Пришла в себя я быстро. Сложив руки на груди и упершись коленом в живот Рэю, я приказала:

— Опусти меня на землю.

Телохранитель не стал со мной спорить.

— Вперед, — скомандовал он, отпустив меня.

Ну и кто, спрашивается, здесь хозяин?

Выражение лиц (и одной наглой морды) красноречиво говорило не в мою пользу. Ничего, я им это потом припомню. Хотя что-то мне подсказывало, что я уже не раз такое обещала, но каждый раз совсем об этом забывала. А может, у меня просто нервы разыгрались, и я себе это просто придумала.

Так и не дождавшись никаких действий от своих проводников, я осторожно постучала в дверь. На это никто не обратил внимание, тогда я со всей силы ударила в дверь сапогом. И как только ногу не сломала! Но во всяком случае, это подействовало. И ответом мне стали непонятные звуки, доносящиеся из дома вождя. Однако никто нам открывать явно не спешил. Ничего, мы не гордые, мы и подождать можем. Только недолго, а иначе своего телохранителя натравлю — пусть деньги отрабатывает. Зря что ли его Айри и король нанимали? Я же говорю: мы не гордые.

— Кир, они нас собираются пускать или как?

Ну да, и фамильяр мой тоже не гордый.

— Кузьмяк! — шикнула я на него, правда вышло как-то неубедительно.

— А что сразу Кузьмяк? — котенок склонил голову на бок, невинно хлопая глазками. — Я что, спросил что-то неправильно? Почему это они нам не открывают? Разве мы не Избавители? Разве они не ждали нашего пришествия столько времени? Кир, а я это слово правильно употребил? Да? Здорово! Ладно, сейчас не до того. А они могли бы уж и накормить гостей дорогих. Я здесь, между прочим, самый маленький и самый голодный гость! Мне силы нужны, чтобы со всякими га… Прости, Кира. Чтобы со всякими нехорошими существами сражаться. На-кор-ми-те меня!

Я вздохнула. Да уж, кому что, а лысому расческа.

— Кис, — попыталась я урезонить малолетнего шалопая, заранее зная, что это все равно ничего не даст. — Между прочим, мы к вождю Стальных гор в гости идем, а не к другу.

— Вот именно, — буркнул звереныш. — Друг бы давно уже накормил, напоил и отогрел, а не на морозе держал.

Я хотела было напомнить маленькой вредине, что здесь отнюдь не холодно, но осеклась, когда увидела, как на нас смотрят близнецы. Их взгляды мне совсем не понравились. Они были серьезны. Слишком серьезны для этих неугомонных сыновей Паучихи.

— Вот именно! Я знал, что ты со мной согласишься! — довольно кивнул Кузьмяк, неверно расценив мое молчание.

Я посмотрела на Рэя, тот тоже заметил перемену в настроении первых советников. Однако уже через секунду те снова вернулись к своему обычному состоянию. Может быть, нам показалось? Но не обоим же сразу.

— Не волнуйся, черная домашняя скотина, сейчас откроют. Верно, Брен?

— Верно Бран. Наша Марава сейчас приготовится, чтоб встретить Избавителей достойно. Правда, Брен?

— Так точно, Бран!

— Погодите чуток. Верно, Брен?

— Конечно, Бран!

И действительно, почти сразу после этих слов дверь со скрипом отварилась и перед нашими глазами предстала уже знакомая нам после выхода вождей к народу гномиха. Она стояла ровно по середине широкого дверного проема, уперев руки в бока. Более грозного создания я за всю свою жизнь не встречала.

— Что-то она не очень похожа на радушную хозяйку, — шепнул мне на ухо Кузьмяк, невесть когда успевший забраться на мое плечо. — Думаю, она нас скорее сама съест, чем накормит.

— Угу, — тихонько ответила я и тут же лучезарно улыбнулась злобно косящейся на меня хранительнице гномьего очага. По-моему, после этого она стала смотреть на меня еще более зло, — Э… — протянула я, намереваясь поздороваться, но передо мной неожиданно возник Рэй, заслонив меня своей широкой спиной.

Я не сразу поняла, что произошло. Осторожно выглянув из-за своего живого щита, я поняла в чем дело. Оказалось, что Марава выхватила из кармана своего передника большую скалку и определенно собиралась ею кого-то поколотить. Даже без моих способностей понятно кого.

— Кир, она чего? — дрожа всем телом на моем плече, спросил фамильяр. — Чего это она так?

— А я почем знаю? — так же тихо ответила я.

Вперед выступили Бран и Брэн, и хозяйка перевела свой взгляд на них.

— Ах вы ***! Вы кого привели? Эту *** моего Рэхнара? Да я ж вас сейчас тут всех ***!

Все, мои старания накрылись медным тазом, да на него еще кто-то и булыжник для верности положил. Теперь мне точно придется провести ликбез со своим котенышем. То-то он ушки навострил!

— Ошибаешься, Марава! Правда, Бран?

— Правда Брен. Это белобрысая девка и товарищи. Верно, Брен?

Гномиха смерила нас подозрительным взглядом и, едва не брызжа ядом, что есть мочи завопила:

— Обмануть меня решили, *** недоделанные? Белобрысую девку я вижу! — орала она так, что до меня долетала ее слюна. Или все-таки яд? — Здоровенного мужика тоже! А где домашняя скотина? Я у вас спрашиваю, *** паршивые? Где, *** домашняя скотина, я вас спрашиваю? Где, ****?!

— Тут я! — вздохнул котенок и вскарабкался ко мне на голову. — Только можно меня так, пожалуйста, не назыв… Эй, женщина, Вы чего?

— Она… она говорящая! — В ужасе прокричала Марава, пятясь назад. Краем глаза я заметила, что к ней на помощь бежит ее супруг. — Говорящая скотина!

— Ну почему сразу скотина? — поморщился Кузьмяк. — Между прочим, я благороднейший фамильяр гениальнейшей гадалки третьей степени! Более чистого и светлого создание на всей Этой стороне не сыскать. А Вы сразу — скотина, скотина… Обидно ведь…

Но гномиха его совсем не слушала. Она вцепилась в своего мужа и, похоже, решила из него вытрясти душу.

— Д-дорогая! Что случилось?

— Она!

— Что — она?

— Она говорящая!

— Кто говорящая?

— Скотина!

Вождь весь переменился в лице, и Марава поняла, что сказала что-то не то. Определенно не то.

— Скотина, говоришь? — вкрадчиво поинтересовался Рэхнар. — Скотина?!

Гномиха отцепилась от супруга и начала пятиться уже от него. Мне даже стало ее немного жаль.

— Милый! Ты меня не понял! Я не про тебя! Я про черную домашнюю скотину!!! Милый, я правду говорю!

Пятиться было больше некуда — стенка двигаться не собиралась и на уговоры не поддавалась.

— Хозяйка моя любимая, чего это они?

— Понимаешь, киса, Марава нарушила главное табу Стальных гор. Она оскорбила своего мужа при посторонних.

— Так она ж не оскорбляла никого. То есть не так. Она не его, а меня оскорбила. Как, собственно, и все тут. И что я им плохого сделал? Они ж меня вообще в первый раз видят. Кир, ну почему они меня обижают?

— Не одного тебя, киса, не одного тебя.

— Это тебя что ли обидели? Да ну? Когда это? Подумаешь, белобрысой девкой ее назвали! Так ты ж белобрысая девка и есть! Рэя — здоровенным мужиком. Так, а кто ж он! На маленького мальчика он точно не тянет. А меня, понимаешь, меня скотиной обозвали! Скотиной!

— Цыц! — шикнула я на разбушевавшегося фамильяра. — Не видишь что ли, что супружеская пара отношения выясняет? Не мешай! — приказала я и уже тише добавила: — А то и нам на орехи достанется.

Мое мнение разделяли и остальные мои спутники, поэтому мы, не сговариваясь, спрятались за дверью, чтобы переждать разыгравшуюся бурю. Хотя, если честно, там было немного тесновато. Один только Рэй чего стоил.

— Хозяйка моя любимая, давай его вытолкнем? — предложил Кузьмяк, будто читая мои мысли.

Телохранитель его тоже услышал.

— А! Кир-ра, спаси меня!

Даже если бы я и хотела это сделать, у меня все равно бы это не получилось — Рэй поднял котенка высоко над головой. Над своей головой.

— Кир-ра!

— Киса, лучше извинись. Так быстрее будет.

— Вот еще! За что? Я ж ничего такого не сказал! Почему он сразу решил, что это я о нем говорил? Тоже мне пуп земли нашелся! Можно подумать, больше ни ок ом другом говорить и нельзя! Ну и самомнение! Ой! — осекся фамильяр, когда здоровяк поднес его к своему лицу. Сглотнув, котенок затараторил: — Извините меня, пожалуйста, уважаемый господин Рэй! Нижайше прошу прощения за свое недостойное поведение. Я больше так не буду! Честное кошачье! Кира, подтверди!