– Ладно! – решил он. – Пошли искать Барабаса, – подслеповато оглядел строения и направился к дому, где стоял УАЗ.

– Следственный эксперимент произвожу! – громогласно доложил лейтенантский прапор, указывая на синего от никотина мужика с выпученными глазами.

– Что ж вы, ироды, делаете? – причитала супруга подозреваемого. – Ведь он у меня некурящий…

С закатом солнца опергруппа в полном составе покинула пределы Шалопутовки, увозя с собой многочисленные кулечки с уликами и дохлого жмурика. Деревня с облегчением вздохнула и принялась гадать что и как.

Вечером Дунька, которая являлась официальной дояркой бывшего колхоза «Возбуждение», пришла на ферму и пересчитала поголовье – быка Мишку, двух буренок – Зиту и Гиту, а также бородатого козла Яшку. Дала им корм, так как пастух запил, а затем подоила коров.

– Эх, жи-и-стя-а! – когда она ушла, вздохнул Мишка. – Стой тут весь день по колено в дерьме… и погулять не выведут.

– Зато нас ни за какие места не дергают, – проблеял козел. Коровы хихикнули и о чем-то пошептались.

– Слышь, козел?! – ревнул бык.

– За козла ответишь, – тихонько проблеял козел.

– … Намедни по репродуктору Жирика слушал… Обещал каждой телке по быку… каждому быку по стогу сена… Нам бы его в председатели.

Коровы мечтательно закатили глаза.

– А насчет муфлонов ничего не говорил? – заинтересовался Яшка.

– Всем козлам обещал дать по рогам… му, му, му, му… – захлебнулся смехом бык.

* * *

В Нью-Йорке в этот день было относительно тихо. Убивали значительно меньше – кому охота напрягаться в такую духоту. Гангстеры ждали вечера, чтоб вершить свои темные дела в сумеречной свежести огромного мегаполиса.

А пока американские бандюки играли в бильярд в прохладе подвального помещения бара «Койот», владелец которого, дон Чезаре, являлся одновременно и главой преступного синдиката «Опиумный кругляшок», щупальца коего распространялись на добрую половину Нью-Йорка и почти на всю территорию восточного побережья США.

В самый полдень, когда солнце превратило Манхэттен в раскаленную доменную печь, в бар вошли два чернокожих агента ФБР из отдела по борьбе с наркотиками. Плюхнувшись на свободные табуреты у стойки бара, они лениво обозрели десяток гангстеров, тусовавшихся вокруг бильярдного стола и глотавших кто баночное пиво, а кто и виски из высоких стеклянных стаканов, крутобедрую стриптизершу, медленно обхаживавшую шест и тоскливо поднимавшую то одну, то другую ногу, и, наконец, уставились на усатого бармена в белом смокинге, крутящего в руках банку.

– Виски и пива, – заказал один из вошедших – высокий, широкоплечий негр в бейсболке козырьком назад, джинсах и белой майке, поверх которой была расстегнутая серая куртка с надписью на спине «ФБР».

Его приятель – громадный детина с абсолютно лысой головой, блестевшей, словно биллиардный шар, только черного цвета, насмешливо глянув на бармена и подергав золотое колечко в ухе, добавил:

– И ветчины с яичницей… Мы же пришли не только выпить, но и пообедать, не правда ли, Джек?

Тот, кого он назвал Джеком, пристально вглядывался в здоровенного головореза с голым, в татуировках, торсом и с кием в руке.

– Э-э-й, приятель, не ты ли назвал меня вчера черножопым нигером?

– Вчера?.. – несколько раз перебросил кий с руки на руку татуированный верзила. – Ты и сегодня не побелел… все такой же нигер, – осклабился под одобрительный гогот товарищей.

– Билл, по-моему, они нарываются? – оторвал друга от тарелки с обедом и спрыгнул с табурета фэбээровец.

– Да что ты, Джеки, они спокойные, веселые ребята и просто пошутили, – попробовал исправить ситуацию его приятель, вновь подергав себя за кольцо и приложившись к стакану с виски.

– Ну конечно, мы пошутили, что у тебя черная задница, которую сейчас придется надрать, – взмахнул кием верзила, метя в голову Джеку.

Но тот ловко увернулся и в два прыжка что есть силы ударил противника ногой в живот. Девица у шеста радостно заверещала и, имитируя испуг, смылась за дверь, ведущую в коридор, чтоб там покурить.

– У-у-у-уй! – выронил кий от боли татуированный бугаина и рухнул на колени.

«Факи господни!» – подумал Билл, подходя враскачку к двум ублюдкам кровожадного вида. Крепко схватив их за затылки, мощно соприкоснул лбами.

Над прокуренным залом долго еще витало эхо боксерского гонга, а умиротворенные деятели наркобизнеса миролюбиво вытянулись на полу. Агент Джек в это время нокаутировал еще одного противника и ловко запрыгнул на покрытый зеленым сукном стол. Татуированный пришел в себя и, схватив кий, махнул им, метя по ногам агента Джека, но тот ловко подпрыгнул, и кий просвистел мимо. Татуированный в ярости еще раз махнул кием, но ловкий негр снова увернулся в прыжке. Кий стал летать туда и обратно, а Джек, словно забавляясь, подпрыгивал, кувыркался, падал на руки, приводя в восторг окруживших стол гангстеров, весело заключавших пари, кто быстрее устанет. Пари не выиграл никто, так как Джек крепкими своими зубами перекусил кий и, видя обалдевшие бандитские рожи, уже на бис перекусил кий еще в двух местах. Татуированный еле-еле сумел спасти свои пальцы. Напарник ловкого негра встретил противника под стать себе – двухметровую громадину, обросшую широкой бородой и черным, густым, напоминающим конский, волосом. Толстопузый бандит, обхватив Билла мощными ручищами, пыхтя и сопя, пытался повалить его на пол. Немного подумав, Билл врезал ему головой в нос. Зарычав, курчавый, в свою очередь, лягнул агента по ноге и попытался провести бросок. Гангстеры, забыв про Джека, кинулись болеть за своего.

– Джонни, мальчик, – орали они, – сделай этого голубого.

– Билли, Билли, помни, что я поставил на тебя десять долларов, – надрывался в крике Джек.

В эту секунду хозяин бара, дон Чезаре, выпихнул стриптизершу из двери, и она, подбежав к шесту, запрыгнула на него, перевернулась вниз головой и, изображая летучую мышь, тоже стала наблюдать за битвой гигантов, попутно демонстрируя желающим свои прелести.

Дон Чезаре, скрестив на груди холеные руки и выставив вперед правую ногу, властительным взглядом Наполеона, высокомерно обозревал происходящее.

Бойцы тесно прижались друг к другу.

– У тебя борода пыльная, – шепнул противнику Билл, громко чихая.

– Джонни, Джонни, – орали болельщики, – ты что, возбудился на этого нигера? Гаси его-о! Рви на части-и!

– Рвакля еще не выросла, – поднатужившись, провел прием негр и оказался верхом на бородатом.

«Ну семейка подобралась… Ни на кого положиться нельзя. Бросить, что ли, все и в депутаты с горя податься?» – загрустил дон Чезаре, уловив краем уха трель телефонного звонка.

Мигнул бармену и тот, слащаво улыбаясь, подал трубку шефу.

– Дон Чезаре на проводе! Нет! Не повесили пока… Руки коротки. Да Чезаре это, а не Мандини. Мандини сейчас банк грабит в Чикаго, – загоготал он. – Кого? Я вам что, швейцар, что ли, к телефону подзывать? – протянул трубку бармену.

Тот, прижав ее к уху, закивал головой и произнес:

– Да-а, сэр. Минуточку. Здесь какого-то агента Джека спрашивают, – покрутил головой по сторонам.

– Это меня, – взял трубку ловкий негр. – Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Сейчас будем, сэр… Босс вызывает! – сообщил Биллу, который, кряхтя, поднялся с пузатого противника. – Ах, да! – подлетел к татуированному бильярдисту Джек. – С тебя десять долларов.

– Друзья мои, что вы так рано уходите… не случилось ли чего? – язвительным голосом пропел дон Чезаре. – Может, вам кто досаждает или преследует? – провожал он их к выходу. – Меня тоже с ранней юности преследуют… Товарищи, не потеряли ли вы револьверы? – крикнул им вслед и помахал холеной ручкой, сбив невидимую пылинку с прекрасно сшитого костюма.

«Мексиканский койот тебе товарищ! – мысленно ругнулся Джек. – Знаю твою родословную… Смолоду еще, состоя в компартии Италии, членские взносы не платил… и налоги тоже… Вот тебя и преследовали…