Небольшое украинское село с нежным названием Снежинка залегло в живописной ложбине, далеко от города и железной дороги. История его возникновения затерялась в потоке времени. Украшением села и великой радостью для ребят, особенно в знойные летние дни, был небольшой пруд в центре. От пруда брал начало маленький ручеек, разделявший село на две половины. Южная сторона села называлась Бессарабией. В старину такие села считались глухоманью: весной и осенью, когда раскисали грунтовые дороги, добраться туда трудно. Машин не было, а повозки ходили редко. С незапамятных времен жизнь в селе текла, словно маленький ручеек, тихо и спокойно. Правда, ручеек выходил из своих берегов в октябре семнадцатого, но то особая статья. Казалось, ничто не может нарушить столетием установившийся ритм. Но в один из студеных зимних дней горькое известие, потрясшее мир, болью долетело и до Снежинки.

В тот день Миша Овчаренко, идя в школу, не подозревал, что случившееся станет частицей его собственной судьбы и запомнится навсегда.

Третий класс, в котором учился Миша, вел сам директор школы Илья Васильевич Журавель. Учитель был единственным коммунистом в селе. О нем говорили: большевик. Дети толком не знали, что означает это слово, но в их понимании оно сливалось с понятием умный, деловой, справедливый. Таким и был директор школы. Низкого роста, худой, с копной седеющих волос, внимателен и приветлив. Одевался он просто. Летом носил голубую косоворотку, заправленную в брюки, а зимой — изрядно потертую короткую кожанку и простые сапоги. Дети, как обычно, иногда выводили из терпения Илью Васильевича, однако он не злился; на несколько секунд подходил к окну, глядел куда-то вдаль, тихонько стучал пальцем по стеклу и, успокоившись, продолжал урок. Илья Васильевич никогда не повышал голоса. Взрослые завидовали его спокойствию и говорили ему об этом, а он только улыбался, повторяя: «Криком послушания от ребят нельзя добиться». Зимними вечерами директор приглашал к себе в комнатушку ребят (жил он при школе) и вслух читал им книжки. А иногда по памяти декламировал целые главы из «Кобзаря». Сильно любил Пушкина.

— А кто из вас, ребята, слыхал о Наполеоне? — спрашивал Илья Васильевич и тут же сам отвечал на свой вопрос. Из рассказов учителя о великом полководце ребята запомнили, что Наполеон покорил много стран, а в России потерпел позорное поражение. После, во время игры в войну, никто не хотел выступать в роли Наполеона, потому что он должен быть побежден, а кому это могло понравиться? Обычно Илья Васильевич перед уроком сообщал детям какую-нибудь интересную новинку из газет и, таким образом завладев их вниманием, незаметно переходил к уроку.

Сегодня Илья Васильевич отступил от выработанного годами правила. Как только он вошел в класс, дети заметили на его лице печаль. Учитель был не такой, как всегда. Приблизившись к передним партам, он дрогнувшим голосом произнес:

— Вчера поздно вечером пришло к нам тяжкое известие. Случилось большое горе. — Глаза учителя увлажнились, а рука потянулась к карману за платком. — Встаньте, дети! Умер Владимир Ильич Ленин…

В голосе учителя было столько печали, что сердца детей словно сдавило клещами.

— Не стало самого дорогого человека. Осиротели мы…

В классе наступила тишина.

О Ленине Илья Васильевич рассказывал детям и прежде, и каждый раз, называя это дорогое имя, голос его теплел, звучал взволнованно. Дети видели, что учитель искренне гордится Лениным, и это чувство передавалось им. В глазах ребят Ленин представлялся могучим богатырем, защитником бедных и обездоленных, за интересы которых он все время боролся, не щадя сил. И теперь, когда учитель сказал, что Ленина больше нет в живых, они скорее сердцем, чем умом, почувствовали, что потеряли человека большого, дорогого и близкого. Человека, который заботился о них.

Илья Васильевич раскрыл принесенную книжку и взволнованно прочитал:

— Поэт Некрасов посвятил эти строки другому человеку, но сегодня они выражают наши чувства, нашу скорбь по Ильичу…

Учитель все говорил и говорил. Кто-то из девочек не выдержал и начал тихо всхлипывать. Учитель замолк и вышел из класса.

— Миша, — толкнул в бок Овчаренко Яким Зарва, — что же, теперь опять будут старые порядки, раз Ленин умер?

— Скажешь такое… Ты же слышал, что говорил Илья Васильевич?

Скрипнула дверь, возвратился учитель. В руке он держал небольшой портрет в самодельной рамке. Ребята видели этот портрет и раньше, но теперь он был окаймлен черной лентой.

— Смотрите, дети, и на всю жизнь запомните его лицо!

Учитель поставил портрет на стол. На детей приветливо смотрел человек в кепке, расстегнутом летнем пальто, с красным бантом на отвороте. Он глядел на них, чуть прищурив глаза, и лицо казалось таким родным и знакомым.

— Это самая большая потеря для трудящихся всего мира за всю человеческую историю, дети…

За окнами, круто вздымая пургу, тревожно завывал ветер, охапками бросал снег в стекла, откатывался назад, а потом бушевал с новой силой. Казалось, рыдала земля, прощаясь с Лениным…

Илья Васильевич присел к столу, извлек из рамки портрет и что-то написал на обороте. Затем поднялся и сказал:

— Послушайте, дети, что я написал: «Клянусь тебе, дорогой Владимир Ильич, до конца дней моих быть верным твоим заветам».

Когда учитель вкладывал портрет обратно в рамку, Миша Овчаренко поднял руку.

— Что у тебя, Миша?

— Илья Васильевич, разрешите и нам там подписаться.

— Молодец, Миша. Это ты хорошо придумал. Пожалуйста, подписывайтесь, кто желает. Ты, Миша, можешь подписаться первым, — сказал учитель и, шагнув к парте Овчаренко, положил перед ним портрет.

Дети с волнением выводили свои фамилии, а Илья Васильевич, задумавшись, глядел куда-то в одну точку. Последним ставил свою подпись Назар Хмара. Он осторожно взял портрет и отнес его учителю.

— Все подписали? Вот и хорошо. И никогда не забывайте о своей клятве.

Зазвенел звонок. Илья Васильевич снял с гвоздика географическую карту и повесил туда портрет в траурной рамке.

В этот день в классе была особая тишина. Даже на переменах никто не бегал, не шумел.

Миша Овчаренко пришел домой, разделся, но не попросил есть. Мать взглянула на него, строго спросила:

— Никак, двойку отхватил?

— Ах, если бы это…

— Да что же стряслось?

— Умер Ленин.

— Бог с тобою! Он ведь не старый. Кто тебе такое сказал?

— Илья Васильевич. Все об этом уже знают…

— Что же теперь будет? — не унималась мать. Она тоже боялась, что со смертью Ленина рухнет все то, что он успел сделать за свою короткую жизнь. Миша немного подумал, как бы собрался с мыслями:

— Учитель сказал, мамочка, что будет так, как хотел Ленин. Мы сегодня дали клятву.

— Какую клятву, сынок?

— Клятву Ленину, на обороте его портрета подписали. Я первый, — не без гордости заявил сын.