— Вы еще на резиновый завод меня посылали. Не могли ли они этим заинтересоваться? Да и рапорт мой как раз об этом…

— Не думаю, — задумчиво произносит Миронов. — Ведь ваш рапорт оказался в бумажнике совершенно случайно. Они о нем не могли знать. К тому же на резиновом заводе вы были всего один раз. Нет, тут что-то другое… Непонятно к тому же, откуда они вас знают.

— А они, товарищ майор, не только меня одного знают. Ленский называл мне и вашу фамилию, и товарища подполковника. Скорее всего их в Березовской что-то интересует, раз тот тип, о котором я вам докладывал, в самом поселке следил за мной.

Майор Миронов закуривает папироску, снова принимается ходить по кабинету. Потом несколько раз задумчиво произносит: «Березовская, Березовская…» — и записывает что-то в настольный блокнот.

Отпустив Алехина, Миронов снова уходит к начальнику отдела. Подполковник сидит за письменным столом в глубокой задумчивости, подперев руками свою большую бритую голову.

— Задали-таки нам загадку мерзавцы, — беззлобно произносит он, не меняя позы.

— Да, похоже, что придется попотеть над этим, Василий Андреевич, — отзывается Миронов и, закурив новую папиросу, прохаживается несколько раз по кабинету Волкова.

— Да не маячь ты перед глазами, пожалуйста, — машет на него рукой подполковник. — Садись-ка лучше и давай сообразим, что к чему. И потом, сколько раз тебе говорил: не кури ты при мне, не вводи в соблазн. Ну, а уж если закурил, то угости.

И, виновато улыбаясь, он протягивает руку к папиросам Миронова. Закурив, беспомощно разводит руками:

— Ну, как ты тут бросишь курить? То свои же сотрудники соблазняют, то дело подворачивается замысловатое, требующее раздумья.

С удовольствием затянувшись, Василий Андреевич блаженно откидывается на спинку кресла и медленно выпускает тонкую струйку дыма из левого уголка рта. После нескольких таких затяжек Волков, не без усилия над собой, откладывает папиросу на край пепельницы и, снова облокотясь о стол, произносит:

— Больше всего занимает меня сейчас один вопрос: почему именно Алехиным заинтересовались те, от имени которых сделал ему предложение Ленский?

— Ты, значит, полагаешь, что этот Ленский действовал по чьему-то поручению?

— Не сомневаюсь, — убежденно заявляет Волков. — Мы, видимо, имеем дело с целой шайкой, а глава этой шайки не станет делать такое предложение лично. Заинтересоваться же Алехиным мог он лишь в том случае, если бы ему стало известно, что вы с Алехиным напали на след какого-нибудь из их преступлений.

— Я уже и сам думал об этом, — закуривая новую папиросу, задумчиво произносит Миронов. — Но пока никак не соображу, кого могли мы так насторожить? А потревожили мы, судя по всему, крупного зверя.

— Зацепиться, значит, пока не за что?

— Может быть, вот только что: за Алехиным следил какой-то тип на станции Березовской…

— А часто там бывал Алехин? — перебивает Миронова Волков.

— Судя по всему, часто, — отвечает Миронов и добавляет улыбаясь: — Дело сердечное.

— А ты поинтересовался Березовской? Что там за предприятия?

— Две артели: «Детская игрушка» и «Металлоремонт». И еще фабрика ширпотреба местной промышленности.

— Ну, а что производит эта фабрика?

— Резиновые изделия. Но ведь и у артели «Детская игрушка» зайчики и козлики резиновые.

— Резиновые изделия… — задумчиво повторяет Волков и сосредоточенно трет широкой ладонью свою полыхающую отраженным солнечным светом лысину. — А ведь мы как раз заводом, производящим резиновое сырье, заинтересовались. Подумай-ка хорошенько, нет ли тут какой-нибудь связи? Не на этом ли заводе получают сырье березовские предприятия? Кто у тебя этим заводом занимается?

— Я сам. Кое-какие поручения выполняет и Алехин.

— Так-так… — довольно потирает руки Волков, — небольшая зацепочка уже получается. Пожалуй, и еще кое-что можно будет к этому присовокупить…

Не договорив, он нажимает кнопку электрического звонка и берет из пепельницы свою уже потухшую папиросу. Прикурив ее у Миронова, блаженно закрывает глаза и откидывается на спинку кресла. Неподвижно сидит так до тех пор, пока не входит в его кабинет дежурный офицер.

— Ну как? — сразу же встрепенувшись, спрашивает его Волков. — Готово?

— Так точно, — отвечает дежурный, протягивая подполковнику какую-то бумагу.

Отпустив дежурного, Волков бросает торопливый взгляд на принесенную им бумагу и весело хлопает по ней ладонью:

— Ну вот и еще одна ниточка!

И поясняет недоумевающему Миронову:

— Это заключение эксперта, Михаил Ильич. Послал я ему тексты письма Ленского и того, в котором сообщалось о бегстве жены Мерцалова с каким-то Герцогом. И чутье меня не подвело — шрифты машинок оказались идентичными. Следовательно, печаталось все это на одной и той же машинке.

— Ты полагаешь, значит, что шайка Ленского связана каким-то образом с сообщниками Мерцалова?

— Полагаю даже, что они и есть его сообщники, — убежденно заключает Волков. — Они боялись, что Мерцалов может их выдать, потому и послали ему так потрясшее его письмо. Им, видимо, было известно, что Антипов отобрал у него валидол и нитроглицерин.

— Позволь, но как же так?..

— Неужели же ты сам не можешь этого сообразить? — недовольно прерывает Миронова Василий Андреевич. — Подумай хорошенько, разве не удивительно, что мерзавцы, шантажирующие Алехина, так хорошо осведомлены о нас? Откуда бы им это знать?

— Удивительно, конечно… — соглашается Миронов.

— Не напрашивается разве допущение, что информировал их об этом хорошо знающий нашу работу человек?

— Ты уверен, значит, что это он? — взволнованно спрашивает Миронов, не называя фамилии Антипова, но не сомневаясь, что Волков имеет в виду именно его.

— Да, весьма возможно. Он всегда внушал мне недоверие. Во всяком случае кто-то дает им советы. Пожалуй, порекомендует вскоре и еще кое-что…

— Что же именно?

— Посоветует избавиться от машинки, на которой они печатали письма Мерцалову и Алехину.

— Почему ты так думаешь?

— А потому, что надпись на фотографиях Алехина сделали они уже на другой машинке. Значит, им подсказал кто-то, что пользоваться одной и той же опасно. Более того, этот «кто-то» сообщил им, конечно, что та, первая, на которой они печатали раньше, является теперь очень существенной уликой против них. И я не удивлюсь, если она вскоре окажется в каком-нибудь из комиссионных магазинов.

— В комиссионном-то едва ли, — качает головой Миронов. — Они народ богатый, могут и подарить кому-нибудь.

— Могут, — соглашается Волков. — Но для них лучше все-таки, чтобы она была продана какому-нибудь неизвестному лицу. А понесут они ее в комиссионный магазин, конечно, не сами, а опять-таки через подставное лицо. В общем ты учти все это, Михаил Ильич, и поинтересуйся сегодня же, не поступала ли в какой-нибудь из комиссионных магазинов портативная машинка типа «Москва».

В полдень, когда лейтенант Алехин возвращается с резинового завода, майор Миронов поручает ему выполнение задания подполковника Волкову, Евгений тотчас же принимается звонить во все магазины, принимающие на комиссию пишущие машинки.

«Москва» имеется в тот день только в двух из них: на Арбате и на улице Горького. Доложив об этом Миронову, Алехин выезжает сначала на Арбат. Там показывают ему почти совсем еще новую машинку. Евгений закладывает в ее каретку лист бумаги и отстукивает на нем все знаки клавиатуры. То же самое проделывает он в комиссионном магазине на улице Горького. А когда возвращается в управление, застает Миронова в его кабинете. Майор сосредоточенно рассматривает через лупу какие-то цифры на накладных.

— Ну, каковы успехи? — не отрываясь от своего занятия, спрашивает он Алехина.

— Есть образцы двух шрифтов, — отвечает Алехин, выкладывая на стол Миронова листок бумаги, покрытый печатными знаками пишущих машинок.

Майор бросает на них беглый взгляд и распоряжается: