Полуденный рынок гудел, словно растревоженный улей. Рев ослов, кудахтанье куриц и визг поросят сливались с зазываниями торговцев и гомоном покупателей в равномерный гул, льющийся со всех сторон и забивающий уши. Для человека непривычного базарный гвалт представлялся бессмысленной какофонией, но любой завсегдатай, подобно опытному пасечнику, улавливающему малейшие нюансы в жужжании своих пчел, сразу бы заподозрил неладное.

Солнце уже прошло зенит, и бойкая торговля осталась позади, но даже в самый ее разгар в рядах лотков и палаток, то здесь, то там виднелись пустые места. Да и те продавцы, что еще остались, спешили поскорее сбыть товар, порой уступая цену почти без торга. В воздухе, густо пропитанном запахами навоза и пряностей, витали почти осязаемые недобрые предчувствия.

Кончина монарха сама по себе давала богатую пищу для обсуждений и спекуляций, но данная тема успела себя исчерпать еще пару дней назад. Король Рашав IV, разменяв восьмой десяток, здорово сдал и уже давно не вставал с ложа, смиренно ожидая конца. Его смерть ни для кого не стала неожиданностью. Настоящим сюрпризом, причем неприятным, явился тот факт, что почивший монарх так и не оставил четких указаний на предмет того, кто из его четырех сыновей займет освободившийся трон.

Теперь решение вопроса о наследнике престола находилось в руках слепых жрецов, которые завтра утром, просеяв и изучив пепел, оставшийся после предания огню тела прежнего короля, должны были объявить с балкона башни Говорящих с Небом имя нового. И здесь открывался весьма широкий простор для интерпретации ниспосланных свыше знаков. Ведь любой из четырех принцев в той или иной степени имел права на престол. Самому старшему всю картину портило его рождение вне брака, другой, хоть и родился как положено, но его мать не была главной женой, а сыну главной жены радужные перспективы затуманивало ее бегство из гарема. И так далее, и так далее…

Так что, несмотря на то, что судьба трона решалась Всевышним, Он определенно нуждался в некоторых подсказках в столь запутанной ситуации. А самая прямолинейная и доходчивая из них состояла в том, что мертвый принц королем быть ну никак не может.

Именно поэтому никто в городе не ожидал от предстоящей ночи ничего хорошего. Разбитые под стенами города лагеря трех сыновей Рашава, прибывших на похороны, отнюдь не напоминали мирные пикники, да и остававшийся в Гаха-Геше принц Салассад срочно созвал в столицу свои войска, патрулировавшие южные границы. Лязг оружия далеко разносился над степью и лишал горожан спокойного сна. Многие предпочли не испытывать судьбу и уехали, надеясь переждать неспокойные времена где-нибудь подальше от столицы. Так что торговля сегодня шла не особо активно.

Впрочем, кое-где жизнь, напротив, бурлила даже активней обычного. Если пробиться через мычащую и кудахчущую часть рынка, а затем успешно миновать многочисленные соблазны, предлагаемые продавцами фруктов и сладостей, то можно выйти к центральной рыночной площади, где вокруг колодца обычно размещались невольничьи ряды. Но не сегодня.

Нынче площадь оккупировала совсем иная публика, куда более шумная, пестрая и… опасная. В последние три дня эту часть рынка заполонили наемники, стекавшиеся сюда со всей Западной Степи, точно мухи, привлеченные вонью разлагающейся лошадиной туши. В борьбе за трон все средства хороши, а потому каждый из принцев старался использовать любую возможность, пусть даже и такую нелицеприятную, чтобы усилить свою армию, так что сделки заключались довольно бойко. Среди мускулистых и увешанных оружием головорезов то и дело мелькали прибывшие за покупками эмиссары, после чего некоторые из воинов собирали свои вещи и отправлялись в один из лагерей за городской стеной.

И точно так же, как и на любом другом рынке, всякий продавец старался представить свой товар, то есть себя, в наиболее выгодном свете, для чего рядом с колодцем выделили площадку, где желающие могли продемонстрировать свое мастерство.

Как раз в этот момент в центр свободного пятачка вышел рослый темноволосый солдат, сжимавший в каждой руке по тяжелому боевому топору. Слегка крякнув, он начал вращать их перед собой сперва медленно, но постепенно увеличивая скорость и добавляя все новые и новые пируэты. Вскоре его уже окружала монолитная стена сверкающей на солнце стали, а рассекаемый лезвиями воздух наполнился вибрирующим гудением. Время от времени он менял положение, чтобы потенциальные покупатели могли получше его рассмотреть со всех сторон.

Выбив из булыжной мостовой сноп искр, топоры, наконец, замерли, и тяжело дышащий, лоснящийся от пота наемник обвел взглядом публику, наслаждаясь произведенным впечатлением. Бурных аплодисментов он, впрочем, не дождался. Сдержанность зрителей объяснялась тем, что большинство из них сейчас прикидывало свои шансы на успех в том случае, если выступавший перед ними воин в итоге окажется в отряде противника, а праздных зевак сегодня на рынке толклось не особо много.

-Впечатляет! – один из наблюдавших за представлением, юный и с горящими глазами, толкнул локтем своего более пожилого опирающегося на костыль спутника, - ну что, Герхан, возьмем его?

-Пф! Показуха! – сморщился старик, - если дело дойдет до драки, то все будет происходить в дворцовых коридорах, а там с такими секирами особо не развернешься. Не подходит.

-А кто нам подходит? – с юношеской непосредственностью поинтересовался молодой.

Старый оружейник тяжко вздохнул. Принц Валакай приставил к нему своего сына Салафа, чтобы тот немного набрался опыта и хоть чему-нибудь научился. Но мальчишка, словно назло, упорно отказывался пользоваться собственной головой, и буквально засыпал старика своими бестолковыми вопросами. И ничего не поделаешь, приходилось терпеть, ведь именно он выступал сейчас в роли казначея.

-Взгляни, к примеру, вон на того угрюмого господина, что сидит возле бочки, - Герхан качнул костылем, - присмотрись к его одежде. Видишь, как и в каких местах она обшита кожаными накладками? Видишь, как обмотана рукоять его меча, чтобы не скользила в мокрых от крови ладонях? О таких тонкостях в ученых трактатах не пишут. Только опыт подскажет, что и как надо сделать, чтобы было больше шансов уцелеть в бою.

-Что-то он не производит особо устрашающего впечатления, - скептически прищурился его юный спутник, - слишком уж тощий.

-Так нам же не баррикаду из него городить. Ловкость, как правило, ценнее грубой силы.

Через пару минут очередной жетон принца Валакая перекочевал из рук в руки, и худощавый воин, подхватив с земли свой вещевой мешок, зашагал в сторону Западных ворот. Повинуясь своему профессиональному чутью, оружейник нанял еще нескольких солдат, хотя его выбор далеко не всегда был понятен юному напарнику. А предложения самого Салафа старик раз за разом отметал, отчего мальчишка злился все сильней.

-Вон, Герхан, смотри, под навесом еще одна неразговорчивая компания сидит, - не без ехидства подсказал он, - в твоем вкусе?

-Где? – сварливо переспросил старик, поворачиваясь в  указанном направлении, и внезапно разразился отборным проклятьем, - что за!?… они-то что здесь забыли?

-Ты их знаешь? – сразу оживился парень, - кто они такие?

-«Объедки Смерти», - оружейник презрительно скривился, - их никто в отряд не возьмет, вот уж зря они сюда заявились.

-«Объедки…»? Это за что же их так приголубили?

-У каждого из этой четверки за спиной имеется темная история о том, как он единственный выжил в заварухе, где полегли все его соратники.

-Такое с любым приключиться может.

-Да, но у некоторых это входит в привычку. И крайне скверную, - старик презрительно сплюнул, - а кто пойдет в бой с человеком, который в любой момент может смыться, оставив тебя подыхать? Я таких в свой отряд не возьму.

-Как же подобные трусы смогли стать наемниками?

-Ну, это не мешает им, в конце концов, оставаться виртуозами своего дела. Будь у меня задание для одного человека, кто-нибудь из этой компании подошел бы идеально. Но, увы, не сегодня.