— Мужайтесь, дорогая. Не цепляйтесь за свои корни!

Вечерами Глаша выносила на помойку отходы стоматологического производства: удаленные зубы, отслужившие свой век коронки, кусочки гипса, окровавленные тампоны.

— Живодер! — возмущалась дворничиха Хабибулина. — Такой тип с человека шкуру соскребет и папиросу закурит.

— Живодер и есть! — охотно соглашалась Глаша. — Плюну я на ихнее жалованье и ворочусь назад в Тимофеевку.

— Ворочайся, — говорила дворничиха. — Что ты у этого костолома не видела?

— Не нравится мне ихняя квартира. Цельный день он людям скулы наизнанку выворачивает.

— Эсэсовец, — говорила дворничиха.

— Эсэсовец и есть, — подтверждала Глаша. — Весь день в квартире мужики стонут, бабы ревмя ревут. Сердце обрывается. Поверишь, за десять лет никак привыкнуть не могу!

— А ты не привыкай. Зачем на них здоровье кладешь? Пусть его мадам тряпкой помахает.

— Она помахает. Дождись! Нет, не буду я больше жить у них. Не нужно мне ихних подарков. Пойду на фабрику имени Бабурина. Дадут мне белый халат, буду конфеты в цеху заворачивать.

— Уйди! — говорила дворничиха. — Понапрасну ты у них жизнь губишь.

— Дождутся они, что уйду. В молочный бар приглашают, подавальщицей. Обратно же в кафетерий. А то и на вертикальную стенку.

— Это что за стенка?

— В парке. В павильон «Гонки по вертикальной стене» сторож требуется…

Каждое утро по дороге в магазин Глаша внимательно прочитывала многочисленные объявления о найме рабочей силы. Они распаляли ее мстительное воображение. Сколько раз она мысленно рисовала себе полную сладостного драматизма сцену ухода от Бадеевых. Вот она появляется в столовой в момент утреннего чаепития:

— До свидания, дорогие хозяева, говорит она. — Уезжаю я, стало быть, в Тимофеевку. (Иногда, в зависимости от объявлений «Горсправки», менялось место работы, и коронная фраза Глаши звучала так: «Ухожу я от вас, дорогие хозяева, в трамвайдепо, в магазин «Плодоовощ»…)

Тут поднимаются вопли, хозяйка падает в обморок. Исидор Андрианович униженно трясет холеной бородкой и молит во имя всех святых не покидать их. Глаша же, бросив на стол договор, быстро выходит из комнаты.

Но это были только видения, зыбкие как мираж. К ненавистному месту Глашу накрепко привязывали вещи. Она копила их, как нумизмат редкие монеты. В трех деревянных чемоданах хранились отрезы: ситцевые, штапельные, суконные, вискозные. Под нафталиновой прослойкой лежали шерстяные кофточки, юбки, белье. Подобно некоторым коллекционерам, она не пользовалась своими сокровищами. Вещи грели ее душу и тело заочно.

Исидор Андрианович умело разжигал Глашину страсть. Каждый праздник она получала подарок. И эти будто свалившиеся с неба дешевые штапельные отрезы пришвартовывали Глашу к дому Бадеевых крепче, чем манильские канаты. То было сладкое рабство. Надежный тряпичный плен!

Исидор Андрианович тоже был пленником. Его душу полонила прекрасная бежевая «Волга». С тех пор, как она появилась под окнами бадеевской квартиры, стоматолог потерял покой и сон.

Исидор Андрианович никого не подпускал к своему никелированному божеству. Он молился ему в одиночестве. Он приносил ему жертвы. Он мог часами лежать меж колесами, подвинчивая гайки и подтягивая рессоры. Стоматолог не уставал мыть, чистить, протирать, смазывать бежевую красавицу. Он готов был слизывать грязь с баллонов.

Больше всего Исидор Андрианович боялся потерять свое божество. Всюду ему мерещились похитители автомобилей. С нездоровым любопытством он выслушивал страшные байки из беспокойной жизни владельцев машин. То был леденящий душу уголовно-автомобильный фольклор. Чего только не случается на белом свете! У одного несчастного угнали новенькую «Волгу», пока он менял деньги, чтобы выпить стакан газированной воды с клюквенным сиропом.

Другой припрятал «Москвича» в самодельном железном гараже под семью секретными замками. Как-то утром он пришел проведать своего любимца. И — о ужас! Замки — на месте, машины нет! Оказывается, ночью подъехал кран, поднял в воздух гараж, и наглые злоумышленники преспокойно вывели «Москвича».

Третий хранил всю зиму свою «Победу» под брезентом. Весной он открыл брезент… и что бы вы думали? Вместо вишневой стояла синяя «Победа» с шашечным орнаментом по бортам!

— Зачем же ворам было менять машину? — лязгая зубами от страха, спросил стоматолог.

— Наивный вы человек. Уголовный розыск искал украденное такси, а в это время злоумышленники спокойно продали вишневую «Победу»!

Исидор Андрианович слыл человеком действия. Он заблаговременно принял меры. На руль были навешаны два хитроумных замка, сработанных одним перековавшимся медвежатником, ныне продавцом елочных игрушек. Механик-левак разработал для него сложную систему блокировки. Стоило вору проникнуть в машину, как начинал гудеть клаксон. Он ревел безостановочно во всю мощь своей механической глотки. Не мог злоумышленник и завести машину, не зная секрета. Даже если бы похитителю удалось сдвинуть ее с места, радоваться было преждевременно. Вора ждал новый сюрприз. Машина шла рывками, останавливаясь через каждые два метра, как стреноженная лошадь. Был и еще один секрет… Словом, чтобы отключить систему блокировки, рассекретить машину и выехать со двора, самому хозяину требовалось не меньше двух часов. Но и это показалось Исидору Андриановичу мало.

Однажды бессонной ночью, когда, лежа в постели, он тревожно прислушивался к шорохам, доносившимся со двора, у него возникла оригинальная мысль. Он установит в кабине капкан! Утром, чуть свет, стоматолог поехал в охотничье хозяйство. Здесь в обмен на три пломбы он раздобыл «капкан ущемляющий» для отлова волка, росомахи и рыси.

Исидор Андрианович, повизгивая от счастья, замаскировал охотничий прибор в кабине. Стоматологу не пришлось долго ждать. Как-то впопыхах он забыл о коварной ловушке и сам сунул в нее ногу. Капкан исправно сработал. Исидор Андрианович взвыл не своим голосом. Сбежались родичи и соседи. Они с трудом освободили стоматолога из железного плена.

Оправившись от травмы, Исидор Андрианович продолжал изыскивать контрмеры. Возникла идея дымовой шашки. Что, если коробку с дымообразующей смесью пристроить в кабине. Шашка начнет действовать, как только злоумышленник заведет мотор. Черный дым, бьющий из кабины, должен насторожить пешеходов и орудовцев.

Идея была принята на семейном совете. Стоматолог начал искать пиротехника, чтобы наладить производство консервированного дыма…

Для проверки уже действующей системы блокировки, стоматолог время от времени проводил маневры местного значения.

Роль условного противника играла Глаша. Перед ней ставилась задача в наикратчайший срок проникнуть в машину. Бадеев стоял в сторонке с хронометром в руках.

Двусторонние учения, равно как и защитные меры, не приносили Исидору Андриановичу желанного спокойствия. Он продолжал терзаться страхом. Он плохо спал по ночам, то и дело соскакивал с постели, чтобы проверить, на месте ли машина. Да и днем, в часы приема больных, он ежеминутно подбегал к окну. Вот и сейчас Исидор Андрианович глядел на свою бежевую красавицу, держа в руке стоматологическую иглу. А в это время очередная нафталинная старушка корчилась в кресле с открытым ртом, не понимая, почему мешкает врач.

Телефонный звонок из комиссионного магазина не вывел его из созерцательного состояния.

Не отреагировала на звонок и Глаша. Она сидела на кухне, сложив под передником руки, и беззвучно шевелила губами, предаваясь мстительным мечтаниям.

«Так ухожу я от вас, дорогие хозяева», — мысленно произносила она свою сакраментальную фразу.

Два повторных звонка тоже не подействовали на Глашу.

«На вертикальную стенку ухожу», — продолжала она бубнить про себя.

Лишь после того, как аппарат начал истерически захлебываться, Глаша не спеша поднялась с табурета и проследовала в коридор.

— Ах, чтоб вам повылазило! — сказала она вслух, не обращая внимания на дожидавшихся приема больных.