— Нет, товарищ лейтенант.

— Почему?

— Не успел, если позволите оправдаться.

— «Позволите оправдаться?» — изогнул бровь Солд, и почему-то обратился ко мне: — Ветрова, как следует отвечать в таких случаях?

Случилась странная вещь: я знала, что форма ответа перед старшими по званию «Так точно» и «Никак нет», на худой конец просто «Да» или «Нет». Но замешкалась, потерялась под прицелом небесных глаз Солда и слова застряли у меня в глотке.

— Тулл, хоть ты меня порадуй.

— Быстро?

Мужчина с тоской посмотрел на нас, а потом, видимо, смирившись с нашим невежеством, сказал:

— Прочитаете в Уставе, и, чтобы это лучше отложилось в вашей памяти, заучите третью часть об обращениях. Назубок! Задача ясна?

— Так точно, товарищ лейтенант!

— И, Экри, если я еще раз услышу из твоих уст нечто подобное, тебе придется мыть унитазы вручную, без всяких роботов. Для общего развития.

Слагор довольно прищурился. Представил, наверное, как чопорный Экри драит туалеты своими белыми центаврианскими ручками…

— Курсанты, показавшие лучшие результаты при поступлении, традиционно участвуют в играх чемпионов, которые проходят в середине первого семестра. Участники получают привилегии и освобождаются от сдачи некоторых зачетов и экзаменов, но и потрудиться придется, чтобы не ударить в грязь лицом.

Слушая Солда, я думала о том, что все его слова не обо мне. Для меня и гонка-то по джунглям была тем еще испытанием, а тут еще и игры… прав был Малейв — нельзя выделяться, и в коем случае нельзя. А я так боялась не поступить в академию, что как раз-таки выделилась. Эх… чемпионка…

— Разрешите обратиться, товарищ лейтенант. Участвовать могут только занявшие первые места на абитуре?

— Да. Всего пятнадцать человек, по три чемпиона с каждого Учебного центра.

Слагор воссиял.

— Товарищ лейтенант, это прекрасные новости!

— Рад, что ты рад, Тулл. Экри, Ветрова, отчего ваши лица еще не обезображены улыбками?

— Можем ли мы отказаться от такой чести, товарищ лейтенант? — спросил Ниджер.

— Нет. Во втором семестре участвовать в играх будут курсанты с самыми лучшими показателями в учебе, но на первых игрищах выступают чемпионы абитуры. Я заглянул в табели и обнаружил, что у тебя, Ветрова, проблемы с центаврианским, а у тебя, Тулл — с правоведением. До окончания первого триместра вы должны улучшить свои баллы. Вы показали себя лучшими на абитуре, и должны оправдать звание чемпионов на играх. Задача ясна?

— Так точно!

— Экри, ты не забыл про удивительную связь Устава и унитазов?

— Никак нет, товарищ лейтенант, — совсем скис бедняга Ниджер.

— А вы, злостные нарушители отбоя, помните, что в любой момент можете составить Экри компанию.

Ни одного не обделив вниманием, Солд отпустил нас. И не было никакой отработки! Озадаченные, мы пошли по дорожке от корпуса вместе. Интересная сложилась компания чемпионов-разведчиков: самодовольный орионец, зануда-центаврианин, и маленькая землянка. Насчет «маленькой» я не преувеличила. В группе ТР-1-5 я была единственной, кому от роду была всего четверть сотни. Старшие расы считали возраст не по годам, а по столетиям. Тот, кому меньше ста лет по их меркам — зеленое-зеленое создание. Крастон уже успел высказать нам на лекциях свое мнение по этому поводу: «Сопляки, которым не исполнилось и полсотни, знайте — спрашивать с вас я буду так же, как и с остальных!».

— Ниджер, — спросила я. — Сколько тебе лет?

— Полсотни с небольшим.

— А выглядишь младше, — заметил Тулл.

— Потому что я сын старшей расы! И, позволь заметить, когда ты уйдешь к Звездам, я все еще буду в расцвете сил.

— В расцвете сил? Да ты уже рассуждаешь, как старик. Боюсь представить, каким ты будешь через две сотни!

— Я, по крайней мере, буду жив!

Спор парни продолжили на центаврианском, а я подумала о Малейве. Интересно, сколько лет ему? Есть сотня, или он младше? Если младше, то тогда можно понять его интерес ко мне.

Устав от парней, я отошла подальше.

— … В это сложно поверить, но когда-то лирианская раса была воинственной и вела захватническую политику, — вдохновенно вещал тоненький юноша с мягкой копной пепельно-русых волос. — Многие планеты пострадали от агрессии молодой расы, не успевшей познать законы жизни, — юноша хлопнул по панели управления вирт-окнами, и мы увидели мускулистых гигантов на экране. — Смотрите, какие агрессивные лица! Какие физические данные! Внешний вид так и говорит о мощи, напоре и бескомпромиссности!

Преподаватель нежного облика с совсем не нежной фамилией «Лохму» полюбовался на предков, вздохнул прерывисто и продолжил:

— Любая молодая раса полагается на силу, считая ее главным аргументом в споре. А мы, люди, подвержены эмоциям. Эмоции, молодость и сила — опасный коктейль. На примере истории красноволосой ветви лирианцев мы можем увидеть…

Я подавила зевок. Ничего не могла с собой поделать — пары по «расам» стояли последними в расписании на сегодня, сразу после «планетарных систем», после которых так хочется спать.

— …От красноволосых гигантов-лирианцев произошли те люди, которых мы называем орионцами. Достаточно и сейчас взглянуть на любого из орионцев, чтобы увидеть сходство. Интересны также многие приметы и обычаи, перешедшие к орионцам от красноволосых. Вальдола, расскажите одногруппниками о какой-нибудь вашей традиции.

Девушка, наслаждаясь всеобщим вниманием и благосклонностью преподавателя, поведала:

— Орионцы предпочитают брать в супруги тех, кого посчитают надежным партнером. У нас принято выбирать не по красоте или родовитости, а по силе духа и тела. А у мужчин поговорка «Если ты не смог отразить удар женщины, бери ее в жены».

Курсанты рассмеялись.

— Спасибо, Вальдола. — Лохму застенчиво улыбнулся. — Я слышал об этом. А вы, товарищи курсанты, могли бы и сдержать смех, потому что в таком подходе к браку нет ничего смешного.

— Вы позволите замечание, профессор? — поднял руку Слагор.

— Да, Тулл, мы вас слушаем.

— Чтобы правильно понять эту поговорку, нужно знать наши нравы. Видите ли, раньше орионцы не затруднялись ухаживаниями и просто брали понравившуюся женщину, и только если она могла отбиться, начинали ее добиваться.

— Любопытно, Тулл. Женщины выбирали себе супругов по тому же принципу?

— Да. А красивым с радостью поддавались…

Смех, вызванный словами Тулла, был громче и длился дольше, чем после заявления Линды. Это не могло не ударить по ее самолюбию…

У нас было много объединенных занятий с другими группами разведчиков, но из всего многообразия курсантов самыми яркими были орионцы Тулл и Вальдола. Слагор собрал вокруг себя неугомонных, веселых, легких на подъем курсантов, Линда — умных и амбициозных. В группе появилось сразу два лидера одной расы, и каждый стремился перетянуть одеяло всеобщего внимания на себя.

— Женщины любой расы предпочитают замечать только красивое, — заметил Лохму. — Интересная может получиться дискуссия, если мы попросим Тулла и Вальдолу прокомментировать следующие изображения. Выйдите ко мне, товарищи.

Остальные курсанты, прежде дремавшие, активизировались. Всем стало любопытно, что скажут выскочки-орионцы. Когда Слагор и Линда оказались рядом с преподавателем, последний показался совсем крошечным. Даже Вальдола, не очень высокая для орионки (всего метр девяносто), казалась мощной по сравнению с Лохму.

Преподаватель попросил курсантов посмотреть на экран, где появилась следующая картина: один бородатый лирианец душит другого бородатого лирианца.

Лохму загадочно улыбнулся:

— Ну-с, товарищи, что скажете?

— Это просто игра, — заявил Слагор.

— Убийство, — возразила Линда.

Ничего не ответив, Лохму показал другое изображение: красноволосый юноша душит другого юношу, при этом на лице последнего заметно удовольствие.

— У лирианцев считалось мастерством придушить друга так, чтобы он почувствовал эйфорию, но не потерял сознание. Так молодые показывали, что владеют своей силой, а также доверие друг другу. Как видите, на лицах этих юношей восторг, а не жажда убийства. Ужасно выглядит, не так ли?