- Что, например? - спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

- Не знаю, - он пожимает плечами. - На крыше ты сказала, что тебе было легко общаться со мной прошлым летом, и я ответил, что это потому, что ты была под кайфом, так что у тебя есть шанс доказать, что я был неправ. Поговори со мной о чем-нибудь.

Я обдумываю его слова, нажимая на тормоза и останавливаясь на красный свет. Что-то обо мне. Может, что-то, что поможет ему увидеть, что людям можно помочь. - Я смотрела видео Лэндона... видео моего бывшего парня, которое он сделал за несколько минут, прежде чем убить себя. - Я не смотрю на него, когда говорю это, потому что не могу, но его затянувшееся молчание говорит, что он ошеломлен.

Загорается зеленый свет, и я еду по дороге, направляясь к заправке по правую сторону.

Наконец он говорит, - Когда?

- Я уже говорила тебе, он сделал это прямо перед тем, как умереть, - отвечаю ему, сворачивая на заправку. - На самом деле у меня было это видео с самого начала, но я была слишком напугана, чтобы посмотреть его. Оно было на моем компьютере и на телефоне все прошлое лето, но я так и не... не могла его посмотреть.

- Нет, я имел в виду, когда ты его смотрела? - спрашивает он, пока я паркую автомобиль у входной двери АЗС под флуоресцентным свечением вывески.

Я выключаю двигатель. - Это было в тот день, когда я ушла с концерта, - признаюсь, смотря ему в глаза. - Утром после того, как ты бросил меня в пруду.

- И это помогло тебе чувствовать себя лучше? - недоумевает он. - Зная, о чем он думал прежде, чем... - его голос срывается, и он прочищает горло, уперев руки в бока.

- И да, и нет, - отвечаю я честно, и когда он смотрит на меня удивленно, объясняю. -Да, потому что это помогло мне увидеть, что со мной происходит - в кого я превратилась. Хотя это было прямо перед моими глазами, я не могла этого увидеть, и его слова напомнили мне о том, кем я была и кем хотела стать.

Он впитывает мои слова, как будто кислород, вдыхая и выдыхая. - А почему ты жалеешь об этом?

Я пожимаю плечами, но все внутри меня переворачивается, и я прикладываю усилия, чтобы не заплакать. - Потому что я так и не поняла, почему он это сделал... он не дал реального объяснения, и честно говоря, я даже не уверена, что оно существует. К тому же, больно смотреть на это, знаешь. - Я смотрю на него и, хотя это трудно, не отвожу взгляд. -Наблюдать за ним больно, зная, что скоро боль закончится - что он скоро умрет, а я так ничего и не смогла сделать, чтобы остановить его. Что я упустила свой шанс... я не хочу упустить свой шанс снова.

- Я не собираюсь умирать, Нова, - говорит он. - Если это то, к чему ты клонишь.

- Ты этого не знаешь, - говорю я, оглядываясь на него и замечая отблески огней на его коже. - То, что ты делаешь... это может убить тебя.

- Этого не произойдет, - настаивает он. - Поверь мне, я пытался умереть в течение очень долгого времени и не смог, как бы я ни старался.

Надежда внутри меня испаряется и прежде чем я беру себя в руки, глаза наполняются слезами. Медово-карие глаза Куинтона становятся глазами Лэндона, и внезапно мне кажется, что я сижу с ним в машине, и мы просто разговариваем, но я чувствую, что ему грустно, и просто смотрю, как он становится все печальнее и печальнее, и не делаю ни одного гребаного движения, наблюдая, как он умирает.

- Зачем ты вообще такое говоришь? - говорю я, когда горячие слезы начинают капать из моих глаз. Хочу ударить его, но в то же время хочу обнять. Я в смятении, так что просто сижу и плачу, а он просто сидит и смотрит на меня, как будто ему все равно. Но потом слезы начинают скатываться по моим щекам и падать на консоль, и когда он это видит, как будто вдруг понимает, что я плачу, и что он сыграл определенную роль в этом.

Он быстро наклоняется и обнимает меня рукой, притягивая к себе, сближая наши тела. - Боже, Нова, мне очень жаль. Чёрт. Я такой мудак... я даже не знаю, что говорю в половине случаев... даже не слушай меня.

Я позволяю ему обнять себя, слезы замочили его футболку, и он целует меня в макушку, шепча извинения. На мгновение, это не я и не эта извращенная версия Куинтона в машине. Это я и другой Куинтон, которого я хотела бы встретить, того, который был до несчастного случая. Я не совсем уверена, что он собой представляет, но я видела достаточно моментов, и могу вообразить любящего, действительно хорошего парня. И он держит меня прямо сейчас, а не тот, кто заставляет меня плакать.

В конце концов, я вытираю слезы и возвращаюсь к реальности. Я начинаю отдаляться, но он обнимает меня, надавливая на мою спину, и я замечаю, что его руки дрожат.

- Мне так жаль, - говорит он, весь дрожа, как будто напуган. - Мне не следовало это говорить.

- Все нормально, - я отодвигаюсь достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ты, наверное, просто устал, да? - Предлагаю ему оправдание, надеясь, что он согласится, и мы сможем это отпустить.

- Да... устал, - осторожно говорит он, потому что мы оба знаем, что это не так.

Я поднимаю руку, чтобы вытереть слезы с моих щек, но он ее перехватывает. Затем подается вперед, и я на мгновение напрягаюсь, когда его губы касаются моих щек, осушая слезы на коже.

- Устал или нет, - говорит он между поцелуями. - Я не должен заставлять тебя плакать. Когда-либо. Я ужасный человек, от которого ты должна держаться подальше, - шепчет он через другой поцелуй. - Боже, я не заслуживаю быть здесь с тобой. Ты должна отвезти меня домой.

- Нет, ты заслуживаешь быть со мной, - я закрываю глаза, когда его теплое дыхание касается моей щеки и его грудь соприкасается с моей, чувствуя каждый его вдох и выдох. Все мои эмоции выходят наружу... насколько он мне дорог... как сильно я хочу, чтобы он был в моем будущем... в моей жизни... исцеленный. Я мучительно вспоминаю, почему я пришла сюда. Почему я должна была ему помочь. И это больно, потому что я знаю, как это тяжело, как безнадежно это выглядит, но это стоит того из-за таких моментов, как этот.

- Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? - шепчет он в мою щеку. - Я сделаю все, что ты скажешь.

Я знаю, что не должна этого говорить, но ничего не могу поделать. - Перестань употреблять наркотики. - Я напрягаюсь, ожидая, что он накричит на меня, но все, что он делает, откидывается на спинку кресла, оставляя руку на моем бедре.

- Я не могу этого сделать, - говорит он тихо, почти разочарованно, но, возможно, это я просто хватаюсь за надежду.

- Почему нет?

- Потому что не могу.

Я хочу надавить на него еще больше, но он закрывает глаза и жизнь в них умирает. Я знаю, что как только он их откроет, то попросит отвезти его домой, поэтому мне нужно найти способ, чтобы удержать его рядом.

- Эй, знаешь, что мы должны сделать? - говорю, когда он выпрямляется в своем кресле.

Он барабанит пальцами по коленке, смотря на бензоколонку. - Что мы должны сделать, Нова, как марка машины? - спрашивает он, слегка улыбаясь. Прошло уже много времени с тех пор, как он подшучивал над моим именем, и воспоминания о прошлом лете проходят через меня с такой силой, что у меня кружится голова.

- Мы сыграем в двадцать вопросов, - говорю я ему. - Как прошлым летом.

- Это то, что ты действительно хочешь сделать? - недоумевает он, поднимая бровь.

Я киваю, хватаясь за ручку двери. - Как только возьму содовую.

Он изучает меня в смятении, но потом сдается. - Ладно, иди за своей содовой и немного сыграем в двадцать вопросов.

Я выхожу из машины, не чувствуя себя счастливой, но в то же время нет ощущения, что я тону в безысходности. Хотя и боюсь, что к тому времени, как я вернусь к машине, он уйдет. Так что я спешу, чтобы купить содовой и, когда выхожу, облегчение накрывает меня, наблюдая, как он лежит на капоте машины, куря сигарету и глядя на звезды в полуночном небе. Улица очень тихая, и поблизости нет других машин. Единственный шум исходит от колонок с АЗС, где транслируют радиостанцию со старыми мелодиями, играя легкую музыку. Это почти похоже на наш тихий разговор на крыше. Это был бы идеальный момент, если бы я не знала, что произойдет, когда мы вернемся обратно в квартиру. Тем не менее, я забираюсь на капот вместе с ним и делаю глоток содовой, стараясь отгородиться от окружающего меня запаха сигаретного дыма.