Принято говорить, что биография писателя — написанные им книги. Сама жизнь, её событийное наполнение словно бы очерчивает каждого литератора, его тематический круг. Мир революции!

Он вошёл в жизнь Веры Морозовой с детского возраста, с той поры, когда девочки обычно играют в куклы, а мальчики начинают мечтать об океанских и космических кораблях.

Самыми яркими, запомнившимися днями детства будущей писательницы были дни революционных праздников, дни Октября и Мая, когда их тихий дом наполнялся гулом мужских голосов, смехом женщин — это собирались к отцу его боевые товарищи, те, рядом с кем он в дни Декабрьского вооружённого восстания сражался на баррикадах Остоженки и Пресни, Замоскворечья и Никитских улиц, у кого за плечами были годы царских ссылок и каторги, тюремных казематов и этапных тюрем, кто помнил бессмысленную жестокость конвоя и надзирателей, в чьей памяти, не тускнея, стояли лица тех, кто погиб на эшафотах, в карцерных камерах «Крестов» и Петропавловки, Орловского и Александровского централов, на рудниках Кадаи и Нерчинска.

В такие дни в доме Савельевых (девичья фамилия писательницы) особенно громко звучали революционные песни, а, красные цветы гвоздики и герани, так же как маленькие праздничные флажки, напоминали о славных боевых днях, о пролитой крови.

В те памятные дни скромный дом Савельевых с раннего утра наполняло светлое и радостное ощущение праздника. Оно начиналось с того, что отец облачался в потёртую кожаную куртку, ту самую, в которой его чуть не зарубили на баррикаде, пристёгивал к поясному солдатскому ремню деревянную кобуру маузера и отправлялся на Красную площадь — по многодетной традиции бойцы-дружинники и красногвардейцы открывали праздничную демонстрацию. Шла на Красную площадь и мать и обязательно брала с собой дочку, и маленькая Вера, сидя на чьём-нибудь плече, с чувством несказанной гордости смотрела, как её отец проходил, держа равнение на Мавзолей. Она восхищённо разглядывала их, героев революции, живое воплощение легенд, слушала их волнующие рассказы.

Потом в жизнь властно ворвались, книги, и окружающий мир удивительно расширился — в него вошли и остались навсегда Овод и Гарибальди, Разин и Пугачёв, Софья Перовская и Андрей Желябов, Александр Ульянов и Дмитрий Каракозов, Василий Чапаев и Павка Корчагин и многие-многие другие.

Будущая писательница преклонялась перед мужеством, перед бесстрашием, перед верностью идее. За несколько часов до казни Кибальчич рассчитывает полёт будущего космического корабля; Желябов улыбается со смертного помоста; Александр Ульянов на вопрос судьи, почему же он, имея к тому возможность, не бежал за границу, отвечает: «Я не хотел бежать, я хотел лучше умереть за свою родину». Выдерживает пытку огнём легендарный Камо, гибнет в паровозной топке Сергей Лазо. Тысячи борцов бесстрашно, не прося у врага милости и пощады, поднимаются на эшафоты, — ведь только после революции девятьсот пятого года царские суды вынесли около шести тысяч смертных приговоров. И все они были приведены в исполнение!

Так вошёл в жизнь Веры Морозовой главный герой её книг. Правда, к тому времени, когда она дерзнула взяться за перо, ни её отца, Савельева Александра Петровича, ни многих других его друзей уже не было в живых, — не раз шла она в скорбной процессии за обтянутым красным шёлком гробом, неся на бархатной подушке ордена.

Героем первого напечатанного рассказа Веры Морозовой «Декабрьские дни» стал Николай Павлович Шмит, владелец мебельной московской фабрики, весьма состоятельный человек. Он отдал революции не только всё, что имел, а и саму жизнь. После разгрома баррикад на Пресне, когда Николай Шмит сидел в ожидании суда в тюрьме, Максим Горький писал: «Полиции было предписано доставить материалы для русской Фемиды — существа чудовищного, ибо оно безвольно, глухо, слепо, а челюсти его приводятся о движение не живой силой справедливости, а механическими толчками из Петербурга». Подобно людям своего круга, Николай Шмит мог прожить долгую и обеспеченную жизнь, всего у него было бы вдоволь и даже с избытком, но честное сердце и разум не могли мириться с тем, что творилось кругом.

Позлее, много лет спустя, Вера Морозова снова вернётся к образу Николая Шмита, и он ещё раз пройдёт перед читателем, на этот раз по страницам книги «Мост вздохов».

Сознание своего долга перед прошлым и ответственность за него перед будущим заставляли писательницу проводить сотни дней над пожелтевшими страницами архивных папок. Именно это сознание привело Веру Морозову на квартиру старого члена Коммунистической партии Татьяны Фёдоровны Людвинской, в результате чего родилась книга «Пятое окно от угла».

И ещё одна мысль владела всегда Верой Морозовой. Нынешние молодые своими глазами никогда не увидят того, что посчастливилось узнать и почувствовать ей: красоты душевной и нравственной силы тех, чьи имена сейчас написаны золотом на мраморе и граните. И ей захотелось писать прежде всего именно для них, для юных, вступающих в жизнь; ей казалось необходимым, чтобы и в их жизнь вошла Революция, как она когда-то вошла в её собственную, наполнив её верой и смыслом!

Об участниках русской революции писали многие, но, как правило, героями книг обычно были мужчины, о женщинах же писалось обидно мало, а Вера Морозова воспринимала это как упрёк себе. И вскоре как-то почти само собой вышло, что действующими лицами её книг стали женщины революции, те, у кого достало мужества и решимости отказаться от материнства, поднять нелёгкий меч борьбы против измучившей страну тирании. Наравне с мужчинами эти бесстрашные, самоотверженные женщины ходили в народ, печатали в подпольных типографиях прокламации, перевозили через границу и распространяли ленинскую «Искру». Рядом с мужчинами они сидели на скамьях подсудимых, их вместе судили и приговаривали к ссылке, к тюрьме, к каторге, к смерти. Вместе с мужчинами они шагали по этапам, маялись в тюрьмах, преждевременно старели и умирали. Но ни одна из них никогда не пожалела об избранном пути, не струсила, не попросила пощады.

Строки, написанные выше, относятся к собирательному, коллективному портрету героинь Веры Морозовой, создавшей целую серию повестей о женщинах русской революции. Книги эти получили широкое признание литературной и читательской общественности.

В предлагаемый сборник «Женщины революции» вошли новеллы о Марии Голубевой, Клавдии Кирсановой, Людмиле Сталь и Татьяне Людвинской. Разными дорогами они пришли в революцию, разные у них судьбы, но всех их роднит святое служение своему народу, великому делу революции.

С транспортом ленинской «Искры» была задержана Людмила Сталь, долгими этапами прошла она по Руси. Не сломила её и ссылка в глухую Сибирь, она совершает редкостный по мужеству побег и снова в гуще борьбы, в гуще событий.

Хозяйкой конспиративной квартиры была Мария Голубева, квартиры, где в период русской революции собирались заседания Центрального Комитета партии. Проводил их В. И. Ленин.

В атаку подняла полк Клавдия Кирсанова, когда армия Колчака подошла к Надеждинску (ныне город Серов). Сколько силы и мужества нужно было вложить в этот порыв!

Для спасения красногвардейцев из горящего дома, окружённого юнкерами, на вражескую баррикаду пошла Татьяна Людвинская. Пошла одна, пошла ради спасения жизни товарищей.

«Как прикажете сражаться против этой женщины? Как? — вопрошает себя следователь корпуса жандармов подполковник Николаев. — Как? Засадить в каземат? Была, и не однажды! Сослать в места отдалённые? Была, и не однажды! Судить? Судима, и не однажды!» Жандарм оказывается бессильным перед хрупкой женщиной, а вернее — перед тем, что она символизирует: перед неотвратимостью революционного развития человечества. И он, олицетворение самодержавия и мракобесия, отступает перед ней.

Таков идейный и нравственный смысл книги «Женщины революции». Хочется надеяться, что читатель ещё много раз встретится с её героями на страницах будущих книг.