А к вечеру пошли в бар, упились пивом и там же, на месте, решили в дартс поиграть. Понятно, что ничего бесплатного нет, но американцы — они ж як дити наивны. Чтобы в дартс поиграть, стоит такой аппарат, с мишенью и экраном внизу. В него денежку кидаешь, а он считает, сколько очков ты выбил. А если денежку не кинуть? — спросите вы, — То тогда не считает. Ну скажите мне на милость, кому после пива очки считать надо? Сумел загнать дротик в центр мишени — радуйся, не сумел — стыдись, Белое Перо. Так вот и играли до опупения на халяву.

Чем ещё замечателен город Рочестер? А замечателен он тем, что от него совсем недалеко ехать до Ниагарского водопада.

Да будет известно тому, кому неизвестно, что к Ниагаре можно подъехать как со стороны Штатов, так и со стороны Канады. Наверно, со стороны Канады водопад выглядит шикарней, но мы довольствовались видами и с нашей стороны.

Ну а теперь о впечатлениях. Всё-таки одиннадцать лет жизни в Израиле свой отпечаток на эмоциональное восприятие накладывают. У нас в Израиле тема пресной воды весьма и весьма актуальна. Почти вся наша огромная страна получает питьевую воду из озера Кинерет. Я уже как-то рассказывал, что это — то самое озеро, где «с причала рыбачил апостол Андрей, а спаситель ходил по воде». А ещё я рассказывал, что летом в Израиле нет дождей, и это озеро имеет пакостное свойство мелеть и, тем самым, вводить в лёгкий напряг всё население. Скажем так, воду мы тут особо не экономим, но то, что не разбазариваем, — это уже сто процентов. А потому и радуемся зимой каждому дню дождливому: «О, ливень, классно, воды в Кинерете прибудет, пусть сильнее грянет буря!» И вот смотрю я на этот гигантский и обалденный водопад и, вместо того, чтобы полностью отдаться на растерзание радостным эмоциям, стою себе и думаю «это сколько же пресной воды вот так вот зазря утекает, какое попустительство…»

Подведём итог: Ниагара — это красиво, это потрясно, это шумно, это непременно где надо побывать. А ещё Ниагара — это на иврите «смывной бачок», — у евреев свои ассоциации.

Кстати, у Ниагарского водопада стоит памятник физику Николе Тесле. Почему там? — не знаю, но на всякий случай сфоткался (понятно, что забрался, а не рядом стоял).

Часть 9

Ну что ж, вот и подходит к завершению сиё повествование. Расскажу коротко об оставшихся днях в Америке. В один из дней, проснувшись, я увидел, что на улице выпал снег. Это был только третий раз за последние одиннадцать лет, что я увидел снег воочию! Мог ли я усидеть дома? Разумеется, нет, я тут же выскочил на улицу, побегал по снегу туда, сюда, слепил снежок, кинул в окно. На шум вышел брат, сказал, что не стоит босиком и в одних семейниках бегать по улице, мол, соседи не поймут. Пришлось вернуться домой, всё-таки я уеду, а ему ещё жить тут.

Потом наступил день свадьбы. У брата получилась шикарная, ни на что не похожая свадьба. Совместили несовместимое, и получилось потрясно. Была еврейская «хупа», но раввина не было. Церемония проходила на русском и английском. Пили шведский Абсолют, армянский Арарат, грузинскую Хванчкару и ещё что-то испанское. Музыкальное сопровождение обеспечивали профессиональные музыканты итальянцы, и свадьба получилась не просто свадьба, а настоящий фестиваль «Sanremo».

А ещё через пару дней мы сели в самолёт и вернулись домой, в Израиль.

По прилёту, буквально сразу, что называется «с корабля — на бал», я пошёл в армию на ежегодные резервистские сборы, предстояло охранять небольшое еврейское поселение от арабов, но это уже совсем другая история. А закончу я эту рассылку ещё двумя куплетами из репертуара Вилли Токарева:

«Я пока что небогатый,

Да и бедным не назвать,

Только вечно мне придется

Счастье вечное ковать»

И ещё…

«Хорошо везде на свете

Только там, где нету нас.

Я не знаю то, что будет,

Знаю только, что сейчас»

Служба в Нахлиеле. Где это? Что это?

02.04.2005

Часть 1

Чем ещё запомнился мне такой безумный и нескучный 2004-ый год? Летом я здорово погулял по России и Латвии, осенью впервые попал в Соединённые Штаты той самой Америки. Всё это прекрасно. Но год был бы не годом, если бы я не сходил на ежегодные резервистские сборы моей самой доблестной, самой непобедимой и самой легендарной армии — Армии Обороны Израиля. Или, как говорят на местном диалекте, сходил в «милуим».

Я вот только сейчас заметил, насколько слово «милуим» похоже на слово «Хэллоуин». И маскарад ещё тот: морда небритая, шмотки цвета хаки безразмерные, до дыр затёртые, а вместо метлы — автомат М-16 американский. Не, ну согласитесь, вот чем не Хэллоуин?

Итак, обо всём по порядку. Повестка на службу обычно приходит за два — три месяца до начала сборов. Вот и мне пришла. Смотрю — лажа. Как раз служба начиналась за два дня до свадьбы брата в Америке. В общем, я так скажу, много у нас тут косильщиков от милуима, но я не из этих. И всегда, как последний сионист и патриот, я иду в милуим впереди планеты всей, «потому как службу эту очень важной нахожу!» Но тут-то случай особенный. Звоню товарищу командиру.

— Исраэль (это имя такое), Черняков говорит, мне грустно, но на милуим я не приду.

— Что случилось?

— Свадьба у брата, улетать мне надо.

— Ничего не могу обещать.

— Я тоже, но знай, билеты уже куплены…

Звонит потом.

— Мы посовещались, и я решил… свободен, и брату привет!

Думаете, всё так просто? Вы просто нашего Исраэля не знаете. Перед самым отлётом звонит мне.

— Черняков, только, как бы говоря, пойми меня правильно, и даже если ты откажешь, я пойму, так как я тебя уже, как бы говоря, отпустил, и ты, как бы говоря, не обязан согласиться, только, как бы говоря, из уважения ко мне, но, как бы говоря, я должен тебя спросить, хотя я повторю, что, как бы говоря, ты не обязан…

— ИСРАЭЛЬ!!! НУ!!! РОЖАЙ УЖЕ!

— В общем, смог бы ты, как бы говоря, по приезду сразу в армию пойти и дослужить, как бы говоря, пол срока — 12 дней, но, опять же, как бы говоря, ты не обязан…

— ИСРАЭЛЬ, Я ПРИДУ!!! и ни слова больше, как бы говоря…

Часть 2

Вот так вот всё это и начиналось. Прилетел я с Америки, собрал нехитрые пожитки на двенадцать дней: сало, колбасу, хлеб чёрный, семечки, пиво, огненную воду (звезда я, по дороге пузырь расколотил), и поехал на базу, чтобы «леитхаель» или, если говорить на нормальном русском языке, «осолдатиться». Это значит получить пушку, пять магазинов с патронами, каску, спальный мешок и завещание подписать, а без этого какой ты, нафиг, солдат? Получил, подписал. Подхожу, спрашиваю командира, мол, какая боевая задача на нас возложена в этом году? Оказалось — охрана еврейских поселений за зелёной чертой. Поселения, так поселения. Всё ж лучше, чем охранять арабских террористов в тюрьме Мегидо.

Зелёная черта. Вообще это такое условное место, с одной стороны, это, конечно, Израиль, но, с другой стороны, там живут преимущественно арабы. Много диких, злых, агрессивных вооружённых арабов. Они ненавидят Израиль вообще и израильскую армию в частности. Но больше всего они ненавидят евреев из маленьких форпостов, которые плевать на них хотели и селятся у них под носом, создавая свои поселения буквально на пустом месте. В таких поселениях живут очень смелые и абсолютно безбашенные религиозные евреи. Понимаете, арабы за зелёной чертой — не самые мирные люди. Они постоянно пытаются устраивать террористические выходки. Регулярная армия — на то и регулярная, по макушке террористам стучит регулярно. Но армия — это танки, джипы, транспортёры, а из каждого поселения военную базу не устроишь. Да и что это за поселения? Так, 30–60 семей. И где, скажите вы мне, там на танке развернутся? Негде. Проще поселить в вагончике человек пять таких, как я, с автоматом, на месяц, а потом других им подослать на смену. Поселенцы и это считают лишним. Они прекрасно и без нас бы справились. Но, поскольку люди они горячие, их попросили, во избежание третей мировой, войну самим с арабами по пустякам не начинать, а полностью положиться на НАШЕГО брата. Не многим это понравилось. Но и мы не на курорт приехали, нас на службу послали, а посему мы будем здесь охранять, а нас будут здесь терпеть.