 - Кто умеет обращаться с  «Максимом»? У нас пулемётчика вчера убило…

 - Я могу, в «гражданскую» стрелял!

 - Фамилия.

 - Глухов.

 - Отдай свой карабин  сержанту! – приказал он. - Он покажет где пулемётное гнездо… Твой сосед по строю будет вторым номером расчёта…

 - Слушаюсь!

 Через несколько минут Семён с Петром спрыгнули в мелкий окоп, и почти сразу началось представление. Вместе со шквальным огнём артиллерии выплеснулось жадное пламя, которое, казалось, охватило всё  вокруг.

 - Понеслось!

 Начали рваться тяжёлые снаряды, потом вступили пушки меньшего калибра. Затем послышался вой сокрушительных миномётных снарядов всех калибров, которые кромсали землю. Даже она с её бесчисленными ранами, казалось, пребывала в яростной агонии.

 - Это конец, – одна мысль шарахалась в голове Петра. - Здесь выжить невозможно…

 Два несчастных человеческих существа забились в крошечное укрытие, зажав ладонями уши, открыв широко рот, чтобы уберечь барабанные перепонки от взрывов, в ожидании, когда один из этих тысяч снарядов уничтожит их. 

 - Господи! – молился праведный комсомолец Шелехов. - Не дай мне умереть… Я такой молодой!

 Прошла целая вечность, прежде чем шквальный огонь прекратился так же неожиданно, как и начался. В ушах Петра заломило от внезапной тишины. Когда он поднял голову над краем окопа, то увидел серый туман из едкого пороха и дыма, медленно поднимавшийся в воздух над всей местностью и застилавший собой луну и звёзды.

 - Как думаешь, мы остались единственными в живых? – спросил оглохший Глухов. - Вряд ли кто выжил после такой  бомбёжки…

 - Не знаю. – Честно признался Шелехов, вытряхивая песок из ушей. - Кругом земля набилась, даже на зубах хрустит…

 Вдруг над цепью холмов взметнулись высоко в воздух белые вспышки ракет и заполнили ослепительным светом крутой склон перед ними и полосу земли на равнине.

 - Пехота пошла. – Прошептал хрипло Петя.

 - Гляди, мы не одни! – выкрикнул оглохший Семён, показывая рукой копошившихся рядом бойцов роты. - Немцы точно скоро атакуют, вишь рассветает...